Крах всего святого - Илья В. Попов

раз все в сборе, предлагаю начать. Меня вы уже знаете, и думаю, представляться не имеет смысла. По правую и левую руку от вас мои самые доверенные лица: герцог Алан Лефевр — правитель герцогства Анталии, на чьих землях мы сейчас находимся, магистр Гаспард Энри из ордена Святых Мечей и рыцарь Дидьен Ру, маршал и главнокомандующий нашего войска. Наши гости — представители Визрийской империи, посланные вести переговоры от имени самого императора Дементия IV Покорителя из династии Ййиглов: третий сын императора — принц Гордиан X и копьеносец его светлости Культоний.

Услышав свое имя, молодой визриец даже не шелохнулся в попытке изобразить приветствие, тогда как его спутник сподобился ответить коротким кивком.

Если честно, Гордиан сразу не понравился мальчику — у принца было такое выражение лица, словно его принимали в конюшне. Конечно, шатер выглядел скромно: большой круглый стол с расстеленной на нем картой Фридании, вокруг — несколько бочек, заменяющих стулья, низкая наспех сколоченная кровать и сундук у ее изголовья. Но что он ожидал увидеть в походном лагере?

Культоний бросил взгляд на Этьена, переминающегося с ноги на ногу позади Раймунда, и что-то пробурчал, хмуря густые брови.

— Мой спутник спрашивает: «Вы задержали нас из-за какого-то мальчишки?» — на фриданском Гордиан говорил весьма недурно, хоть и с заметным акцентом, излишне вытягивая гласные.

Произнеся это, визрийский принц скользнул по Этьену насмешливым взглядом, играя пальцами по кубку. От столь нежданного внимания иноземцев мальчик невольно поежился. Он уже подумал, что Раймунд отошлет его прочь, но тот лишь пожал плечами.

— В наших краях оруженосцы сопровождают своих господ везде — и в бою и за столом.

— А в наших предпочитают видеть лицо того, с кем говорят, — заметил принц.

Раймунд лишь пожал плечами. Когда он снял бархатную маску, тонкие брови принца Гордиана взлетели ввысь и даже лысый визриец заметно вздрогнул.

Немудрено — практически все лицо Раймунда покрывали многочисленные шрамы, сплетающиеся между собой подобно змеиному клубку. Губы почти что отсутствовали, растягивая рот в вечной жутковатой улыбке, а вместо носа был жалкий обрубок с двумя дырами. Его господин никогда не рассказывал, где и когда получил такие ужасные раны, но Этьен даже и не пытался узнать — вряд ли Раймунду хотелось вспоминать тот день. Но мальчик подозревал, что случилось это в том самом последнем бою против визрийцев, о котором, думается, будут ходить рассказы еще много веков — и тем удивительней, что его господин так спокойно принимает бывших врагов.

Быстро взяв себя в руки, принц вновь напустил на себя непринужденно-скучающий вид, да и Культоний снова стал непроницаем, точно скала. Гордиан взмахнул рукой и припал к кубку, тогда как слово взял его спутник. Закончив, лысый визриец скрестил руки на груди.

— «Есть ли у вас хоть какое-то подтверждение вашего родства с Лоренсом II из рода Фабио?», — перевел принц Гордиан.

— Это так важно? — поморщился Лефевр. — Или вам мало нашего слова?

— Лично мне — наплевать, а вот императору и сенату — нет, — пожал плечами Гордиан. — Отец мой весь закостенел на традициях, а уж старики из совета тем более. Но если верить моему опыту — прольется меньше крови. Как говаривает одна из наших поговорок: «Право на престол — его пятая ножка». Хотя, что нам дело до народного фольклора, верно? — он усмехнулся, и хоть никто не поддержал его веселья, даже Культоний, похоже, его это ни капельки ни смутило.

Раймунд достал из сумки, что висела у него на поясе вытянутый запечатанный футляр, и, положив на стол, пододвинул его к визрийцам.

— Внутри — документ, написанный рукой самого Лоренса. Его подлинность подтвердит любой, кто хоть раз видел почерк почившего короля. На бумаге отпечаток перстня его величества, а само кольцо у меня, — он снял с пальца замысловатое кольцо, выполненное в виде поднявшего вверх крылья голубя. — Перед смертью король отдал и то и то другое одному из своих верных, а тот уже передал их мне. Этот перстень — фамильное украшение семьи Фабио, передающееся от отца к сыну более чем двести лет.

Гордиан едва взглянул на тубус, но вот перстень моментально завладел его вниманием. Золотой голубь точно летал в его тонких пальцах, пока свет поигрывал на искусно сделанном клюве и двух небольших изумрудах, находящихся на месте глаз.

— Недурно, — Гордиан отдал Раймунду кольцо, и легкая улыбка скользнула по его тонкому лицу. — Из фриданцев ювелиры куда искусней, чем воины.

Лицо Дидьена Ру — могучего гиганта с кулаками-молотами, широченной грудью и пышными бакенбардами, походившими на львиную гриву — покраснело, а на толстой шее моментально напряглись вены. На войне он потерял трех сыновей, почти всех своих воинов и лишь чудом выжил сам. Этьен, было, подумал, что Ру сейчас набросится на визрийца с кулаками; видимо Культония тоже посетили подобные мысли, так как он ненароком поправил висевшие на груди ножны с кинжалом так, чтобы оружие могло в один миг скользнуть в руку.

Однако Дидьен сдержался, вцепившись побелевшими пальцами в стол и лишь пронзая сына императора убийственным взглядом. Но на Гордиана это не произвело ни малейшего впечатления — напротив, казалось, он искренне наслаждался реакцией на его слова, весело смотря прямо в лицо Ру.

— Языком визрийцы владеют тоже куда лучше, чем копьем, — голос Раймунда даже не дрогнул, но он не сводил с Дидьена предупредительного взгляда. — Уж поверьте моему опыту.

Принц Гордиан усмехнулся и тряхнул волосами.

— Неплохо сказано. Сойдемся на ничьей. Что ж, на сей день расклад таков — не буду вдаваться в подробности, но империи на данный момент куда важнее навести порядок в собственном доме, чем заниматься садом соседа, если вы понимаете, к чему я клоню. Император готов заключить с вами союз — естественно на условиях, скажем так, старшего брата. Фридания останется независимой, но будет предоставлять империи людей в легионы, скотину, древесину, долю с международной торговли и так далее и тому подобное. Размеры вашей помощи…

— Это называется «дань», — проворчал Дидьен.

— … вам лучше обсудить лично, — продолжил Гордиан, даже не взглянув в сторону Ру. — Скажу честно — к цифрам я всегда был предельно равнодушен. Взамен же мы обеспечим вам полное покровительство и защиту — от врагов как внешних, так и внутренних. Довольно выгодная сделка, не находите? Жаль, что ваш отец и его, скажем так теперешний «наследник» были не столь сговорчивы, как вы. Многих потерь можно было бы избежать.

— У нас говорят: «Что думать о съеденном хлебе», — произнес Раймунд. — Что было, то произошло. Оставим домыслы и споры о прошлом историкам.