Граница льдов - Дуглас Престон

Войдя в лабораторию, Брамбелл вымыл руки в большой раковине, потом стряхнул с пальцев воду короткими вращательными движениями, непочтительно пародируя священников. Включив локтем сушилку, он стал потирать свои старые шишковатые руки под струей воздуха. Занимаясь этим, он смотрел на аккуратные ряды старых книг — избыток, перекочевавший сюда из каюты. Над ними он повесил изображение Иисуса Христа и маленькую фотографию двух малышей-близнецов в матросских костюмчиках. Изображение Христа напоминало ему о многих вещах, порой внутренне противоречивых, но всегда интересных. Фотография его самого с братом-близнецом Саймоном, который был убит грабителем в городе Нью-Йорке, напоминала ему, почему он никогда не женился и не имел детей.

Брамбелл натянул резиновые перчатки, включил бестеневую лампу и повернул увеличительное стекло таким образом, чтобы оно оказалось над столом с голубым ящиком. Он открыл ящик и неодобрительно уставился на груду костей. Он сразу понял, что некоторых недостает, а остальные сложены как придется, без всякого соответствия с анатомией. Он покачал своей мудрой головой по поводу всеобщей людской некомпетентности.

Брамбелл начал вынимать кости, идентифицировать их и размещать на столе в должном порядке. Следов повреждений, нанесенных животными, немного, разве что покусы грызунов. Потом он наморщил лоб. Количество предсмертных переломов было необычным, даже поразительным. Он помедлил, задержав кусок кости на полпути от ящика к столу. Затем он осторожно положил его на металлическую поверхность. В лазарете стояла тишина. Брамбелл отошел назад, сложив руки в зеленых перчатках, и стал смотреть на останки.

С самого детства в Дублине мать лелеяла мечту, что ее мальчики-близнецы вырастут и станут врачами. Ма Брамбелл была неодолимой силой природы, поэтому, как и его брат Саймон, Патрик поступил на медицинский факультет. В то время как Саймон, получавший от работы удовольствие, стал, к величайшему удовлетворению Ма, судебно-медицинским экспертом в Нью-Йорке, Патрик обнаружил, что ненавидит отвлекаться от литературы. С годами ему понравились корабли, а в последнее время — танкеры, где команда небольшая, а условия комфортабельные. До сих пор «Ролвааг» оправдывал его ожидания. Ни переломов костей, ни мучительных лихорадок, ни случаев мокнущего триппера. Кроме нескольких приступов морской болезни, насморков и, конечно, озабоченности Глинна относительно охотника за метеоритами, ничто не отвлекало его от чтения любимых книг. До сего дня.

Пока он смотрел на коллекцию переломанных костей, Брамбелл вдруг почувствовал, что в нем просыпается нехарактерное для него любопытство. Тишину нарушила мелодия «Парень из Шилейлы». Весело насвистывая, доктор быстро закончил размещение костей на столе. Он осмотрел имущество: пуговицы, клочки одежды, старый сапог. Конечно, сапог был только один. Другого эти легкомысленные мальчишки не нашли. Как, впрочем, и правой ключицы, и части подвздошной кости, левой лучевой кости, костей запястья… Он составил мысленный список недостающего. По крайней мере череп был в комплекте, хотя и из нескольких кусков.

Брамбелл наклонился ниже. Череп тоже был испещрен предсмертными переломами. Обод глазной орбиты тяжелый, по-мужски крепкий. Несомненно, мужчина лет тридцати пяти, возможно, сорока. Небольшого роста, не больше пяти футов и семи дюймов, но мощного телосложения, с хорошо развитой мускулатурой. Многолетняя работа в поле. Никаких сомнений. Вполне соответствует описанию космического геолога Нестора Масангкея, которым снабдил Брамбелла Глинн.

Многие зубы сломаны под корень. Выглядят так, будто в предсмертных судорогах бедняга выбил все зубы и даже расколол череп. В сущности, переломана каждая кость, которая могла быть сломана. Брамбелл не мог представить, что могло привести к таким обширным повреждениям. По-видимому, это был удар спереди, нанесенный одновременно по всему телу, от головы до пальцев ног. Он вспомнил несчастного парашютиста, вскрытие которого проводил еще во время учебы. Парень неправильно упаковал свой парашют и упал с трех тысяч футов на шоссе.

Брамбелл затаил дыхание. Свист неожиданно замер у него на губах. Он был так поглощен изучением переломов костей, что не обращал внимания на другие их характеристики. Теперь, когда он это сделал, Брамбелл увидел, что проксимальные фаланги показывают отслаивание и размельчение, характеризующее сильное нагревание или горение. Почти все периферические фаланги отсутствуют, по-видимому, полностью сгорели. На ногах и на руках. Доктор наклонился еще ниже. Сломанные зубы были опалены, хрупкая эмаль развалилась.

Брамбелл обвел взглядом останки. Теменная кость сильно повреждена огнем, она мягкая и крошится. Он наклонился и понюхал. Ну да, он даже чувствует специфический запах. Что же это было? Брамбелл взял в руки пряжку. Чертова штука расплавилась. И единственный сапог не просто сгнил, он тоже обгорел. И клочки одежды тоже обгорелые. Этот дьявол, Глинн, ни словом не упомянул об этом, хотя наверняка заметил.

Брамбелл откачнулся назад. С едва заметным сожалением он пришел к выводу, что нет абсолютно никакой мистики. Теперь он точно знал, как умер геолог.

В слабо освещенной лаборатории снова раздалась мелодия «Парень из Шилейлы». Теперь мотив звучал немного печальней, пока Брамбелл закрывал ящик с вещественными доказательствами и возвращался в свою койку.

Остров Десоласьон

10 часов

Макферлейн стоял в центре связи у замерзшего окна и рукой протаивал на нем просвет. Над Пастью Генуксы висели тяжелые облака, набрасывавшие темный покров на острова у мыса Горн. Позади него Рочфорт, сосредоточенный больше обычного, стучал по клавиатуре графопостроителя.

В последние полчаса наблюдалась лихорадочная активность. Прикрывавшая метеорит постройка из рифленого металла была убрана в сторону, а поверхность метеорита очищена до мельчайшей соринки — темно-коричневый шрам на сказочной белой стране снегов. Занятая каким-то странным делом, там суетилась небольшая армия рабочих. Переговоры по радио, полные непонятных технических терминов, наводили на мысль о вавилонском столпотворении.

Басовито выл ветер. Макферлейн чувствовал, как у него ускоряется пульс.

Распахнулась дверь, появилась Амира с широкой улыбкой на лице. Следом за ней вошел Глинн. Он сразу подошел к Рочфорту.

— Последовательность подъема отработана? — спросил он.

— Проверь.

Глинн взял рацию:

— Мистер Гарса? Пять минут до подъема. Оставайтесь, пожалуйста, на этой частоте.

Он опустил рацию и взглянул на Амиру, занявшую место у ближайшей консоли и надевавшую наушники.

— Сервосистема?

— Он-лайн, — откликнулась она.

— Так что мы увидим? — спросил Макферлейн.

Он уже предвидел шквал вопросов, которые будет задавать Ллойд во время вечернего сеанса связи.

— Ничего, — ответил Глинн. — Мы поднимаем его всего на шесть сантиметров. Возможно, сверху на земле появятся трещины.

Он кивнул Рочфорту:

— Шестьдесят тонн на каждый домкрат.

Пальцы Рочфорта пробежались по клавиатуре.

— Домкраты под равной нагрузкой. Подвижки нет.

Появилась слабая, едва ощутимая вибрация. Глинн и Рочфорт придвинулись к экрану, считывая данные, появлявшиеся на нем. Они оба казались совершенно спокойными, даже равнодушными. Несколько ударов по клавишам, ожидание, еще несколько ударов. Это выглядело так обыденно. Совсем не та охота за метеоритом, к которой привык Макферлейн, когда лунной ночью, осторожно орудуя лопатой, копаешь на заднем дворе какой-нибудь развалюхи, а сердце бьется в горле.

— Увеличить нагрузку до семидесяти тонн на каждый домкрат, — приказал Глинн.

— Готово.

Последовало длительное, томительное ожидание.

— Проклятье, — выругался Рочфорт. — Никакого движения. Ничего.

— Подними до восьмидесяти.

Рочфорт ввел команду. Подождал и покачал головой.

— Рейчел?

— С сервосистемой все в порядке.

Снова молчание, на этот раз более длительное.

— Мы должны были заметить подвижку при шестидесяти семи тоннах на каждом домкрате, — сказал Глинн и снова замолчал. — Увеличь до ста.

Рочфорт понажимал клавиши. Макферлейн взглянул на лица, освещенные светом от монитора. Почувствовалось, что обстановка накаляется.

— Ничего? — спросил Глинн с некоторым беспокойством в голосе.

— Сидит, как сидел.

Лицо Рочфорта стало даже более измученным, чем обычно.

Глинн выпрямился и медленно подошел к окну. Он заскрипел пальцами по стеклу, расчищая просвет в инее.

Медленно текли минуты. Рочфорт сидел, уставившись в экран компьютера. Амира отслеживала сервосистему. Глинн отвернулся от окна.

— Хорошо. Опустим домкраты, проверим установочные параметры и повторим.