Вселенные: ступени бесконечностей - Павел Амнуэль

Любопытно, что, в принципе, о возможности квантовой эволюции мог догадаться и Эйнштейн. То, что ни великий физик, ни другие выдающиеся специалисты того времени никак и нигде не упоминают о таком достаточно очевидном следствии ЭПР-парадокса, означает, по-моему, лишь то, что никто всерьез не рассматривал и саму идею квантовой запутанности, полагая (следом за Эйнштейном) этот эффект курьезом, не имеющим места в физической реальности. Некоторые исследователи и в наши дни утверждают, что, если не теория (это действительно было невозможно), то хотя бы идея квантовой эволюции могла появиться еще в тридцатые годы прошлого века. Об этом, например, можно прочитать в апокрифе «Чайка», где, кроме прочего, дается простое описание явления, названного квантовой или неживой эволюцией. Там же объясняется, почему квантовая эволюция не происходит в отсутствие наблюдателя — иными словами, ни описать, ни объяснить процесс квантовой эволюции невозможно без использования нелинейного квантового уравнения. Именно по этой, а не по иным, психологическим, причинам в тридцатые годы прошлого века (да и значительно позднее) физики вряд ли могли бы прийти к идее квантовой эволюции. Обратимся к тексту «Чайки»:[37]

«…— Не было ничего, только фотоны, а потом другие частицы, ведь взялись же они откуда-то, — говорила она, не думая и, возможно, даже не осознавая, какие слова произносит. Слова рождались не из мыслей, а из осознания истины, в которой она не была уверена, но которую просто знала. — Кванты и частицы. Ничего, кроме связанных друг с другом квантов и частиц… Первоатом, а потом Вселенная, — терпеливо произнесла она, — представляли собой одну квантовую систему. Изолированную систему, потому что ничего, кроме Вселенной, не существовало. И не существует. Понимаешь?..

…— Сколько лет расширялась Вселенная потом? — спросила она, то ли ожидая от него ответа, то ли не ожидая ничего, кроме пристального внимания к каждому ее слову.

— Это зависит от величины постоянной Хаббла, которая точно не измерена, и ты это наверняка знаешь, — сказал он. — И если ты воображаешь, что все это время фотоны первоатома оставались связаны…

— Частицы тоже, — кивнула она. — Не только те, из первоатома, но и другие, возникшие потом из первых, и следующие, возникшие из вторых…

— Как же, как же, — иронически проговорил он, уловив в ее рассуждении неминуемое противоречие, которого не должно быть в правильной научной идее. — Расстояние между частицами — миллионы парсек. Миллиарды. Единая квантовая система? И значит, частица — скажем, атом водорода — в туманности Андромеды и такая же частица, скажем, в твоем платье — кстати, красивое, тебе идет — связаны так же, как в первоатоме? И если ты сейчас случайным движением руки выдернешь атом водорода из той цепочки, в которой он находится в твоем платье, то другой атом, там, в туманности Андромеды, „почувствует“ мгновенно это изменение и сам вынужден будет изменить свое состояние? Глупости ты говоришь, — сказал он сердито. — Дальнодействие — это мы с тобой еще…

— В том и проблема, — спокойно сказала она, — что ты не в состоянии понять это единство: дальнодействие в квантовом мире и близкодействие — в обычных масштабах.

— Дальнодействие и близкодействие несовместимы, — отрезал он. — Скорость света — предел.

— Потому тебе и не удастся сделать то, что ты хочешь, — с мстительным удовлетворением сказала она.

— Чего хочу я? — вопрос вырвался непроизвольно, он никогда не говорил с ней о планах, он даже с Бором еще не обсуждал свои идеи, хотел, чтобы новая физика сначала выкристаллизовалась в его мыслях, а потом… Что она имела в виду? Она не могла знать. Или…

— Единая физика, я права? Но ты не сможешь сделать ничего, потому что уверен: дальнодействие квантов несовместимо с близкодействием относительности. На самом деле нет двух миров: квантового и обычного. Мир един.

— Нет двух миров, — повторил он. — Конечно. Мир един, потому что квантовая физика, как ее изображают Вернер с Нильсом, — химера. Математический трюк.

— Мир един, — упрямо сказала она. — И если…

— Что если? — спросил он минуту спустя, потому что она замолчала на полуслове и сидела, плотно сжав губы и по-ученически сложив руки на коленях — усталая, немолодая, все в жизни потерявшая женщина.

— Если на твоем столе ты найдешь утром красивый камешек, которого не было вечером, ты повертишь его в ладонях и выбросишь в корзину… или положишь на подоконник… в зависимости от настроения. Главное — ты забудешь об этом через минуту, потому что мысли твои заняты другим, и бытовым странностям в них нет места…

…— Я о них и говорю! — она повысила голос, воображая, что так дотянется до его сознания, до его гениального, раскованного, все понимающего сознания. — Погляди на эту чайку, — ему показалось, что она опять переменила тему разговора, и он недовольно поморщился.

— Погляди на чайку, — повторила она. — О чем ты думаешь, когда смотришь, как она ловко подхватывает рыбу? О том, как великолепно создала эволюция этот живой организм, верно?..

…— Мироздание состоит из частиц и квантов, — говорила она, не слыша себя. — Все кванты и частицы во вселенной — единая физическая система. Раньше я не понимала, как это возможно, и не донимала тебя своими бреднями, а после работ Леметра поняла… Все началось в первоатоме…

— Да-да, — рассеянно сказал он, давая понять, что она уже говорила это, не надо повторяться, он все понимает с первого раза.

— В замкнутой изолированной системе все частицы связаны друг с другом. В первоатоме все частицы и кванты были связаны. Они остались связаны, когда Вселенная расширилась, потому что мироздание — замкнутая изолированная система. Это так просто! Электрон, бегающий под твоей кожей, связан с фотоном, летящим сейчас от туманности в Андромеде.

— Частицы вступают в реакции, фотоны излучаются и поглощаются, — назидательным тоном произнес он, воображая, что этим очевидным утверждением разбивает ее аргумент напрочь.

— Конечно! Но связь сохраняется — теперь между другими частицами! Энергия ведь не исчезает никуда, превращаясь из кинетической в химическую или тепловую, верно? Может, существует закон сохранения связи, такой же всеобщий, как закон сохранения энергии в замкнутых системах?

— Скорость света… — начал он.

— Скорость света ни при чем! — воскликнула она. — Информация не передается, электрон под твоей кожей ничего не может сообщить фотону, летящему из туманности Андромеды. Меняется состояние частиц, это совсем другое…

— Ты говорила о чайке, — напомнил он и вздохнул. — У тебя скачут мысли, ты стала рассеяна…

— Нет! Чайка — результат эволюции. Камень на столе Тете, паровоз под елкой — помнишь? — тоже результаты эволюции. Эволюции в квантовом мире. Эволюции квантов и частиц, разнесенных так далеко в пространстве-времени, что никто пока не подумал… а ты и думать не хочешь, ты вообще решил, что квантовая физика — математическая фикция…

— Конечно, — пробормотал он так, чтобы она не услышала.

Она не услышала. Почувствовала.

— Паровоз под елкой, — сказала она, — результат эволюции, да. Электрон с Земли, атом железа из звезды Барнарда, еще один атом из туманности „Конская голова“, фотон из той красивой туманности, что значится в каталоге Мессье под номером пятьдесят семь… Связанные друг с другом в те еще времена, когда первоатом взорвался, эти частицы миллионы лет… миллиарды… искали новые связи друг с другом, эти связи возникали и переходили к другим частицам и квантам… в том мире, о котором твои коллеги ничего не знают, а ты и знать не хочешь. И как однажды из неорганической материи возникла жизнь в океане, так и из этих частиц и квантов время от времени возникает нечто упорядоченное… причудливый камень, кусок металла, похожий на человеческий глаз…»

Итак, квантовая эволюция представляет собой результат квантового запутывания, возникающего на ранних стадиях эволюции любого альтерверса. Однако без влияния наблюдателя этот процесс так и остался бы сугубо теоретической возможностью, не реализуемой даже в рамках многомирия.

Более детально о процессе квантовой эволюции можно прочитать в апокрифе «Куклы», где описано уже не воображаемое событие (реконструкция беседы Эйнштейна с его бывшей женой Милевой), а реальное, произошедшее в Тель-Авиве в 2047 году. Полицейский следователь Беркович излагает свои соображения физику Вайнштейну:[38]

«Вы рассказали Натану о парадоксе Эйнштейна, Подольского и Розена. Что произойдет, если два связанных общей волновой функцией электрона разнести на большое расстояние друг от друга. Перепутанность сохранится, и, если изменится направление вращения одной частицы, это мгновенно будет воспринято другой — ее направление вращения тоже изменится, чтобы общее состояние системы осталось неизменным. Закон сохранения, верно? Самый фундаментальный закон физики — закон сохранения!