Институт экстремальных проблем - Саша Камских

Спасатели покидали Каменский район последними, у пожарных и военных обошлось без таких долгих церемоний проводов и прощаний. Летчики тоже улетели, воспользовавшись перерывом, который на короткое время предоставила непогода. Потом опять пошел дождь.

— Ну у нас и климат! То печет без отдыха, то льет без остановки! — ворчал Илья, когда «Урал», за рулем которого он сидел, еле выбирался из очередной ямы на размокшей грунтовой дороге.

— Были бы дороги нормальные, так и климат не помеха, — о дорогах и машинах Антон мог говорить бесконечно. — Рябов такие деньги вкладывает в свои предприятия, а об этом позаботиться не может! Узкоколейку ржавчина доедает, на вертолетах, что ли, он свою продукцию вывозит? Может, так и дешевле выйдет, чем в грязь асфальт укладывать! У нас в стране две беды, и одна из них ремонтирует другую.

Спасатели возвращались домой, все остальное тоже возвращалось на круги своя. Медведев в полудреме слушал обычное брюзжание Антона, ворчание Ильи, обиженное сопение Сашки в ответ на подначки Дениса и думал, что в обычной обстановке его ребята могут сколько угодно сцепляться друг с другом из-за мелочей, но в экстремальных обстоятельствах они забывают о раздорах и превращаются в единую команду, в которой каждый чувствует надежное плечо товарища, понимает его с полуслова, с полувзгляда; они превращаются в монолит, способный противостоять природным стихиям и последствиям проявленной человеческой беспечности. Вадим усмехнулся, вспомнив свое прозвище, он уже забыл, от кого и когда получил его.

Жизнь вернулась в свое русло. Оперативки, совещания, выезды на происшествия, помощь на стройке, учебные занятия, спортивные тренировки – все было, как до пожаров в Каменском районе. Но изменились отношения между ребятами, они стали дружнее, а главное – перестали так нелепо, по мнению Вадима, соперничать из-за Светы, прекратились, хотя бы на работе, попытки ухаживать за ней. Медведев продолжал всеми способами избегать ее. Пока Вадим не видел Светланы, он чувствовал себя относительно неплохо, но стоило заметить стройную фигуру или услышать звонкий голос, как сердце начинало колотиться с бешеной силой, потели ладони, переставало хватать воздуха, что-то начинало противно ныть в животе. Медведев приходил на работу самым первым, а уходил последним, днем по возможности безвылазно сидел в кабинете, только бы не столкнуться со Светой; он не знал, сможет ли справиться с собой при встрече.

Вечерами он расхаживал по своей квартире, как зверь в клетке, и пытался себя занять хоть чем-нибудь в надежде перестать думать о девушке. «Сделать ремонт? — Вадим апатично разглядывал выгоревшие обои и закопченный потолок. — Зачем? Стоит ли тратить столько сил и денег? Поможет это выкинуть ее из головы?» Медведев купил обои, краску, но на этом все застопорилось. Потом он вспомнил о своей старой идее переустройства спортплощадки. К стандартному набору снарядов Вадим хотел добавить такую полосу препятствий, которая отражала бы специфику их работы. Не без труда припоминая полученные в институте знания, он сначала набросал эскиз подобия лабиринта из бетонных плит и блоков, который нужно было бы преодолевать преимущественно ползком, а после этого начал по всем правилам создавать чертеж такого своеобразного тренажера. Затем мысли переключились на другой предмет, возникла мысль построить хотя бы трехметровую стенку для скалолазания и обучить всех самым азам этого дела. Целый вечер Медведев увлеченно занимался своими проектами, но на следующий день от энтузиазма не осталось и следа. «Зачем? Кому это нужно, кроме меня? — он вспомнил разговор с Сашкой о тренировках, и какой радостью тогда светились глаза парня, — его со Светкиных занятий палкой не выгонишь, а о моем предложении даже не вспомнил ни разу. Ну, я ему напоминать не буду!»

Все мысли так или иначе были связаны со Светланой. Пытаясь избавиться от них, Вадим рисовал ее портреты, а потом уничтожал: рвал лист на мелкие клочки, выкидывал их с двенадцатого этажа и смотрел, как ветер уносит их, или предавал огню рисунок, держа горящую бумагу до тех пор, пока пламя не начинало обжигать пальцы. Пепел и черные хлопья он тоже отдавал ветру и просил его: «Забери их, забери мысли о ней, освободи меня от этого наваждения. Не хочу думать о тебе, ведьмочка моя ненаглядная! Сглазила, приворожила, свела с ума. Отпусти меня, не могу больше!»

Вадим, чтобы забыться, даже решил возобновить отношения с Ольгой Родиной, но и здесь его постигла неудача.

— Не лезь ко мне, — резко ответила она на предложение Медведева встретиться и сходить куда-нибудь в выходной, а потом заняться тем, что им обоим так нравилось. — У меня будет ребенок.

Вадим остолбенел.

— Отмокни, командир, не от тебя! Ишь, как помертвел! — Ольга любовалась эффектом от своего заявления. — Уже три месяца, так что ты по срокам в отцы никак не подходишь; когда мы с тобой летом кувыркались, у меня уже была задержка, только я думала, что это от жары.

Потом она решила расставить все точки над «i»:

— Через месяц я выхожу замуж, за кого – не скажу, ты его не знаешь, он не у нас работает, — Родина говорила это, иронично улыбаясь. — Он, конечно, не такой, как ты, во всех отношениях, звезд с неба не хватает, но зато предсказуемый, с ним можно жить спокойно, без нервов – рабочий день с девяти до шести, суббота-воскресенье – выходной, ни тебе дежурств, ни командировок на пожар.

— Желаю счастья, — выдавил из себя Медведев.

Что другое он мог сказать?

Вадим впал в самую настоящую депрессию, на работу ходил, хотя мог взять отпуск, лишь потому, что дома было еще хуже. Беспорядок был во всем: в квартире, во времени, в мыслях и планах. Пытаясь оправдаться перед самим собой, Медведев успокаивал себя тем, что он всего лишь устал, не замечая, как втягивается в самую опасную разновидность лени – умственную, приводящую к растительному существованию, что он стал просто плыть по течению, оставляя все на произвол судьбы. Вечером Вадим устраивался перед телевизором, открывал бутылку коньяка и сидел так, глядя на экран, но не видя и не слыша ничего, до глубокой ночи, пока не засыпал, чаще всего даже не раздевшись. Утром кое-как приводил себя в порядок, заливал в себя кружку крепкого кофе и с едва соображающей головой отправлялся на работу. Если приходилось выезжать на происшествия, на аварии с участием тяжелого автотранспорта, когда без их помощи было не обойтись, Медведев просил кого-нибудь из медиков, чаще всего Игоря, поставить ему стимулирующий укол. Когда Олег узнал об этом, досталось всем, но больше всего, конечно, Вадиму.

— Ты вообразил, что тебе все позволено?! — Худяков с такой силой притиснул Медведева к стене, что тот едва мог дышать. — Называешь себя моим другом и на этом основании требуешь от мальчишки колоть тебе сильнодействующие препараты? Так вот, слушай меня внимательно! Если я увижу, что мой так называемый друг садится на иглу или спивается, то сделаю все, чтобы этого не произошло! В методах не постесняюсь!

После этого скандала Медведев начал обходить медиков стороной, но на ДТП, когда из искореженных машин спасатели вытаскивали пострадавших, а медики там же оказывали первую помощь, от совместной работы было не уйти. Ребята недоумевали, почему Игорь стал избегать выездов с их группой, под разными предлогами меняясь с другими врачами, а Олег с Вадимом мрачно поглядывают друг на друга, общаясь при необходимости исключительно через третьих лиц. Светлана попробовала выяснить, что произошло, но Худяков ничего ей объяснять не стал, а Вадим только буркнул что-то неразборчивое себе под нос, угрюмо глядя на девушку, а вечером с тоски и досады напился как никогда.

Изо дня в день повторялось одно и то же, пока в середине сентября Медведев не столкнулся в коридоре с Черепановым.

— Давай-ка зайдем к тебе, родной! — Начало не предвещало ничего хорошего. — Что у тебя с Медведевой происходит?

— Ничего. — Вадим хмуро посмотрел на начальника. — На что она нажаловалась?

— Она ни на что не жаловалась, я сам проследил, как твоя группа посещает ее занятия, и знаешь, что обнаружил?

— Догадываюсь.

— До чего же сообразительные у меня сотрудники! — восхитился Черепанов. — А теперь придумай убедительное оправдание, только быстро, чтобы я поверил.

— Ну не дело это! Вдруг ЧП какое-нибудь, нужно срочно выезжать, а я сижу и медитирую… — ничего лучше Вадим с ходу сочинить не смог.

— Вот сейчас, да, именно, прямо сейчас ты пойдешь к Светлане! — Николай Кронидович в гневе хлопнул ладонью по столу. — А если что случится, я возьму на себя командование твоей группой, пока ты из нирваны выныривать будешь! Где у тебя спортивная форма?

Черепанов проследил за взглядом Вадима и открыл шкаф. В пластиковый пакет были затолканы футболка и трико, внизу валялись кроссовки с налипшей на них вперемешку с травой глиной. Николай Кронидович брезгливо сморщил нос от обнаруженного содержимого.