Коллекция геолога Картье - Яков Рыкачев

— Бросьте, сэр! — хмуро отозвался Даринг. — Я послал Рагглсу клиента шестнадцатого июня, когда ваши Крайтоны были уже мертвы.

— Доказательства?

— Освободите меня, и я постараюсь разыскать того парня…

— И вы постараетесь удрать куда глаза глядят, Даринг! Нет, я не освобожу вас, я устрою вам очную ставку с Рагглсом. Вот тогда и поглядим, как вы станете отрицать очевидные факты!

Мастерс нажал кнопку, вошел юноша лет двадцати, стажер.

— Джерри, позвоните по этому телефону, — Мастерс протянул ему бумажку, — вызовите Джеймса Рагглса и передайте ему, что за ним сейчас придет машина и доставит его ко мне. Отдайте нужные распоряжения.

— Конвой?

— Нет, вы сами за ним поедете.

— Будет сделано, сэр!

Не прошло и минуты, как стажер вновь появился в дверях и каким-то прыгающим голосом доложил:

— Джеймс Рагглс… убит… застрелен… сэр…

— Что, что?

— Его нашли… на лестнице… на площадке третьего этажа… где он проживает… мертвого…

— Когда это случилось? — Мастерс уже овладел собой. — И с кем вы говорили, Джерри?

— С районным следователем, сэр, который прибыл туда… случилось около получаса назад…

Мастерс повернулся к Дарингу. Тот сидел недвижно, словно прирос к столу, красный, как апоплектик, его женственно-белая плоская шея налилась кровью и вздулась пузырем. Он был сейчас безобразен и страшен.

— Недаром, видно, так опасался вас Рагглс… — не скрывая своего отвращения, сказал Мастерс. — Вовремя же убрали вы опасного свидетеля!

Даринг беззвучно шевелил губами, не в силах вымолвить слова, будто пораженный апоплексическим ударом.

— Джерри, распорядитесь, чтобы арестованного под надежным конвоем препроводили в тюрьму, — приказал Мастерс. — И велите подать машину — поедете со мной на квартиру убитого Рагглса!..

7. ЭЛЛЕН ДАРИНГ, ДВАДЦАТИ ВОСЬМИ ЛЕТ

Дверь в квартиру Джеймса Рагглса была открыта, там орудовали полицейские власти. Мастерс и его юный стажер Джерри прошли на шум голосов в большую, хорошо обставленную комнату, служившую гостиной. В комнате находились два полисмена, знакомые Мастерсу районный следователь Перкс и полицейский врач Сэдвик. Мертвый диспетчер лежал на диване, стоявшем у стены, в том же куцем, модном костюме немыслимой окраски, в галстуке цвета морской волны, в ботинках цвета «баклажан»; зеркальный блеск его прически заметно поблек, лицо затекло восковой желтизной. Смерть не придала диспетчеру величия: все тот же мелкий, невидный человечек, с невыразительными, будничными чертами.

У дивана, склонясь над мертвым, в тихом плаче стояла на коленях женщина. Когда Мастерс своим твердым, уверенным шагом ступил в комнату, она обернулась и поспешно встала. Мастерс поразился: это была крупная, стройная, красивая женщина лет тридцати, менее всего походившая на подругу гаражного диспетчера, «преуспевающего насекомого». Он подошел к ней, представился, выразил сочувствие и не без удовольствия пожал ее теплую, мягкую руку, отметив про себя, что ее красивое, смугловатое, заплаканное лицо ничуть не искажено постигшим ее горем, а самое горе не выходит за пределы приличия. Затем женщина вернулась к покойнику, а Мастерс, задумчиво поглядев ей вслед, заговорил с районным следователем и полицейским врачом.

Диспетчер Рагглс был застрелен почти у дверей своей квартиры из бесшумного пистолета, убийца стрелял в затылок, со спины, смерть последовала мгновенно. Первым заметил убитого и поднял тревогу двенадцатилетний мальчик из соседней квартиры, возвращавшийся из школы домой. Он показал, что, поднимаясь по лестнице, встретил на втором пролете какого-то мужчину лет, вероятно, сорока, но не обратил на него внимания и потому не может указать его примет. Во всяком случае, человек этот не был мальчику известен, хотя ему знакомы все жильцы, проживающие на этой лестнице. Тело оставалось на месте убийства до прибытия следователя и врача; те установили, что убитый лежал лицом вниз, в естественной позе, какую тело приняло при падении. Преступник, торопившийся скрыться, видимо, не обыскал убитого. На это указывает и положение тела и то, что, по словам сожительницы покойного, миссис Эллен Даринг, при убитом оказалось в сохранности все, что он обычно имел при себе, а также и деньги. Установить характер следов, оставленных на лестнице обувью преступника, не представилось возможным: лестница была густо заслежена жильцами дома.

Таковы были факты, установленные районным следователем. Он прибыл на квартиру убитого лишь около получаса назад и еще не успел сколько-нибудь подробно допросить хозяйку квартиры, что, возможно, могло пролить свет на мотивы этого странного убийства, совершенного среди бела дня самым дерзким образом. Следователь Перкс был человек пожилой, болезненный, давно утративший вкус к своей профессии, его пугала сложность этого дела — видимое отсутствие корысти, бесшумный пистолет! — и он не мог скрыть своей радости, когда старший следователь Мастерс, соблюдая всяческую деликатность, предложил ему удалиться восвояси: убийство диспетчера связано с другим, весьма нашумевшим делом, расследование которого также поручено ему, Мастерсу.

— Но преступление совершено в моем районе, — слабо возразил следователь.

— Не беспокойтесь, коллега, район сегодня же получит необходимое предписание.

— Ну, если так…

И следователь, прихватив с собой врача, удалился из квартиры, оставив полисменов в распоряжении Мастерса.

— Миссис Даринг, — обратился Мастерс к женщине, все еще стоявшей, склонясь, в головах покойника, — я вынужден просить вас перейти в другую комнату, мне нужно задать вам несколько вопросов. Джерри, будете вести протокол…

Миссис Даринг поднялась с колен и кивком головы предложила Мастерсу следовать за собой. В небольшой нарядной комнате, служившей хозяйке, видимо, чем-то вроде будуара, царил старомодный вкус: мягкая, как бы игрушечная мебель, обитая голубым шелком, трельяж грушевого дерева, яркоцветный восточный ковер. Мастерс подивился домовитости покойного Рагглса. И пышнотелая любовница, и обстановка квартиры, и обилие комнат — он насчитал никак не менее семи — все это было скорее по средствам зажиточному лавочнику, чем диспетчеру гаража, получавшему едва ли более двадцати фунтов в месяц.

Мастерс уселся в единственное креслице, стоявшее в углу комнаты, а Джерри со своими письменными принадлежностями устроился на диванчике, за крохотным, неустойчивым столиком, опиравшимся на одну разлапистую ножку. Сама же хозяйка расположилась на круглом пуфе, спиной к трельяжу и лицом к следователю. Стороннему наблюдателю показалось бы странным, что этих троих людей свело в эту кукольную комнату дело об убийстве, совершенном всего час назад, и что в десятке метров от порога этой комнаты лежит еще не остывший труп убитого.