Чёрные сны - Павел Корнев

– Так что ты там насчёт денег говорил? Занял бы...

– Занимаешь чужие, отдаешь свои, – проворчал покатившийся первым Ермолов.

– Тоже верно, – согласился я и совершенно машинально ткнул лыжной палкой в полусмазанное белое пятно, взметнувшееся из-под растущей у тропы елки.

От сильного удара палка выскользнула из руки, мгновением позже лопнул накинутый на запястье ремешок, но всё же и этого хватило, чтобы напоровшийся на остриё человек в маскхалате неловко завалился в сугроб. Сам я тоже не удержался на ногах, но сделал это преднамеренно – с силой брошенный в меня нож прошёл выше и, пробив кору, задрожал в сосновом стволе.

Сбрасывая меховушки, я перевалился на другой бок и выдернул из-под себя зажатое при падении ружьё. Сейчас ты у меня, гадёныш, попляшешь! Один момент – и будешь ливер с веток собирать. Не сомневайся...

Нажимая на спусковой крючок, я был уверен, что дело в шляпе, вот только вскочивший на ноги человек оказался слишком быстр. Пинком он успел отбить в сторону направленную на него «Тайгу», и картечь лишь впустую сбила снег с лап росших у тропы елок.

Даже не пытаясь встать, я упёрся полусогнутыми ногами в сугроб и со всех сил рванул назад. Для попытавшегося перехватить ружейные стволы мужика такой маневр оказался полной неожиданностью – вместо того, чтобы завладеть моим оружием, он, сам того не желая, оказался прямо на линии стрельбы. Тяжёлая винтовочная пуля пробила ему грудь и опрокинула в снег. Всё, отбегался.

Выдёргивая валенки из крепивших их к лыжам ремней, я вскочил на ноги и выхватил из петли на поясе топорик, но добежать до Шурика, барахтавшегося в снегу с другим нападавшим, не успел. Откуда-то из-за деревьев ударила автоматная очередь, и визг пуль, угодивших в защитное поле амулета, неприятно отозвался в зубах.

В падении швырнув топорик в спину оседлавшего Ермолова парня в белом маскхалате, я постарался как можно сильнее вжаться в сугроб: стрелок оказался на редкость метким, и защитное поле почти сразу же приказало долго жить.

Лежа переломив ружьё, я успел заметить, как изловчившийся Шурик скинул сидевшего на нём парня в ветви чёрного дерева и выхватил из кармана чарофон. Не теряя времени, Ермолов вскочил на ноги и со всего размаху швырнул оплавившийся корпус мобильного телефона в ельник прямиком к обстреливавшему нас автоматчику.

Ударившись о сухую сосновую ветку, чарофон упал в сугроб, а в следующий миг меня приподняло в воздух и отбросило с тропы. Ослепительная вспышка, казалось, пронзила насквозь весь лес, и росшие у места падения чарофона деревья стали на миг полностью прозрачными. Мгновение жутковатой нереальности длилось не дольше удара сердца, а следом к небу взметнулся чадящий факел вырвавшейся на волю энергии огня.

Не обращая внимания на идущий от пылающих деревьев жар и падающий с неба серый пепел сгоревшей хвои, я подполз – вовсе не уверен, что смог бы пройти это расстояние – к Шурику и в сердцах выругался. На рукаве белого полушубка был отчётливо заметен мазок вязкой смолы чёрного дерева.

Что за гадство!

Ошалело мотавший головой Шурик не хуже меня представлял, в какую переделку угодил, и сразу же взял себя в руки. Распахнув прицепленную на пояс аптечку, он сорвал колпачок с одноразового шприца и прямо через штанину загнал длинную иглу себе в щиколотку.

– Зацепило оно тебя? – ухватив Ермолова под мышки, я отволок здоровяка подальше от чёрного дерева, гибкие ветви которого обхватили и всё сильней сжимали тело безвольно обмякшего горожанина. Маскхалат бедолаги давно уже утратил свою белизну, и сквозь плотную ткать наружу медленно вылезали слегка подрагивающие иглы.

– Рука уже онемела, – Шурик поднёс к лицу снежно-белую ладонь. – Там, в рюкзаке, достань пакет целлофановый с таблетками.

– Ты чего вколол-то? – поинтересовался я, развязывая туго затянутый узелок.

– «Пять минут». – Вырвав у меня из рук пакет, Шурик надорвал целлофан и, отсчитав семь таблеток – три красных, две белых и две синих, – закинул их в рот.

– Что это? – удивился я, протягивая ему флягу с водой.

– Антидот универсальный, – проглотив таблетки, откашлялся Шурик. – Любой яд на время нейтрализует.

– Ты как, в норме?

– Сейчас буду. – Мой приятель развалился на снегу.

– Точно не загнёшься?

– И не надейся. – Шурик натянул варежки и, сморщившись, сжал правый кулак. – Съешь, кстати, синюю таблетку, не помешает.

– Это зачем ещё? – Я присмотрелся к пилюле без каких-либо опознавательных знаков, но последовать совету Шурика не решился. А то так закинешься неизвестно чем, будут потом под каждым кустом ежики танцующие мерещиться. – Что за химия?

– Стимулятор, – пробормотал Ермолов, поднимаясь на четвереньки. – Без него никак – сейчас драпать так будем, как бы лыжи не загорелись. С егерями шутки плохи. Если нагонят – мало не покажется.

– С егерями?! – я чуть не подпрыгнул на месте и развернулся к застреленному мной горожанину. Мы троих егерей уделали?!

– Видать, повыпендриваться решили, живыми нас взять, вот и доигрались. – Ермолов поправил лямки рюкзака и уставился на догоравшие деревья.

А посмотреть там действительно было на что: хоть пламя уже почти опало, но от выгоревшей до чёрной земли полянки так и веяло жаром. Стоявшие в её центре обугленные останки деревьев казались не прочнее столбиков сигаретного пепла, и даже росшие поодаль ели сменили свою синеватую окраску на лёгкую патину серости. И, наверное, вовсе не в пепле дело.

– Как думаешь, этот бабах далеко виден был? – задал Ермолов в общем-то риторический вопрос.

– Шутишь? – я даже не улыбнулся.

– Да как тебе сказать... – не закончив мысль, здоровяк тяжело вздохнул и отправился собирать свалившиеся в драке лыжи.

– Это ты специально так, с чарофоном-то? – Я вытащил из сугроба лыжные палки и закинул за спину свой рюкзак.

– Да прям! – повернулся ко мне уже начавший уходить с тропы в лес Ермолов. – У этих гадов «глушители» с собой были, а чарофон на пределе работал, вот и крякнул. Хорошо хоть не в кармане рванул.

– Не то слово, – согласился я и неожиданно понял, что дистанция между нами увеличилась просто до неприличия. Так и отстать недолго. Вот лось! Закинулся стимуляторами и прёт напролом. Хорошо хоть по сторонам смотреть не забывает. И ведь не попросишь притормозить – чем раньше отсюда уберёмся, тем лучше. Всяко шкура целее будет. Что ж, придётся тоже таблеточку съесть. Где она, кстати? Тьфу ты, кислая, зараза...

– Шурик, ты подонок. – Прополоскав рот, я сплюнул под ноги воду и опёрся на лыжные палки, опасаясь замертво свалиться в сугроб. Голова кружилась, лёгкие горели огнём, а ноги просто-напросто отказывались держать измученное тело. Да и шатало меня от усталости, как лист осиновый на ветру. Ещё и во рту привкус такой стоял, как не всякий кот нагадить умудрится. В общем, давно мне так хреново не было. Хотя вроде и начало отпускать помаленьку... – Сволочь ты, Шурик...