Дело о полку Игореве - Хольм Ван Зайчик

– Велеть еще чаю? – спросил он.

– Очень даже, – немного невпопад, но вполне красноречиво ответил Богдан. – Только хорошо бы, еч, сладкого…

– Сахар очень вреден для мозга, – сурово ответил Баг, снова нажимая кнопку вызова. – И ведь невкусно же! Только напиток портишь.

Богдан покорно вздохнул.

В течение следующих двадцати минут они тихо и мирно сидели друг напротив друга в дальнем углу кабинета, в тени, и уже без посторонних ушей обстоятельно обменивались собранными за день сведениями.

– Ну дела, – пробормотал потрясенный Богдан, когда Баг закончил. – Крюк… Как он-то под пиявку попал?

– Думаешь, попал?

– А то!

Помолчали.

– Джимба… – проговорил Баг задумчиво. – Вот так Джимба. Слушай, а если ему попробовать позвонить вот запросто… Мол, вы же мне предлагали должность – так я согласен, давайте повстречаемся и обговорим условия. А там встретиться и обговорить… все как следует, а?

– Попробовать не грех. Только подожди. Давай сначала…

– А чего ждать? Ты размышляй, а я тем временем… – Баг уже достал из рукава трубку. Энергия так и бурлила в нем. Столько ударов за этот день было получено Багом, что ему позарез надо было сделать хоть что-то. Богдан лишь покачал головой и долил себе чаю из чайника, укромно стоявшего в просторной войлочной корзинке – чтобы подольше не стыл.

– Ты мне дай «Слово» наконец посмотреть, – напомнил он. Баг свободной ладонью хлопнул себя по лбу. Сунул руку за пазуху, достал загадочное творение и протянул ечу через столик. Потом, сверяясь с визитной карточкой, принялся набирать номер.

Долго не отвечали. Однообразные гудки тянулись, как резиновые. Богдан тем временем принялся заинтересованно посвистывать сквозь зубы, потом, странице на третьей, что-то уже замурлыкал себе под нос, а когда русалочий голос в трубке пропел: «Приемная преждерожденного Лужана Джимбы», высокоученый минфа уже напевал вполголоса. Баг не знал этой песни и не особенно вслушивался: надо было срочно что-то отвечать секретарше.

– Вас беспокоит Багатур Лобо. Прер Джимба разрешил мне звонить в любое время, потому что он ждет моего ответа на его предложение, – напористо, даже несколько нагловато сообщил в трубку Баг. Секретарша выдержала паузу, а потом спросила осторожно:

– Какого рода предложение, драгоценный преждерожденный?

– Должностное, – не задумываясь, ответил Баг.

Секретарша молчала еще дольше. «Холодок бежит к лопатке, – увлеченно тянул на одной ноте Богдан, листая книгу. – Шум на улицах слышней. С добрым утром! Все в порядке с милой Родиной моей… »

– Боюсь, преждерожденный Джимба не сможет с вами говорить, – ответила наконец секретарша. В голосе ее прорезалась безрадостность, тщательно скрытая поначалу. – Я припоминаю, преждерожденный Лобо, драгоценный преждерожденный Джимба позавчера предупреждал меня, что вы можете позвонить. Это относительно должности начальника стражи, не правда ли?

– Сущая правда, – ответил Баг и кивнул, ровно секретарша могла его видеть.

– Боюсь, – уже вполне доверительно сказала секретарша, – что вы опоздали.

– Должность отдана другому? – цепко спросил Баг.

– Нет. Но драгоценный преждерожденный Джимба просил его не звать к телефону ни при каких обстоятельствах. Последние дни он пребывает в некоем удручении. Сейчас он предается медитации и обдумывает, как он сказал поутру, некое решение, самое важное за последние пятнадцать лет. Извините. Я ему передам, что вы звонили, преждерожденный Лобо, как только он освободится. Попробуйте позвонить завтра к вечеру, однако…

– Но прер Джимба… здоров? – чуть замявшись, спросил Баг. Не мог же он бахнуть прямо: «Прер Джимба не спятил?»

– Надеюсь, да.

– Я тоже надеюсь, – сказал Баг и дал отбой. «В удручении… Поди ж ты! В Зале Созерцания, – вспоминал он, убирая трубку обратно в рукав, – Джимба сказал, что тоже проходил курс лечения в „Тысяче лет". Отсюда вопрос: или он сказал неправду, заманивая меня в лечебницу, или он тоже опиявлен по самые уши и, следовательно, мы ошибаемся, и он не преступник, а жертва, или… или обработка пиявками осуществляется совсем не в лечебнице. Одно из трех».

Некоторое время он перебирал варианты, прикидывая так и этак…

Нет, все равно не выстраивалось. Ни так, ни этак.

– Это ужас что такое, – сказал Богдан, захлопнув книгу. – И главное, подлость какая, конец-то от настоящего «Слова» взяли. Ровно в издевку, – он опустил глаза на последнюю страницу и прочитал вслух: – «Солнце светится на небе, а Игорь-князь в Русской земле; русские девицы поют славу Игорю на Дунае – вьются голоса их через море до самого Киева. То Игорь едет в Киев по Боричеву подъему к церкви святой Богородицы Пирогощей. Страны рады, грады веселы… » Так и было, после великого-то брачного пира, действительно все страны-участницы радовались – но с чего при тут описанном раскладе ликовать? Свое войско положил, с братским народом поссорился…

– Я тоже не понял, – саркастически скривился Баг.

– На циферки на полях обратил внимание?

– А то!

– Как думаешь, что это?

– Ну… Чтобы удобнее переписывать было… Я думал, ты мне растолкуешь. Ты же минфа.

Богдан пожал плечами.

– И при чем тут этот бред? – то ли сердито, то ли обиженно проговорил он и захлопнул книжку. Протянул ее обратно Багу. – Ничего не понимаю! Три человека в черном за нее полегли, чтобы тебе не досталась… Один боярин ее жег тщательно перед самоубийством – а ведь ему явно невмоготу было, в окошко хотелось жуть как! А вот жег, чтобы не увидел никто этого опуса… Другой – прятал тщательно, сам тоже уж почти в полете… Нет, надо с научниками толковать. Которые по древнерусской литературе доки. Открытие, конечно, историческое – то, что текст «Противу-Слова» наконец станет доступным для них, но… обстановка такая, что даже это меня как-то не радует. Что Джимба? – сменил он тему.

Баг пересказал свой маловразумительный разговор с секретаршей. Богдан покачал головой.

– И тут что-то непонятное…

– Так, – сказал Баг. – Давай сначала.

– Давай.

Время от времени горячась и перебивая друг друга, они принялись строить версии. В каком – то смысле все было ясно – но, к сожалению, лишь до определенного момента. Потом все сыпалось.

Получалось, что имеются два главных преступника: совершенно несомненный Джимба и почти несомненный Сусанин. Однако убедительных улик покамест нет ни на того, ни на другого. Одни подозрения. Сильные подозрения, да. Но – и только. Работать с ними как с явными подозреваемыми невозможно.

Допустим, Джимба дал денег на подкуп американцев, чтобы пиявку вывезли – образец, так сказать, для дальнейшего размножения и использования. И на создание лечебницы денег дал. Борманджин Сусанин, пользуясь старыми связями, вышел на сотрудников секретной американской науки и оплатил хищение и перевозку оной пиявки. Теперь Сусанин там, в лечебнице, должен, по идее, под видом лечения – вернее, попутно с лечением, программировать высокопоставленных ордусян. А Джимба, пользуясь своим весом в обществе, заманивает туда новых. Чтобы те, будучи опиявлены, действовали в его интересах.

Вот первая неувязка: исполнителя давно убрали, а это почерк человеконарушителей матерых. Да и заморские человекоохранители говорят, тут происки мафии. Стало быть, Джимба с этими скорпионами уже много лет связан. Вероятно это? Исключить нельзя, но крайне маловероятно. Что, в Ордуси много людей, с мафией связанных? Да еще на таком уровне? Если с Джимбой считать, то один. Не могло это пройти незамеченным. Никак. А получается, что все ж таки прошло. Странно. В сущности, невозможно.

Вот вторая неувязка: да, Сусанин научный владыка и главлекарь лечебницы, это так. Но не один же он в ней работает. И вряд ли ведь главлекарь пиявок самолично лепит всем больным. Или лепит? Маловероятно, махнул рукой Баг. Еще можно представить, что он сам розовых пиявок лепит, особых, – но все равно неясно, как он это объясняет: повышенным уважением к пациентам, что ли? Коли вы боярин, стало быть, вам пиявица особенной красоты, розовенькая… И все равно, какие-то люди еще при том должны присутствовать, помощник какой, или случайно вдруг зайдет в кабинет кто… Стало быть, и тут противучеловечная деятельность, кажется, не могла остаться незамеченной.

Конечно, мысль насчет инспекции, невзначай подброшенная шустрым нихонским князем, была весьма соблазнительна. По бревнышку там в лечебнице все разнести… Тут уж точно была бы ясность.

А коли не найдем ничего предосудительного?

Дальше. Пусть все это безобразие Джимба затеял исключительно для того, чтобы прошла крайне выгодная для него челобитная. Пусть. Семьдесят процентов его мощностей расположены на территории Александрийского улуса, а научные центры – просто-таки все тут, без исключения. Можно допустить, что он на такое решился. Но Сусанину это зачем? Только ради денег? Но ведь он крупный специалист, мог бы блистать на научном небосклоне и зарабатывать на свои личные нужды не меньше того, что самый богатый миллионщик лично имеет. Почему он так легко пошел на сомнительные, как говорят гокэ, авантюры? Очень подозрительно.