Крах всего святого - Илья В. Попов

— Не раньше, чем вы присягнете ему на верность, а сенат примет или отклонит его решение, — зевнул Гордиан. — Главное собрание, на котором подкинут монетку со сторонами «Война» и «Мир» состоится во второй декаде третьего месяца осени. Так что нам лучше выйти в путь заранее — скажем, завтра утром.

— Нет, — Раймунд покачал головой. — Тысяча извинений, принц Гордиан, но в этих землях у нас остались еще кое-какие неразрешенные вопросы. Вы и ваш человек можете остаться на праве почетных гостей — вам выделят самые лучшие шатры и удовлетворят любые ваши прихоти. Как только мы закончим, то немедленно выдвинемся в Визр.

— Увы, вынужден отказаться от столь лестного приглашения, — принц приложил руку к груди, а лицо его приобрело излишнюю, практически театральную скорбь. — Но вот насчет прихотей я не был бы сильно уверен, — по лицу его скользнула лукавая улыбка. — Что ж, у нас тоже есть чем заняться, с вашего позволения. В любом случае, мой отряд будет ждать вас в провинции Готье в форте вблизи… как вы называете это жуткое болото? — он щелкнул пальцами и взглянул на Культонию, который буркнул несколько слов на родном языке. — Точно, Ведьмин Котел. Я видал его лишь издали, но у меня до сих пор при одной мысли… Ах, о чем это я. Так вот, ждать мы будем до конца второй декады второго месяца, а потом выдвинемся домой. Искренне надеюсь, что договоры по протекторату пройду успешно — совсем скоро мой отец празднует именины, и я хочу преподнести ему в подарок новое королевство.

— В подарок? — не выдержав, рыкнул Дидьен. — Фридания не сраный пирог, чтобы ее преподносили на блюдечке твоему папаше, сопляк.

Культоний что-то проворчал, похлопав по рукояти своего клинка. Гордиан оставил слова своего копьеносца без внимания, но даже Этьену было понятно, что лысый визриец имел ввиду неприкрытую угрозу. Тем временем принц продолжил:

— Наше войско уже откусило кусок, а остановиться бывает порою сложно. А так как визрийская армия растет день ото дня, аппетит у нас заметно прибавился. Культоний, будь добр, напомни, сколько сейчас людей под зелеными знаменами? — он повернул голову к своему спутнику.

Культоний принялся кое-как говорить на фриданском, то и дело запинаясь и иногда делая паузы, видимо вспоминая нужные слова.

— Двадцать тысячи конных и колесниц, тридцати тысяч лучники и пращники, пехота — около пятьдесят тысячи. Тяжелый и… легкость?

— Легкой, — поправил его Гордиан. — И это не считая гарнизонов.

Этьен едва сумел сдержать вздох. Их сегодняшнее войско, состоявшее едва ли из трех сотен голов, казалось ему огромным, а лишь представив, почти сто тысяч воинов… Неудивительно, что визрийцы держат под пятой полмира. Магистр Гаспард впервые за все время встречи нарушил молчание — поправив шляпу, он небрежно бросил:

— Вы забыли упомянуть об армии ваших ручных магиков…

— Вы про колдунов, ворожеев, друидов, шаманов и прочих фокусниках? Я про них ничего не знаю, а уж мой копьеносец и подавно, — принц Гордиан вновь зевнул. — Магии мы предпочитаем старую добрую сталь. Но вы правы — если человек умеет хотя бы собирать капли из лужи не касаясь ее руками, мы найдем, как применить это в нашу пользу.

— Во Фридании ведьм приглашают на костер, а не на королевскую службу, — протянул Лефевр.

— Многие считали так же — но где они, а где мы? — Гордиан снисходительно улыбнулся, будто бы объясняя прописную истину. — Зачем уничтожать оружие, которое можно направить в сердце твоего врага?

«Как бы оно тебе в задницу не ударило, недомерок обгаженный», — пробормотал себе под нос Ру, но слух у лысого визрийца оказался острый. Гордиан одним еле уловимым движением перехватил кисть своего копьеносца, который уже наполовину вынул кинжал из ножен, а Гаспард вцепился в руку Дидьена — хотя не думается, что сухопарый магистр смог бы сдержать человека, чья рука шириной была почти с его талию; Раймунд же поднял ладонь в примирительном жесте.

— Хватит Дидьен. Прошу прощения за выходку моего человека, принц Гордиан, — тот лишь небрежно махнул рукой. — Мы встретились обсудить нашу встречу с императором, а не меряться друг с другом остроумием, спорить об этичности применения магии или хвататься за мечи. Вскоре мы закончим здесь все свои дела, снимем лагерь и отправимся на аудиенцию с его милостью. Надеюсь, боги соблаговолят наш путь.

— На все их воля, — склонил голову Гордиан. — Еще раз благодарю за приглашение, но не станем испытывать судьбу, — уголки его губ чуть приподнялись, когда он бросил быстрый взгляд на Дидьена. — Вы знаете, где нас искать.

Культоний проворчал что-то на родном языке, смерив Ру презрительным взглядом, но Гордиан резко одернул его. Потупив взор, лысый визриец склонил голову перед сыном императора и больше не произнес ни слова.

Обменявшись последними любезностями, визрийцы подхватили шлемы и встали из-за стола. Но, уже взявшись за полог, Гордиан оглянулся, и на лице его заиграла лукавая улыбка:

— Как я мог забыть — наш общий… скажем так «подарок» уже на месте и ждет не дождется попасть в руки именинника.

Даже не услышав ответа, принц вышел вслед за своим телохранителем. Не успели они покинуть шатер, как Ру, наклонившись к Раймунду, едва ли не расколол стол надвое своим могучим кулаком.

— Эти треклятые ублюдки, выродки понесших кобыл, сучье племя…

— Успокойся, Дидьен. Я понимаю, что… — попытался вразумить его Гаспард, но Дидьена было не остановить.

— Успокоиться?! Они убивали наших друзей и сородичей, предавали огню наши дома, а теперь мы ползем к ним на поклон, как провинившаяся сука к хозяину и это мне нужно успокоиться?! Боги, да что с вами не так? Догнать бы этих двоих, отрезать им головы и послать…

— Довольно, — перебил его Лефевр. — Сегодня ты и так уже сказал слишком много. Хочешь посадить голову принца на пику? Попробуй. Только учти, что не пройдет и месяца как наш лагерь втопчет в землю отряд визрийцев. А к концу зимы вся Фридания будет полыхать огнем. Мы должны…

— Не смей мне говорить о долге, сучий трус! — Дидьен взревел, будто раненый медведь. — Пока мы умирали на юге по колено в собственном дерьме, ты отсиживался за юбкой своей малолетней потаскухи, не прислав нам на помощь ни меча, ни куска хлеба. А теперь ты вдруг с напыщенной рожей рассуждаешь о том, кто кому должен?! Еще раз откроешь свою вонючую пасть, и я…

Дидьен окончательно вышел из себя, перейдя на такие ругательства, кои Этьен слышал впервые в жизни, ноздри же Алана раздулись от гнева, а на лбу затрепетала жилка; Этьен