Сотвори себе поддержку - Маруся Светлова

И Брошенная Душа, подлетая к этой площади, даже воспряла духом.

— Все будет хорошо, — думала она. — Все будет хорошо… Все — будет хорошо…

И вспомнила она девочку свою — милую, светлую девочку, которая точно светилась любовью, когда бежала на свидание, когда приходила со свидания — с горящими щеками, с томными какими-то глазами. И замирала она, такая вот светлая и красивая в своей любви, у окна, и мечтала.

Мечтала она о белом этом платье невесты. О таком вот кортеже. О совместной жизни с любимым. О ребенке, которого она когда-нибудь ему родит. Мечтала о том, о чем может мечтать такая вот чистая и любящая девочка. И все ее мечты были знакомы ее душе. Ведь шли они — из ее души.

Так она светилась и мечтала, и на площадь эту любила приходить — чтобы посмотреть на чужие свадьбы, о своей мечтая, до тех пор, пока не отрезвил ее бесчувственный этот человек.

— Относись к жизни проще, — сказал он ей при последнем их свидании. — Ну, потрахались, ну, получили удовольствие — и ладно…

И увидя, как закипают на ее глазах, как текут по ее щекам слезы, добавил, морщась, как от головной боли:

— Ну, полегче, полегче… Никто ничего никому не обещал… Вообще не понимаю, в чем проблема…

Проблема была только в одном — был он бездушным и бесчувственным. И сердце его холодное могло только заморозить открытое сердце девочки. И девочка эта светлая, пережив боль этого бездушия и холода, тоже отказалась от своих чувств, от своей веры в любовь, от желания любить. И отказалась от души своей, и теперь — бродит где-то, неприкаянная и бездушная…

Брошенная Душа замотала головой, прогоняя ненужные воспоминания, и устремилась к огромному рекламному транспаранту телефонной компании, растянутому над главной площадью.

— Новый вид услуги «Мы — вместе»… — было написано на нем. И в этом Брошенная Душа тоже усмотрела хороший знак.

И она спланировала на транспарант, с которого сотни душ наблюдали за свадебными ритуалами. За тем, как выходила из подъезжающей машины новая пара, как окружали ее нарядные гости и разливали шампанское, и кричали «Горько!», как молодые несли цветы к памятнику, потом выпускали из рук в небо пару белых голубей, которые им услужливо передавали организаторы этих ритуалов, и опять все кричали «Горько!», и разливали шампанское, — и фотографировали себя, и молодых, и садились в украшенные автомобили, и новая пара приезжала, чтобы положить цветы и выпустить голубей, выпить шампанское, и сфотографироваться…

Души молчали. Просто — мертвая тишина стояла тут, наверху, на растяжке транспаранта. И Брошенная Душа не поняла сначала, почему все молчат. Почему не радуются.

И тут только обратила внимание, как много среди сидевших на растяжке транспаранта было пар, как много душ, душевно и тепло укутав друг друга крылышками, сидели, прижавшись друг к другу нежными своими прозрачными телами.

— Чего это они? — шепотом, чтобы никого не обидеть своим непониманием, спросила она у души, сидевшей неподалеку. — Чего это они все молчат и сидят по парам?

— Оттого, — тоже шепотом, придвигаясь к Брошенной Душе, ответила та, что это души, нашедшие друг друга. Души, созданные друг для друга. Это две половинки, которые должны были встретиться, чтобы люди — полюбили друг друга… — Душа замолчала, и произнесла еще тише, как будто открывала какую-то большую тайну или то, о чем не очень-то приятно рассказывать: — Вот и получается, что души нашли друг друга. А тела их — бегают где-то, или вот так, — она показала крылышком вниз, — без души друг на друге женятся.

Брошенная Душа посмотрела вниз, прислушалась к происходящему.

— Они очень хорошая пара. Очень хорошая… — говорил кто-то. — Владимир — подает большие надежды в бизнесе. Ему нужна такая жена — спокойная, порядочная, из хорошей семьи… Сейчас, если хочешь сделать карьеру, ты должен думать, на ком женишься…

— Для Маши — это очень хорошая партия, — услышала Брошенная Душа из чьих-то других уст. — Сколько слез она выплакала от несчастной своей любви, а толку-то — он женился на другой… А Владимир уравновешенный, интеллигентный, ответственный человек. С ним она будет, как за каменной стеной…

И Брошенная Душа только тут и поняла все происходящее. Приезжают сюда тела, чтобы отметить свое бракосочетание с чужим телом. И браки эти не по душе, не из сердца, а из холодного расчета, из бесчувственной выгоды.

Брошенная Душа посмотрела на пары душ, любовно, нежно приникших друг к другу. Те плакали.

Грустно было им, нашедшим друг друга, что тела их не могли вот так нежно приникнуть друг к другу. Не могли вот так душевно слиться в одно целое, для них Богом подобранное.

— Вы знаете, я несколько раз наблюдала тут просто трагические ситуации, когда — одна из этих душевных пар увидела вдруг, как ее тело с чужим, не своим, с нелюбимым, не для нее созданным телом сюда приезжало… И какое это было душераздирающее зрелище, когда душа этого тела начинала кружиться над телом этим, чтобы пробиться сквозь толщу его бесчувственности, чтобы сигнал подать, крикнуть ему: «Не твое это!.. Что ты делаешь? Не твое это… Твое — другое… Вон его душа сидит…» — Душа, говорившая это, замолчала, потом добавила уже громче, говоря понятное всем: — Да только не слышат эти тела голоса своих бывших душ. Решили эти тела жить без чувств — только головой своей, умом, — а не сердцем. Закрыты их сердца — не слышат они ничего…

Душа, говорившая это, грустно покачала головой и тоже заплакала…И Брошенная Душа заплакала…

И опять грустный и легкий дождик закапал на головы свадебной процессии, и кто-то там внизу раздраженно сказал:

— Господи, и в такой день дождь…

И все поторопились сесть в машины. И кортеж отъехал. И уже подъехал — другой…

И опять слышала Брошенная Душа:

— Да, повезло тебе, Ирка, — такого папика отхватила! Повезло…

— Скажешь тоже — повезло! Я его, можно сказать своими руками из семьи выдрала. Мне его жена столько крови попортила… Хотя бабу понять можно — кто с таким мешком денег расстаться захочет? Но, с другой стороны, надо и совесть иметь: попользовалась — дай и другим попользоваться…

— У него там для меня дружка подходящего не найдется?…

— Найдется, все у него найдется… Подожди немного, освоюсь, — мы такие дела закрутим…

И опять — уезжал один кортеж и подъезжал другой.

И снова слышала Брошенная Душа:

— Не, ну ты, в натуре, влип! На кой черт тебе эта свадьба!..

— Влип — не то слово! Светка вцепилась, — женись, мать ее все мозги проела, мои предки как взбесились — у ребенка должен был отец… Нет, ну ты подумай, раз трахнулся неудачно — и как мудак вляпался. Ярмо на шею на всю жизнь…

И отъезжал один кортеж. Подъезжал другой.

И опять вышел из украшенного лентами и цветами лимузина жених, и выпорхнула за ним невеста. Но — что-то другое было в них, и души, сразу ощутив, почувствовав это другое — свет этот, легкость эту, зажужжали наперебой, зажужжали уже знакомое и такое желанное:

— Ж-ж-ж… Живые… Живые… Смотрите — живые…

Они были живые. Живые были их лица, и глаза. И взгляды их, которыми они смотрели друг на друга — были живыми. И столько любви было в них, любви — и единения. Были они одним целым. Одним прекрасным душевным целым, светлым и ясным, гармоничным, счастливым целым.

И души опять замолчали, только вздыхали счастливо, радостно, сопереживая, смакуя счастливое это ощущение живости и душевности.

И Брошенная Душа замолчала. Только с завистью, прекрасной и легкой светлой завистью, смотрела на пару эту. И даже пониже спустилась, чтобы насладиться прекрасным этим зрелищем.

И опять услышала Брошенная Душа разговоры гостей:

— Сколько мы ее отговаривали, сколько убеждали — нет, уперлась, и твердит одно и то же — «Я его люблю, мне никто другой не нужен… Я за ним на край света…» — Говорившая это женщина замолчала, головой покачала горестно и продолжила: — Ведь ничего еще в жизни не понимает, ей все любовь подавай… Любовь… А про то не подумала, что он — курсант, его в такую тьмутаракань отправить могут… Ведь знакомили ее с хорошим мальчиком из приличной семьи, с хорошим образованием, с перспективной должностью, с высоким окладом — так нет, уперлась: «Только Славик… Только Славик… Люблю его — и точка…» Ничего слышать не хотела. На все наши уговоры у нее только одно: «Я сердце свое слушаю…»

И из других уст услышала Брошенная Душа:

— Ведь так он нравился Мариночке, и мы ее поддерживали, и ему столько раз вдалбливали, что она будет ему хорошей партией, и папа ее в Генштабе работает — сразу бы и распределение хорошее устроил, и по службе мог бы помочь — так нет, уперся, как баран: «Только Даша… Только Даша… Я ее люблю…» Люблю… Нашел аргумент. Знаем мы, как любовь эта проходит… Да его не переубедишь. «Вы мне что хотите говорите, а мне мое сердце говорит, чтобы я с Дашей был…» Его сердце ему говорит… Нашел что слушать!..