Золото мертвых. Дворянин - Юрий Корчевский

– Братцы, готовсь!

И почти сразу:

– Пали!

Половина пушек была заряжена ядрами, другая половина – картечью. После выстрелов раздались стоны и крики раненых, хрипы умирающих.

– Заряжай!

Но канониры и без команды знали, что им делать. Враг был близко, и промедление могло привести к захвату редута и гибели.

Солдаты, занимавшие редут, по команде офицеров дали залп из фузей – и снова крики и стоны раненых.

Канониры зарядили орудия.

– Пали!

Пушки грохнули снова.

Шведы не ожидали от небольшого редута, который они надеялись взять так же быстро, как и первые два, такого сопротивления, такой силы огня. Шведская пехота стала обходить редут с обеих сторон, и Андрей скомандовал шесть пушек перебросить на левый фланг и столько же – на правый. С помощью солдат канониры быстро справились с задачей. И офицеры, и солдаты Белгородского полка понимали, что сейчас основная надежда – на пушки.

– Стрелять по готовности! – предупредил Андрей. – Команды не ждите. Зарядили – огонь!

Он боялся, что в шуме боя канониры не услышат его команды и это может привести к роковым последствиям.

Теперь пушки грохотали непрерывно. Канониры являли чудеса быстроты и ловкости, пушки стреляли каждые две-три минуты, и грохот восемнадцати орудий сливался в один могучий гул. Наводчикам даже наводить не надо было, за земляным валом везде был неприятель, и каждый выстрел достигал цели.

Солдаты в редуте нарадоваться не могли – такая плотность пушечного огня не оставляла шведам ни единого шанса взять редут. И так перед укреплением со всех трёх сторон валялись горы убитых и раненых.

Шведов обуял страх. Никогда прежде они не сталкивались с таким массированным артиллерийским огнём, не несли таких ужасающих потерь, не видели такого упорства русских. Перед ничтожным, на их взгляд, укреплением полёг целый полк, да не новичков, а проверенных, опытных воинов, опора войска.

Беда пришла, откуда не ждали. От частой стрельбы стволы пушек раскалились, и едва не произошёл несчастный случай прямо по соседству с Андреем. На его глазах заряжающий уже сунул в ствол картуз с порохом, а третий номер расчёта приготовил банник – прибить порох, как пушка сама выстрелила. От раскалённых стенок ствола порох самовоспламенился.

– Прекратить огонь! – распорядился Андрей. – Лить воду на стволы!

Но воды не было – её не приготовили. Ведь редут занимали в спешке, когда шведы уже наступали.

К Андрею подбежал капитан:

– Почему прекратили стрельбу?

– Пушки раскалились, вода нужна, – пояснил Андрей.

– Ах ты, беда какая! Попробую помочь.

По команде офицера к пушкам стали подбегать солдаты и лить на стволы воду из фляжек. Солдат много, да уж фляжки больно малы. Но кое-как остудить стволы удалось.

А шведы, заметив заминку, снова ринулись в атаку.

Андрей распорядился установить две пушки против горжевого фаса, напротив прохода – сейчас это было самое уязвимое, опасное для прорыва место.

Остальные пушки сделали по паре выстрелов, и канониры развели руками: не успев толком остыть, пушки снова разогрелись. Тут же у прохода возникли крики, потом залп из фузей – это прорвались шведы.

Андрей сам подбежал к двум пушкам:

– Огонь!

Один за другим грянули два выстрела, и в проходе возник завал из тел убитых.

Всё, оборонять редут нечем, пушки перегреты. Андрей решил уводить канониров, и чёрт с ними, с пушками. Всё равно победа через несколько часов, шведы не успеют использовать их против русских. Кстати, и пороха осталось на два-три выстрела.

– Братцы, за мной! Уходим к четвёртому редуту! – И побежал к проходу.

В шуме боя Андрея тем не менее услышали. За ним последовали канониры, а глядя на них – и солдаты. Почти у всех фузеи были разряжены, и врагов они кололи штыками, били прикладами и рубили тесаками.

В сумраке на Андрея наскочил высокий швед, занёс для удара саблю. Но Андрей вскинул один из двух пистолетов, которые держал в руках, и выстрелил врагу в голову. Второго шведа, тут же возникшего рядом, как дубиной, ударил по голове банником от пушки остановившийся вовремя канонир.

Рядом бежали солдаты. Крики, звук ударов, мат, топот ног – шум невообразимый.

Андрей сунул разряженный пистолет за пояс и вскинул второй.

С четвёртого редута, куда они спешили, тоже доносился шум схватки. Бежавший рядом с Андреем капрал пехотного полка крикнул:

– Шведы штурмуют четвёртый редут!

– Ударим им в спину! – тут же откликнулся Андрей.

Капрал закричал: «Ура!»

Ударили дружно в тыл атакующим шведам. Для них это был самый настоящий шок. Впереди редут, но сзади почему-то рубит и колет, стреляет и бьёт прикладами русская пехота.

Шведы удара не выдержали и стали разбегаться в стороны, неся потери.

Андрей почти в упор выстрелил в грудь шведу, вырвал из его рук фузею со штыком и тут же ударил им другого врага. Тот упал, штык застрял между рёбер, и Андрей тщётно пытался вырвать его из раны.

Кто-то, неразличимый в сумраке, видя его усилия, крикнул:

– Да брось ты свою фузею, возьми другую у убитого!

И правда, в горячке боя он не догадался это сделать.

Подхватив с земли фузею убитого, он побежал с солдатами в обход редута. Пока шведы не пришли в себя, надо успеть заскочить в горжевой проход и оказаться под укрытием земляного вала.

Не без потерь, но они прорвались. Обороняющихся на четвёртом редуте резко прибавилось, и теперь солдаты, заряжая и перезаряжая ружья, стояли в метре друг от друга. Плохо другое: орудий было только два, да и те молчали – они тоже перегрелись.

Начало светать. В робком свете начинающегося дня Андрей разглядел своих канониров, солдат из его редута. Мундиры на них были порваны, у многих – в крови. Руки и лица – в пороховой копоти, и солдаты выглядели страшными, как черти из преисподней.

На Андрее, как и на его канонирах, одежда была цивильной, не униформа: полосатые рубахи, штаны, заправленные в сапоги, и от рядовых канониров его отличала только перевязь с пистолетами через плечо.

К нему подошёл капрал, оглядел с ног до головы и протянул фляжку с водой:

– Ты бы умылся, ваш-бродь, весь в крови да копоти.

– Я не дворянин, капрал, а за воду спасибо.

Ополоснув лицо, Андрей сделал из фляжки пару глотков – от порохового дыма першило в горле. Вернул фляжку капралу. Тот опять как-то странно взглянул на Андрея и хмыкнул:

– Чудно!

Из вновь построенных редутов ещё держался этот, четвёртый.

После штурма редутов наступила небольшая пауза, и шведы уже предвкушали победу.

Солнце встало над горизонтом.

Андрей взобрался на вал, и то, что он увидел, повергло его в шок: поле боя было усеяно трупами шведских и русских солдат. Он поглядел направо: за линией редутов русские выстраивали полки пехоты.

Около шести утра русские войска уже стояли в две линии. Стояли плотно, между батальонами были промежутки не более десяти шагов, и туда уже выкатывали пушки. Реяли на ветру знамёна и штандарты.

Русская линия была около двух – двух с половиной километров, шведская же – едва полтора километра; да и батальоны стояли с разрывами в пятьдесят – сто шагов.

Армии стали медленно сближаться. Били барабанщики, взрёвывали трубы.

Шведы сначала были встречены артиллерийским огнём, потом – ружейным, а потом и вовсе сошлись в рукопашной.

В девять утра бой уже кипел вовсю. Под натиском шведов стал прогибаться, а потом и медленно отходить левый фланг русской пехоты – там стояли Казанский, Псковский, Московский, Бутырский и Новгородский полки. В строе русской пехоты образовался опасный разрыв.

Царь, наблюдавший за боем, заметил грозящую опасность, взял второй батальон Новгородского полка, стоявший во второй линии, и бросился в бой, увлекая за собой солдат.

Пётр был высок ростом и хорошо виден отовсюду. Как могли остаться в стороне офицеры, приближенные ко двору? Выхватив шпаги, они бросились за государем. Шведы были отброшены, царя деликатно оттеснили в сторону. Не царское это дело – самому непосредственно участвовать в битве, на то есть армия.

На правом фланге русских войск располагалась гвардия, полки испытанные. Они стали быстро теснить шведов. Те не выдержали напора, дрогнули и стали отступать, а потом и вовсе обратились в беспорядочное бегство. Фланги русских войск сомкнулись вокруг центра шведских войск, началась бойня.

Было одиннадцать часов утра, солнце уже близилось к зениту.

Карл, внимательно наблюдавший за боем в подзорную трубу, постоянно получал сообщения от посыльных о ходе боя. Он осознал, что победа ускользает у него из рук, что поражение его близко. Бросив сражающуюся армию, он под охраной драгун покинул лагерь и проскакал мимо редутов.

К тому времени четвёртый и третий редуты, выбив оттуда шведов, снова заняли русские. Заметив кинувшегося в бегство шведского короля, из этих редутов его обстреляли. Его охрана понесла тяжёлые потери, но в бой ввязываться не стала.