Мэлис Крэш и философствующие камни - Malice Crash

Все знают цитату моей знаменитой тезки: «Добро можно творить и без образования, а для нехороших дел диплом нужен». В подаренном мне как-то при случае не помню кем цитатнике она занимает одно из первых мест. А вот светлые читают ее так: пусть злыдни гробят себя в науке, а мы будем действовать по наитию. Обратным доказательством данного утверждения служит то, что мы их бьем каждый год, и не только по очкам (по всем остальным местам тоже). Но это так, очередное вольное отступление. Нужное, впрочем, для правильного понимания моего состояния. Если учесть тот факт, насколько бездарными являются все светлые преподы, и то, что Фестин был единогласно признан худшим из них… Ну, вы меня поняли.

Правда, до остальных глубина постигшей нас трагедии дошла не сразу. Например, до Эриана, подошедшего ко мне с ясно написанным на лбу желанием разобраться с последствиями вчерашней сделки. Мне его аргументы были до такой лампочки, что я открытым текстом сказала, что конкретно думаю о нем, его таланте впаривать демонам абсолютно ненужные вещи, что ему надо сделать с полученной от меня некондиционной катушкой… На этом месте нас обступила вся группа. Кое-кто на повышенной скорости конспектировал. Ободренная вниманием, я параллельно проехалась по внешности Эриана, платя ему таким образом за все полученные от камней оскорбления, и завершила высказывание парой цитат из речи Эйнаровны. Послышались бурные аплодисменты, почему-то со стороны прохода. Я обернулась и увидела лицо преподавателя. Нового, разумеется. Как он выглядит, я примерно представляла себе по нелегальному журналу комиксов про светлых «На пути к свету», который с перебоями выпускался той самой ненормальной парочкой, которая вместе со мной и Мирандой попала в список. Оказывается, ребята не отступили от истины ни на шаг. По крайней мере, касательно внешности Фестина.

— Последний раз я слышал такое еще человеком, — заканчивая хлопать, пояснил он. — Ребята, я с вами, чувствую, сработаюсь.

Последовавший за этими словами тяжелый вздох наглядно показал, что тормозов у нас больше не осталось. Хотя нет, две штуки настолько увлеклись разговором, что не среагировали. Излишне говорить, кто именно. В наступившей после группового выражения скорби тишине отчетливо послышалось:

— А кто на утреннике стишок про колечко рассказывал? Причем на языке оригинала! Аш назг дурбатулук, аш назг гимбатул… До сих пор помню, как у Лариски глаза на лоб полезли! — это непонятное для непосвященных в проблему высказывание выдала оригинальничающая в плане связи личность.

— Если она не знает классику, это ее личная проблема! — сорвался на крик его друг. — И вообще, молчал бы лучше в тряпочку! Кто перед первым занятием по магическим артефактам мой кинжал сломал, а?

Скандалили они не впервые, я-то была в курсе. Редко хотя бы час спокойствия выпадал тем, кто был вынужден получать образование вместе с ними. За всю свою недолгую жизнь они успели испортить существование не только остальным, но и друг другу. И, несмотря на это, друг без друга существовать не могли в принципе. Вот такая дилемма. Лост явно дал бы им какую-нибудь кличку с глубоким философским смыслом. Я называла их «минус на минус», только вот в этом случае правило давало сбой и вместо плюса образовывалось что-то непонятное, с трудом выражаемое математически. Особенно, если иметь в виду тот факт, что с математикой мы на ножах уже давно. Повезло же мне с тем, что для демона важнее управляться не с калькулятором, а с кое-чем посложнее.

— Ребята, в чем проблема? — неосмотрительно попытался разобраться Фестин. Я ему завидовать бы не стала. Кэйли был куда умнее, и разводил эту гадкую парочку по углам, даже не пытаясь вникнуть в их проблемы. Не потому, что у него не было времени или желания. Просто он догадывался, что бы из этого вышло. Теперь я могла проверить его догадку. Да, Кэйли был более чем прав. Вопрос Фестина вызвал целую бурю эмоций. Все до сих пор заботливо приберегаемые аргументы посыпались градом. Центр всеобщего внимания сместился на парочку и незадачливого преподавателя. Даже Эриан уже забыл о своих претензиях, и не только потому, что я обладаю даром убеждать или до него самого дошло, насколько он неправ.

— Сколько можно надо мной издеваться? — вопрошал не очень умный парень с палантиром. — Я на тебя первым никогда не наезжал! Зачем обзываться?

— Могу сказать то же самое! — не выходя из бешеного состояния, вопил его друг. — И когда я называю тебя идиотом, это комплимент, а не оскорбление! Все идиоты мира должны были надавать мне по морде за то, что я сравниваю их с тобой! И первым — вы, между прочим!

Когда гадкая парочка зарывалась конкретно, попадало всем окружающим без исключения. Несмотря на богатый опыт из прошлой жизни, преподаватель изменился в лице, когда понял, что под словом «вы» имеется в виду он, а не вся группа. На этом слове свою миротворческую деятельность Фестин закончил, просто дав каждому скандалисту в ухо и раскидав их по разным углам помещения. Я со злорадством подумала о том моменте, когда он узнает, что они оба избраны представлять мужскую половину нашей группы, и решила задать вопрос, об ответе на который догадывалась, но мне все же хотелось уточнить.

— Скажите пожалуйста, — дипломатично начала я. На такую нетипичную вежливость Фестин повернулся сразу. — А что произошло с Кэйли?

— Подал заявление о возвращении на оперативную работу, — ответил он. — А меня как раз отстранили от работы со светлыми за несоответствующее поведение. Вовремя для вас, иначе так бы и готовились к соревнованиям с ними самостоятельно.

— Интересно, — пробормотала я под нос, — с чего бы это у Кэйли такая ностальгия по бывшей работе?

— А ты, кстати, — очнулся Фестин, — что здесь делаешь? Ты не слишком мала для восьмого курса?

— Наоборот, — гордо сказала я. — Слишком взрослая, чтобы до сих пор торчать на обычной программе. Может, вы поспособствуете тому, чтобы меня быстрее перевели на продвинутую? Все-таки не каждая ученица выступает с первого же раза на всех видах соревнований!

— Так это ты? — странно посмотрел на меня преподаватель. — Я тебя иначе представлял, хотя… Ну что же, займусь тобой вплотную, мне бы очень хотелось, чтобы в «Пути» заценили, какого преподавателя выбросили.

После этого признания Фестин зажал себе рот. Я мысленно улыбнулась. Пусть привыкает к тому, что здесь всем хочется слышать правду, и для этого крайне широко используются самые разные методы. В результате все знающие это личности учатся пользоваться обстоятельством в свою пользу и следить, чтобы их самих не вывели на чистую воду. Преподаватель, пришедший к нам из куда менее традиционного «Пути», явно не имел никакого представления о наших устоях.