Тёмный манипулятор (СИ) - Казаков Виктор Григорьевич

Всю эту неделю я нет-нет, да натыкался на новости. Если честно, любопытство брало верх, и зачастую я даже сам искал канал с новостным выпуском. По поводу событий на баварском автомобильном заводе (а только это меня и волновало) было сказано немного. По традициям жанра имелось две новости — хорошая и плохая. Хорошая новость заключалась в том, что марглы, или, как их назвали журналисты, призраки, больше не сдвигаются с места: чёрная туча, охватившая территорию завода, остаётся на месте уже на протяжении целой недели. Плохая новость была в том, что марглы продолжают вылетать из облака и, если приблизиться к ним на определённое расстояние, вырвавшаяся из облака (матки) сущность выполняет свою непосредственную функцию — тут же пожирает душу. Всего таких инцидентов за неделю было два. Сначала на территорию попытался войти целый отряд джаггернаутов (если что, определение взято из видеоигры), которые надеялись отбиться от призраков бронёй, но, естественно, ничего не вышло. Во второй раз власти, то ли от отчаяния, то ли по требованию большинства верующих, отправили на завод несколько служителей церкви. Каков был результат? Удивительно, но церковники продержались на десять минут дольше. Марглы не трогали их, когда те вошли на территорию. Не трогали даже тогда, когда те приблизились непосредственно к скоплению тьмы. Но когда священнослужители решили войти внутрь, обратно никто не вернулся. Ни спустя полчаса, ни спустя даже пять часов.

Таким образом в ближайшие несколько дней запланирована атака матки с использованием точечной бомбардировки. Автоматы не помогли, танки не помогли, теперь будут пытаться взорвать с самолёта.

С одной стороны, радовало, что марглы оставались на месте, с другой же было непонятно, что происходит внутри тёмного скопления. Может они там полномасштабное вторжение готовят?

Так прошло шесть дней. В начале седьмого дня нас ждал сюрприз.

Аккурат после приёма завтрака, в столовую явился Гааль. Обычно он не завтракал с нами, предпочитая питаться духовной пищей Олимпа, а потому его столь раннее появление сразу же вызвало напряжение.

— Что-то случилось? — тут же поинтересовался я, не дожидаясь, когда нас окатят потоком новостей.

— Да, случилось, друзья мои. Сегодня мы отправляемся в штаб квартиру ООН. Маэлу удалось договориться о созыве внеочередного заседания, на котором будет решено сможем ли мы участвовать в спасении планеты или нет.

— Как это — сможем или нет? — удивился качок. — Это что, не наша работа?

— Работа наша, но, когда события принимают такие масштабы, сложно держать всё в секрете. О вторжении узнали земляне, правительство не может закрыть на это глаза. Они должны как-то среагировать. Теперь не мы решаем, как бороться с угрозой. Теперь решает правительство.

В разговор вмешалась блондинка:

— И что, если нам запретят вмешиваться, мы даже ничего не сделаем?

— Проблема в том, друзья мои, что большинство мировых лидеров даже не знают о существовании других миров и уж тем более не в курсе, что существуют какие-то хранители с суперспособностями.

— Значит, нам предстоит трудный разговор, — проговорил я себе под нос.

— Верно, друг мой. И ещё кое-что… Возможно, придётся использовать способности. Надеюсь, ваши навыки подросли за эту неделю.

— П-п-против кого?

Гааль промолчал. Всё было написано не его лице. Как говориться, отсутствие ответа, тоже ответ. Мучать себя лишними переживаниями по поводу предстоящих событий я не стал. Если я и впрямь правильно понял Гааля, то думать об этом совершенно не хотелось.

К обеду мы были в аэропорту Нью-Йорка. Прилетели на самолёте. Порталом не пользовались для того, чтобы не шокировать мировых лидеров раньше времени. Чтобы они ненароком не напугались и не сослали нас на опыты.

Однако, только прибыв к штаб-квартире, мы поняли, что Маэл сделал больше чем, нужно. Выглядывая из заднего окна трёхрядного американского джипа, я наблюдал за тем, как толпы журналистов кучкуются у центрального входа. Вспышки фотокамер осыпали группу ещё до того, как мы успели выйти из авто. Благо, пока находились внутри, нас спасала тонировка. Но, только мы вышли наружу, к вспышкам добавился оживлённый гам, частота вспышек усилилась, а вопросы, сливающиеся в неразборчивый поток шума, захлестнули команду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На выходе из авто нас встречал Маэл. Пожав руку товарищу, Гааль поинтересовался:

— Что ты им сказал?

— Ты что, новости не смотришь? — удивлённо ответил вампир, попутно пытаясь играть на камеру. — Все уже давно знают, что к спасению планеты планируют подключить супергероев.

— И люди в это поверили? — нервно озираясь на журналистов, спросил хранитель.

— Сложно не верить в чудеса, когда где-то в Германии появляется целое скопление пожирателей душ.

— Если честно, — Гааль поправил пиджак, — я надеялся, что правительство не допустит шумихи.

— А что, боишься выставлять себя в плохом свете? Не бойся. Скоро мы будем решать судьбу мира, — на лице Маэла промелькнула хитрая улыбка.

Наконец мы двинулись в сторону здания.

Внутри нас встретили как подобает всем знатным гостям. Правда, вежливое отношение ничуть не помешало охране обыскать каждого с ног до головы. Выложив содержимое карманов в лоток и миновав металлоискатель, с последующим обыском от охранника, я подошёл к стойке, чтобы забрать вещи обратно. Только сейчас заметил, что на телефон пришло сообщение от Кристины. Кристина… я ведь уже почти забыл о ней. А ведь ещё каких-то полмесяца назад подумывал о том, чтобы предложить ей встречаться. Расставание далось трудно, поэтому я, будучи постоянно пьяным, частенько горевал об одиночестве. Не хватало человека, способного банально пожалеть.

Кристина была крайне взволнована моим недельным отсутствием.

«Ты где?» — писала она. Одним сообщением не ограничивалось. «Неделю тебя уже нет. Директриса сказала, что ты уволился. Что случилось?». Я задумался о целесообразности ответа. Есть ли смысл продолжать общение с обычным человеком, когда границы твоего мира давно вышли за рамки не только твоей квартирки, но и города, и даже целой планеты? Подумать только: ещё месяц назад ты пускал слюни на клавиатуру, переживая алкогольный сон, а сегодня уже вышагиваешь по керамическим квадратам вестибюля штаб квартиры ООН. «Видел, что происходит в Германии?» — гласило следующее сообщение. Ну и напоследок: «С тобой всё в порядке?».

Подходя к лифту в компании своей команды и нескольких охранников, я всё ещё держал вкладку с сообщениями открытой, раздумывая отвечать или нет. Наконец созрел. В строке ввода появилась первая буква. «Всё нормально. Да, уволился. Всё в порядке. Пока не могу ответить, что случилось». Сухое сообщение отправилось к адресату. Пока ехали в лифте, ничего не приходило. Но как только двери лифта открылись, телефон в руках звуком оповестил о новом входящем. Я открыл диалог с Кристиной. «Тим, ты чего?», и грустный смайлик в конце. Признаться честно, я не сильно доверял озабоченности Кристины, потому что обычно её озабоченность была наигранной. Если она спрашивала, как у тебя дела, то ей было плевать, как у тебя дела. Бывало такое, что, рассказывая историю, ты наблюдал в её глазах интерес, но внезапно что-то отвлекало её, и девушка тут же забывала о тебе, наплевав на рассказ. И такое бывало часто. Практически постоянно… За пару лет совместной работы я научился игнорировать её манипуляции. Но когда меня бросили… мне очень хотелось, чтобы хоть кто-то меня выслушал. И тогда я вернулся к рассказам. Я знал, что Кристине плевать на всё, что я говорю, но продолжал говорить до тех пор, пока она не убегала по более важным делам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Именно поэтому тогда, стоя перед дверью, ведущей в зал заседаний штаб квартиры, я совершенно не хотел отвечать старой подруге. Лишь банальная вежливость так и не дала мне промолчать. «Поговорим позже. Я сейчас на заседании ООН». Отправить.

Только спустя секунду понял, что сделал глупость. Зачем рассказал ей? Но было поздно — сообщение прочтено, удалять нет смысла. Заблокировав телефон, я положил его в карман, шагнув внутрь огромной комнаты с закруглённым, точно подкова, столом. «Каковы шансы, что она вообще поверит?» — пролетела мимолётная мысль, от которой я тут же отмахнулся.