Дело о полку Игореве - Хольм Ван Зайчик

Нихонский князь сделал круг по кабинету, с интересом рассматривая висящие на стенах вырезки из газет, посвященные громким преступлениям в Александрии. Задержался перед покоящимся на отдельной подставке золотым парадным шлемом, исполненным в виде оскалившейся тигриной головы с выпученными рубиновыми глазами: Баг был удостоен гвардейского звания Высокой Подпорки Государства и этого самого шлема после благополучного завершения асланiвського дела.

Выпятил нижнюю губу и уважительно покачал головой. Потом остановился над сидевшим на полу Судьей Ди и несколько мгновений дружелюбно смотрел на него сверху вниз. Судья Ди тоже некоторое время разглядывал нихонца, а потом дружелюбно сказал ему «мрр».

– Прекрасный кот, прекрасный!

В дверь стукнули, и в кабинете появился прислужник из трапезного зала Управления; он вкатил столик с простым чайником, тремя чашками и блюдом фуцзяньских засахаренных фруктов.

Люлю проводил прислужника взглядом и, когда за ним закрылась дверь, обернулся к Багу.

– Милейший господин Лобо, – улыбнулся он. – Мне кажется, у вас в отношении меня и Сэма…

– И Юлли, – вставил Дэдлиб, чиркая спичкой о ноготь.

– Да, и Юллиуса, – поправился Люлю, – возникли не совсем правильные мысли. То есть мысли-то правильные, конечно, но выводы, которые вы из них можете сделать, выводы могут быть неправильные…

Дверь снова распахнулась, и на пороге возник Богдан. Окинул цепким взглядом из-под очков собравшихся:

– Добрый день, драгоценные преждерожденные.

Он вошел и решительно протянул руку нихонскому князю:

– Господин Люлю… – Обернулся к Дэдлибу. Тот легко вскочил, держа тонкую сигару на отлете. – Господин Дэдлиб. – Милейший господин Оуянцев! – всплеснул руками Люлю. – Как удачно, что вы тоже подошли! А я-то уже хотел просить господина Лобо пригласить к нам сюда вас – или всем нам перейти туда, где вы. Как удачно и вовремя!

– Преждерожденные Люлю и Дэдлиб хотят сообщить нечто важное, – сказал Баг, придвигая Богдану стул. – Они опасаются, что мы можем сделать на их счет неправильные выводы, еч.

– Можем, но, скорее всего, не станем, – мягко отвечал Богдан, садясь. – Драг еч, ты что же, так и будешь восседать за своим столом, ровно Небесный Шаншу? – добавил он, видя, что Баг вновь направился на отшиб.

– Право же, милейший господин Лобо, идите к нам, сюда! – Люлю легким движением руки расположил столик с чашками между двумя креслами и стулом, на котором уже чинно восседал Богдан, и ухватил за спинку другой, стоящий у стены стул. – Мы пришли с самыми добрыми намерениями! – закончил нихонец, установив стул рядом с Богданом, напротив кресла Дэдлиба.

Баг с сожалением покинул свой стол: там, на нижней поверхности крышки располагалось несколько очень нужных в некоторых случаях кнопочек; одну, впрочем, Баг нажал – заработало звукозаписывающее устройство.

Работа…

А на душе у него после вступительных слов Люлю как-то полегчало. Похоже, то, что Баг чаял исполнить, да то ли не успел, то ли не решился, – собрался исполнить нихонский князь. Поговорить толком.

– Итак, – воскликнул Люлю, хватаясь за чайник, – думаю, чтобы упростить ситуацию… Вы знаете, я чертовски не люблю этих всех недомолвок, сложностей, а многие так и норовят запутать все еще больше, и чтобы вот так, по-простому – это нет! Чтобы упростить ситуацию, я думаю, нам для начала надобно представиться. – Он ловко наполнил чашки чаем и взял свою. – Давай, Сэм.

Дэдлиб полез во внутренний карман кожаного пиджака, извлек из него солидный бумажник с монограммой, раскрыл, развернул и вытащил из какого-то явно потайного отделения запаянную в пластик карточку. Протянул над столиком Багу.

Это было удостоверение особого агента международной организации, именуемой Интерпол.

«Я так и знал», – подумал Баг.

Он передал документ Богдану и внимательно посмотрел на Дэдлиба.

«Господи, как все просто!» – подумал Богдан.

Дэдлиб пожал плечами.

– Мы ужасно извиняемся, – сказал он, пуская дым к потолку, – но к нашему превеликому сожалению Ордусь пока не имеет никаких договоренностей с Интерполом, поэтому мы и вынуждены были проникнуть к вам негласно. Попросту говоря – как частные лица. Более того, взаимодействовать с вашими правоохранительными структурами, например – с полицией, мы не можем иначе, как при посредстве добрых личных отношений и персональных контактов. А нам сейчас нужно взаимодействие… содействие. – Прошу понять нас правильно! – вступил Люлю. – Во-первых, все имеет свои положительные стороны, в том числе и это – иначе как бы мы, например, узнали вас, милейший господин Лобо, – кивок в сторону Бага, – и вас, уважаемый господин Оуянцев-Сю, – кивок Богдану. – Признаюсь вам: я редко говорю так искренне и серьезно, как сейчас… А во-вторых, дело, обстоятельства которого заставили Сэма устремиться в Ордусь, до того щекотливое, что у нас просто не было выбора, вы понимаете?

– А вы – тоже агент? – спросил Богдан, поднося чашку к губам. Чай был в меру горячим, но, разумеется, без сахара. В трапезном зале Управления хорошо знали вкусы Бага, и Богдан даже немного пожалел об этом: он откровенно устал от перелетов, и чашка крепкого, по-настоящему сладкого чая могла бы его существенно подбодрить.

– Я?! – искренне изумился Люлю. – Сэм, ты слышал? Нет, никакой я не агент, я сын своего отца и брат своего брата. – Люлю выхватил из кармана серую книжицу с занятным гербом на обложке. – Сами смотрите, вот мой паспорт.

Баг внимательно изучил паспорт, выданный на имя Като Тамуры. Кое-какие сомнения у него, однако, остались. Ну, паспорт… Подумаешь, паспорт.

– И Юлли не агент, – продолжал Люлю, – Юлли мой друг.

– И мой, – вставил Дэдлиб.

– Тогда какая связь…

– О, это просто! – махнул рукой Люлю. – Не знаю, как у вас, а у нас, если друг оказывается в трудном положении, ему обычно помогают. Я не мог отпустить Сэма сюда одного, а Юлли увязался за нами и даже взял на себя довольно сомнительную часть предприятия. Вот и все.

– Может быть, драгоценные преждерожденные все же объяснят суть дела? – Баг начал терять терпение: с этими гокэ с ума сойдешь!

– Суть дела в следующем… – вступил Дэдлиб. – Около года назад из одного весьма секретного института в Нью-Мексико, Соединенные Штаты Америки, был похищен некий объект, представляющий собой не только большую ценность с материальной точки зрения – объект является результатом долгих научных изысканий и колоссальных вложений, но и большую опасность, заключающуюся в его перспективном применении. То есть применение объекта, назовем его «X»…

– Давайте поступим проще, – тихо, но уверенно перебил Богдан. – Давайте назовем объект не «X», а – «пиявка».

Дэдлиб вздрогнул и цепко взглянул на Богдана, а нихонец заулыбался:

– Точно! Говорил же я: чем меньше неясностей, тем лучше!

– Что вам о ней известно? – напряженно спросил Дэдлиб.

– Всему свое время, – кивнул ему Богдан. – Это ведь вы, кажется, хотели поговорить? Так мы вас слушаем.

Дэдлиб крякнул, затянулся, выпустил дым и продолжал:

– Так вот, пиявка… Применение этой пиявки может быть весьма различным, потому что это искусственно, генетически сконструированная особь с рядом совершенно специфических свойств, обладающая к тому же способностями к перепрограммированию. Генная инженерия с подачи вашего Крякутного и так не приветствуется, с чем мы, кстати, совершенно согласны…

– Да, клонирование – это жуть! Жуть! – вставил Люлю. – Размножать самураев почкованием – что может быть отвратительней! Терпеть не могу, когда так бывает! И Небо не потерпит. Нет, не потерпит, не должно.

– Вот и Крякутной того же мнения, – уронил Богдан. – Но при этом, самое странное, он не верит в Небо.

– Удивительно! – пожал плечами Люлю. – Не верить в Небо, но верить в то, что оно поможет. Все-таки русская душа весьма зага…

– Потом о Небе и душе, потом! – почти взмолился Баг. – Давайте с пиявкой сначала разберемся!

– А с пиявкой просто…

– Весьма просто, – опять подал голос Богдан. – Вы меня поправите, уважаемый господин Дэдлиб, если я окажусь в чем-то неточен. Изначально исследования были предназначены для цели весьма благой: пусть искусственно, нарочито, но все же естественным путем, через жизнетворное общение с живым существом облегчить человеку приспособление к реальности, полной потрясений, напряжений и, как у вас говорят, стрессов. Человек ведь уже не выдерживает того ритма, который сам для себя придумал и создал. Известно, что пиявка при укусе вводит в кровь человека множество полезных веществ. Пусть введет, дескать, еще два-три новых… А потом оказалось, что предельным случаем этой, ну, социоадаптации может быть полное программирование.

«Так вот что еч наковырял в Логу! – с удовлетворением подумал Баг. – Вовремя. А то хорош бы я был: сидел бы сейчас и слушал интерполовца, ровно наставника в храме: каждое слово – откровение… Ах, славно. Снова можно сказать с чистой совестью: нам все известно».