Танцующая с дьяволом - Антон Леонтьев

– Лаврентьев Артем Михайлович, заместитель начальника юридического департамента…

– Что это они и в холдинге, и в концерне на юридической ниве подвизаются? – удивился Валерик. – Может, и начальника тряхануть?

– Тряханем, – кивнул Солдатов, – но для этого нам требуется отмашка с самого верха.

Он имел в виду братьев Никулиных. Лариса допила остывший чай и сказала:

– Вы так защищаете этих братьев-акробатов, что становится как-то не по себе. Кто вам сказал, что они не причастны к этим ужасам?

Солдатов и Валерик молчали, а Лариса, взяв с блюда последний бутерброд, заметила:

– Вот именно, никто не сказал. Потому что они притаились везде. И не исключено, что вы тоже работаете на них, сами того не подозревая!

Солдатов попытался что-то возразить, но Валерик поднял руку и произнес:

– Утро вечера мудренее. Да, не исключено, что в этом замешаны и другие влиятельные лица из нашего концерна. Как, впрочем, и из твоего, Лариса, холдинга. И из других концернов и холдингов.

Солдатов крякнул, а потом произнес:

– Отмашки, как я сказал, сверху не было. Перед нами поставили совершенно иную задачу, и платят нам за выполнение заданий в иной сфере…

– В сфере экономического и промышленного шпионажа, – ввернула Лариса. – Вот ведь Лев Юрьевич обрадуется, узнав об этом! Не дергайтесь, джентльмены, не узнает, во всяком случае, от меня. Потому что я на холдинг больше не работаю, так ведь?

Солдатов кашлянул и произнес:

– Когда Валера предложил привезти вас с этим ребенком в этот дом, принадлежащий вообще-то мне, я был настроен крайне скептически. Потому что понимал, что придется вас посвящать в те дела, которые вас не касаются…

Он запнулся, а Рянько продолжил:

– Но ты хочешь сказать – ты понял, что ошибался и что я предложил правильный вариант. Так ведь, Олег?

Солдатов хмуро взглянул на Ларису и возразил:

– Нет, не так. Лариса Игоревна – огромный фактор риска. Однако этот риск подконтрольный. Потому что вы ведь моя гостья…

Лариса вздохнула – хрен редьки не слаще. Увернулась от лап педофилов и попала к шпионам. Но здесь, по крайней мере, не собирались разобрать на органы и угощали вкусным чаем с не менее вкусными бутербродами.

– И я прекрасно понимаю, что движет вами, когда вы пытаетесь выйти на этих людей. Точнее, нелюдей. И почему Валера так рьяно взялся за расследование… Но ведь у нас другое задание! И мы не можем отвлекаться еще и на подобные вещи. Детей похищали и убивали до нас и будут похищать и убивать после нас. Звучит, понимаю, ужасно цинично, но от этого не менее правдиво…

Лариса ничего не ответила, а Рянько тихо спросил:

– А если бы это был твой сын, Олег?

Солдатов вздохнул:

– Ну, у меня не сын, а три лапочки-дочки, но этот вопрос я себе, конечно, тоже задавал. Да, мы совершенно случайно наткнулись на то, что нас вроде не касается. Можно пройти мимо и забыть – ведь в мире столько горя и боли, и каждую секунду кого-то похищают, насилуют, убивают. Всех не спасешь. Но тут речь идет не об абстрактных преступлениях, а о вполне конкретных…

Валерик прервал его:

– Не тяни. Я ведь сразу понял, что ты этим делом заинтересовался, хотя утверждал обратное. А раз заинтересовался, то уже кое-что узнал. Так ведь?

– Узнал, – подтвердил Солдатов. – Но пока что не очень много. Итак, о том, что в столице имеется особая организация, точнее, своего рода подпольный клуб по интересам, очень специфическим интересам, в определенных кругах известно достаточно хорошо…

Лариса не стала уточнять, что это за специфические интересы и в каких таких определенных кругах о них хорошо известно.

– А все те, кто об этом понятия не имеет, причисляют подобные истории к разряду городских легенд. Ну, как крокодила в канализации или старушку, торгующую на рынке пирожками, начиненными человеческим мясом. Жутко, но невероятно. И то, с чем мы столкнулись, тоже жутко и невероятно. Но вполне реально.

Он сделал паузу, посмотрел куда-то и продолжил:

– Они именуют себя «Клубом любителей-цветоводов». Вроде банально и даже идиотично. Но ведь дети – это цветы жизни… И они их очень любят.

Ларису передернуло от отвращения к тому извращенному уму, который выдумал это ужасное название.

– Существуют они уже давно, по слухам, не менее десяти лет. Опять же, по слухам, маньяк, повинный в смерти вашего сына, Лариса Игоревна, этот самый Диксон, долго вынашивал идею такого клуба для богатых и влиятельных. И после его кончины эта идея была реализована его напарником, ведь действовал Диксон не один…

– Ильей Люблянским, – прошептала Лариса, и Солдатов заметил:

– Учтите, это вы назвали это имя, а не я. Люблянский – человек харизматичный и предприимчивый. Он сумел воплотить в жизнь то, что задумал его покойный дружок.

Скорее воплотить в смерть… Лариса снова ощутила слезы, капающие из глаз, и отвернулась.

– Но это только вершина айсберга. Люблянский сумел вовлечь в деятельность своего сатанинского клуба многих влиятельных и богатых и даже очень влиятельных и очень богатых людей – в Москве, Питере и других городах. Он организовал региональные филиалы, которые подчиняются центру и платят своего рода дань за… За то, что они именуют материалом…

Бизнес, детка, и ничего личного. Лариса совладала со слезами, но все еще делала вид, что внезапно заинтересовалась подвесным шкафчиком.

– Это и объясняет, отчего Люблянский, который в настоящем бизнесе наворотил множество афер, так долго оставался на плаву. Его защищали и всячески выгораживали высокопоставленные покровители – члены «Клуба любителей-цветоводов». А когда его все же депортировали в Россию, был разработан план по извлечению Люблянского из СИЗО. Причем так, чтобы никто из покровителей не попал под удар.

Он замолк, а Валерик завершил:

– Потому что извлекли его твоими руками, Лариса. Сделав все так, чтобы это выглядело как поступок полоумной, свихнувшейся от горя, но действовавшей исключительно по собственной инициативе мамочки…

Лариса обратила к нему свое лицо и произнесла:

– Это вы похитили из моей квартиры те вещи, которые я обнаружила в секретной комнате Люблянского, а также мой архив?

Судя по реакции обоих, ни Солдатов, ни Валерик не имели к этому отношения. Или они были готовы к такому вопросу и ломали перед ней комедию?

Все то, что раскопал Солдатов, наверняка было правдой. Но кто сказал, что он сам не имеет отношения к «Клубу любителей-цветоводов»? Или его покровители, братья Никулины?

Или Валерик Рянько?

– Вы же, Лариса Игоревна, теперь разворошили осиное гнездо, – не без упрека заметил Солдатов. – И дали им понять, что кто-то вышел на их след. А за ними стоят могущественные люди. Очень могущественные. И проблема не в том, что они теперь попытаются всех нас ликвидировать, это само собой. Теперь, когда вы устроили бучу на их перевалочной базе в Подмосковье, они будут вести себя намного осторожнее…

Он был прав. Но означало ли это, что он сам ни при чем?

– Им ведь кто-то еще помогает? – спросила Лариса. Ее сердце учащенно забилось. – Я имею в виду не их высокопоставленных и влиятельных покровителей. У них имеются помощники на местах… Возможно даже, бывшие жертвы похищения и насилия, которые… Которые перешли на их сторону. Вы что-нибудь об этом слышали?

Солдатов заверил ее, что никогда об этом не слышал, но тон был какой-то малоубедительный. Валерик явно хотел что-то сказать, но потом передумал. Лариса не стала задавать вопрос повторно – возможно, он не хотел делиться имевшейся у него информацией в присутствии Солдатова.

– И что теперь прикажете делать? – спросила вместо этого Лариса, и в тот же момент до нее донесся тонкий голосок:

– Ой, а я кушать хочу…

На пороге кухни стоял, зевая и потягиваясь, мальчик Тимофей. Заметив Солдатова, он побледнел и отшатнулся. Лариса подошла к ребенку, взяла его за руку и увела в гостиную.

– Ты видел этого дядю раньше? – спросила она тихо, ожидая, пока Валерик на кухне быстро сварганит новые бутерброды.

– Видел, – ответил мальчик, кладя ей голову на плечо. – Он же нас сюда и привез, тетя фея…

Он имел в виду Валерика.

– Нет, другого, постарше. Ты его уже видел? – спросила Лариса, и тут появился Рянько со стаканом молока и тарелкой бутербродов.

Тимофей, тотчас забыв о ее вопросе, набросился на еду, Валерик стал сыпать шутками, а Лариса не без удовольствия наблюдала за этой поистине домашней сценой.

И подумала, что не все, но многие члены этого мерзкого «Клуба любителей-цветоводов» также были людьми семейными, и они возвращались каждый вечер после трудного рабочего дня домой, мило улыбались женам, трепали по головам детишек, играли с собакой или кошкой, занимались спортом, ходили в гости, выбирались в театр или на вернисаж…