Любовь на руинах (СИ) - Иванова Ксюша

— А чего эти все так раззволновались? Что за чудо?

— Так они с собой бабу рожающую привезли. И она троих прямо так, в дороге родила!

Я посмотрел на мужика, как на сумасшедшего. Троих?

— Кого? Детей?

Он вернул мне взгляд:

— Ну, да, наверное. Пророк сказал, что нас ждёт чудо, что нужно верить. И тут машина подъезжает, а там роды!

Блядь, посмотреть бы своими глазами! Да хрен протолкнешься! Не оружием же их распихивать? Что с этой толпой делать-то теперь? Чего они не расходятся? Поискал глазами Пророка. Он спокойно сидел на том самом стуле прямо в центре помоста, разглядывал облака и улыбался. А рядом с ним стоял Слепой, что-то говорил и хохотал, как мальчишка.

До них было ближе, чем к воротам. Кивнул Сергею в сторону помоста и сказал:

— Помоги мне к ним пробиться.

С трудом протиснувшись через напирающую к воротам и вот-вот начнущую паниковать из-за давки толпу, я вскочил на помост. Удивленно глядя на Слепого спросил:

— Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит и что делать со всеми этими людьми?

Мне ответил Слепой:

— Зоя вернулась. И привезла нам чудо! А им пора по домам — всем рассказать о нашем общем будущем!

Я обратился к Пророку:

— Отправь их отсюда!

А он почему-то посмотрел на Слепого:

— Женя, сделай это сам!

И, встав на середину помоста, Слепой заговорил:

— Свободные жители города! Сейчас для вас откроются ворота и вы сможете спокойно уйти домой. Я знаю, что вы не забудете того, что услышали сегодня! Вы расскажете это своим близким, своим родным, вы расскажете всем, кто захочет услышать. И знайте, эта встреча не последняя. Скоро я снова приду в ваши дома. Только в следующий раз мы начнем работать. Это будет трудно, но наш город достоин труда! Вы согласны со мной?

Его голос звенел радостью и каким-то детским восторгом. И сама его фигура, его волевое лицо с растрепанными ветром седыми волосами, весь облик его даже мне не позволяли отвести глаз. И я слушал, затаив дыхание и веря каждому слову. Я был уверен, что он, действительно, придет и воздаст каждому по трудам его, но прежде, заставит работать из последних сил! И незаметно для меня самого, мой голос слился с тысячами других голосов:

— Согласны!

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение, и сделал знак своим ребятам, чтобы открыли ворота.

К нам на помост по-очереди забирались лидеры различных группировок, говорили либо о своем согласии объединиться, либо обещали подумать. Надолго никто не задерживался. Толпа на площади быстро таяла.

Уже скоро с помоста стало хорошо видно через распахнутые ворота, как проходя мимо моих людей, стоящих возле машины Яра и девушки с длинными распущенными волосами, закутанной в какое-то подобие плаща, некоторые кивали им, а кто-то даже кланялся!

Скоро Ярослав и ребята смогли пробиться к нам. Но за несколько минут до этого, каким-то образом поняв, что они идут, Слепой неожиданно сказал мне:

— Антон, ты можешь без меня их встретить? Мне нужно дать ей время… остыть. Пусть ее Ярослав успокоит, а через часок мы поговорим.

Он, подхваченный под руку Пророком, уверенно зашагал в сторону основного здания моего завода (как к себе домой!) Я еще успел подумать, что человек, который пять минут назад с лёгкостью уговорил толпу, сейчас попросту сбегает от одной-единственной женщины, которая даже не принадлежит ему! Да-а!

… Ребята радовались, что вернулись домой. А я, конечно, был рад, что все так хорошо закончилось у всех, а особенно у Яра. Нужно было поговорить. Но Слепой просил дать ему час… Да и им с дороги нужно передохнуть, сходить к своим, помыться. А судя по взглядам, бросаемым Рыжей на моего зама, ласковым, нежным, часа им будет мало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ребята, предлагаю вам сейчас сходить помыться там, отдохнуть у себя часок-полтора с дороги. Я пока дам распоряжение накрыть нам с вами в столовой, так сказать, праздничный стол. Вы расскажете о поездке, обсудим сегодняшнее событие, отметим.

У меня было много дел. И мне совершенно не нужно было сейчас идти в свою комнату. Но я, как зачарованный, шагал именно туда. Обидел ее. Она, действительно, помогла и ничего плохого не сделала. И все прошло хорошо. Я чувствовал перед ней вину, поэтому и шел туда — хотел извиниться и выпустить Таю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И каково же было мое удивление, когда она все сделала сама! И по-хорошему нужно было просто отпустить ее и заниматься своими делами, но дотронулся до неё и не смог этого сделать! Что за женщина такая — необычная, загадочная, особенная! Что за реакция у меня на нее…

Мне доставляли удовольствие наши с ней разговоры, похожие на перепалки, когда не понять, серьезна ли она или смеется надо мной, и я не мог удержаться, чтобы не уколоть ее в ответ — это распаляло мое любопытство и одновременно возбуждало. Меня, конечно, немного смущал тот факт, что она девственница, но он же и наполнял сердце гордостью — я был ужасным собственником.

Я до последнего сомневался. Нужны ли мне серьезные отношения? Есть ли у меня для этого время? Переспать с ней и прогнать? А смогу ли? Смогу ли, если уже сейчас все мысли о ней? Если лежа в моей постели, она смотрится на своем месте. Я напряженно думал. Но, похоже, она уже решила за меня.

— Тогда иди ко мне, мой генерал…

Прошептала, глядя мне в глаза. И я, словно под гипнозом, склонился над нею. Нужно уходить. Сам же всем объявил… Да гори оно все синим пламенем! Ничего и никого так не желал в своей жизни, как эту женщину. Подождут…

Бледная такая. Боится меня. Или того, чего буквально требует сейчас.

— Не бойся, я не сделаю тебе больно.

— Я знаю. И не боюсь.

— Красивая. Сладкая. Непослушная, — прошептал в ее губы. Медлил, понимая, что если поцелую ее, назад пути не будет — просто не остановлюсь уже. И видел прямо перед собой призывно распахнувшиеся губы, участившееся дыхание, вздымающуюся грудь… Кровь ударила в голову. Со стоном приник к этим губам, чувствуя мгновенный отклик, огладил манящие холмики.

Скользнул языком в ее рот, потрогал зубы, язык, небо, и она тут же повторила за мной, проделала все то же, а в конце еще и прикусила мою нижнюю губу. Просто поцелуй! Обычный. Но, блядь, я уже был на пределе!

Молния на комбинезоне уже знакомо и послушно расстегнулась под моими пальцами. И я уже знал, какая у нее красивая грудь, но все равно смотрел, восхищаясь. Такая чувственная — стоило только дотронуться до коричневого сосочка, только провести по нему языком, подуть осторожно — задрожала вся, пальцы в мои волосы вцепились до боли. Похоже, не контролирует себя, даже не понимает, что больно мне делает! Но какой же возбуждающе сладкой была эта боль!

Ее реакция на мои обычные, примитивные даже, ласки приводила меня в восторг — ладно бы это была простая шалава, но девушка, которая никогда члена не видела в живую! Поэтому и хотелось доставить удовольствие, удивить что ли, сделать так, чтобы понравилось, чтобы понравилось именно со мной…

Вытряхнул из одежды нетерпеливо и быстро. Посмотрел на нее, лежащую с закрытыми глазами в одних трусиках передо мной. Вершинки грудей, обласканные мною, были влажными, напряженными, кожа розовая, нежная. Она не была худышкой — полная грудь, округлые бедра. И, оказывается, именно таких женщин я люблю больше всего!

Провел пальцами по тонкой ткани простых черных трусиков, скользнул между ног. Они были влажными. Для меня.

Она затаила дыхание. Пальчики сжали простыню. Потянул черную ткань вниз, и Тая приподнялась, позволяя мне. Отбросил не глядя. Почему-то мои руки тоже подрагивали, когда я раскидывал в стороны стройные ножки и впервые касался завитков каштановых волос на лобке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подобные ласки вообще не входили в список моих любимых, и со времен бурной юности я этого не делал. Но почему-то хотел доставить удовольствие именно этой, конкретной, девушке, чтобы не болью запомнился ей первый в жизни секс. Влажные складочки казались чуть припухшими. Я раздвинул их пальцами и прижался губами к темно-розовой плоти, языком погладил горошинку клитора и наградой мне был мучительный стон: