Обыденный Дозор. Лучшая фантастика 2015 (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Что такое великие стороны? – спросил я. – Свет? Тьма?

Лилит оскалилась.

– Я обязана назвать, но я не обязана пояснять. Так, Тигр?

Тигр кивнул, задумчиво глядя на нее.

– И третье. – Вот теперь Лилит улыбалась искренне. Я бы сказал «от души», но души у нее давно уже не было. – Шестеро должны быть связаны первой и главной Силой.

– Сумраком? – Я не выдержал и все-таки уточнил.

К моему удивлению, Лилит ответила:

– Нет, Светлый. Самой первой и самой главной. Кровью.

– Может быть, ты хочешь сказать что-то еще? – спросил Тигр.

– Я надеюсь, вы сдохнете! – выплюнула ему в лицо Лилит. – Все вы сдохнете! И ты, раб Сумрака, тоже!

– Что ж, мы это скоро узнаем, – сказал Тигр. – А ты – нет.

Лилит захохотала.

– Нет? Посмотрим. Посмотрим. Я хранила верность Двуединому, я приветствую его…

– Там, куда ты отправишься, нет ничего, – сказал Тигр и поднял руку.

Лилит засияла ослепительным белым светом. Что-то сжигало ее изнутри. Белое платье налилось кровью, потом почернело – и вампирша осела холмиком праха.

Я взял остолбеневшего Кешу за голову и заставил отвернуться.

– Извини, я намусорил, – сказал Тигр. – У тебя есть совок и веник?

Некоторое время я смотрел на останки вампирши.

– Нет. Только пылесос.

– Годится, – сказал Тигр. Не спрашивая, куда идти, вышел из кухни, вернулся с пылесосом. Задумчиво осмотрел шланг, опустил. Пылесос тихонько загудел. Тигр протянул щетку к праху – и тонкий пепел струйками потек в мусоросборник.

В розетку он пылесос включить забыл.

– Спасибо за помощь, уберу я сам, – сказал я. – Как-то будет негостеприимно, если ты начнешь мне пылесосить.

Тигр едва заметно улыбнулся, выключая пылесос. Или мне показалось? Улыбающийся Тигр – зрелище фантастическое.

– Тогда одно, и я уйду, – сказал Тигр. – Если ты спросишь, понял ли я слова Лилит, – нет. Я не Сумрак, я лишь малая его часть. Ответ тебе придется найти самому.

– А если не найду? – спросил я.

Тигр глянул на меня с удивлением.

– Разве ты не слышал? Мы все умрем.

– Как страшно жить, – фыркнул Кеша, повернулся и посмотрел на горку пепла. И зевнул.

Я посмотрел на него.

– Иди-ка ты спать, Кеша. Домой я тебя сейчас не повезу, переночуешь в комнате Нади. Возьми чистое белье, оно в комоде…

– В нижнем ящике, – сказал Кеша, вставая. – Я знаю.

– Откуда? – резко спросил я. – Откуда ты это знаешь?

Кеша удивленно посмотрел на меня.

– Я же все-таки пророк… Кстати, у вас и веник есть, и совок – в кладовке в прихожей.

Рядом послышались тихие булькающие звуки. Я повернулся и посмотрел на Тигра.

Он сдавленно хохотал, зажимая рот руками.

А потом растаял в воздухе.

Александр Бачило

ПРАВИЛЬНАЯ СКАЗКА

Затишье – самый паршивый признак на войне. Год живу по этому правилу – если в степи тихо, пора смазывать салазки, – и ведь ни разу оно меня не обмануло. Не меня одного, конечно, – весь мир затаился и ждет, гадает, что еще вылезет из нашей дыры – когда-то тихого, как говорится, забытого Богом и людьми провинциального Пашутина.

И все-таки мы держимся. Последнего каменного гиганта остановили неделю назад на подступах к Белому Яру С тех пор они больше не появлялись, но вся степь от Полтакова до Красного озера теперь завалена обломками скал. Торчат вкривь и вкось, как развалины миллионного города.

К ползучим теням тоже вроде приспособились. Просто не гаси свет на ночь, и никто не задушит тебя во сне.

Вот с белыми осами никак не справимся. Хотя средство защиты нашли – маскхалат. На худой конец – обычный докторский халат, если, конечно, сумеешь так скрючиться, чтобы целиком под него залезть. В белое они не жалят. По-родственному, что ли, относятся, черт их разберет, но все-таки – спасение. Сколько народу полегло, пока додумались! А уж скотина на фермах – вся перевелась, до самого Абакана. Чего еще ждать? Чтоб реки кровью потекли? Говорят, видели уже и такое, но, возможно, врут.

Народы мира, понятное дело, содрогнулись, прислали к нам своих физиков-химиков, приборов привезли, пробирок – изучают. Но в самое пекло их лезть не заставишь, и что там, в Пашутине, делается – неизвестно. Из людей оттуда никто не выходил с самого дня «Хэ», спаслись только те, кто в отъезде был. Как вот я, например.

Помню, накануне выписал мне военком командировку – везти пятерых призывников в Красноярск, на сборный пункт, или, как в армии говорят, в холодильник. Это уж вечная повинность военкоматского заместителя – призывников возить. Служба хлопотная, беспокойная, но знакомая. А потому снарядился, получил билеты и «макар» свой служебный, номер 2873, построил ушастых, отобрал спиртное, у кого нашел, отказался от подношений со стороны родственников, «чтобы, если можно, не в глухую какую часть, а поближе», погрузил личный состав в служебный «пазик» и в темноте уже – на станцию. Через полчаса дрыхли мои ушастые в плацкартном вагоне, распятерив тайком последнюю нереквизированную грелку самогона. Пацанва, что возьмешь. Откуда им было знать, что эту грелку по моему указанию дед Панарин вчера еще зарядил успокоительным травяным сбором. Ничего, к утру будут как огурчики. А иначе всю ночь пробузят, другим пассажирам жизни не дадут. Страшнее призывника в вагоне только дембель…

В общем, проконтролировал я отбой, да и сам прилег подремать вполглаза. Колеса стучат, луна из-за шторы пробивается, вверенное подразделение храпит на полках. Армейский уют. Особенно если войны нет. Но вот с этим-то как раз и не задалось.

В полночь проехали Бельтыры без остановки. Тепловоз наддал в полях так, что и перестука больше не слышно, катим, как с горы на лыжах. И вдруг – шкррабадах! Хруст, треск, вагон подпрыгнул, орлы мои с полок посыпались. Тормоза завизжали, будто весь поезд разом закричал. Хотя, может, кто и кричал – не разберешь. Трясло и кидало, пока не встали намертво, не то еще на рельсах, не то уже поперек. Вскинулись пацаны, глазами хлопают, к окошкам прилипли. Разом выветрило из голов и самогон, и травяной сбор.

– Что там, товарищ капитан?

Как будто я им бог Саваоф.

– Спокойно, – говорю. – Собрать вещи, возможно, будет высадка. Но только по моей команде. Шишек не набили?

Нет, вроде все целы. Ну и хорошо. Велел им сидеть на местах, а сам – к проводнице.

Она в тамбуре дверь открыла, наружу выглядывает.

– Что там? – спрашиваю.

– А я что, бог Саваоф? – отвечает. – Авария какая-то. Может, корову сбили… Связи с начальником нет.

И снова высунулась. Я встал рядом, тоже шею тяну, пытаюсь тепловоз рассмотреть. Мельтешит там что-то, не разглядеть в темноте. Трактор, что ли, на путях?

Как вдруг снизу, прямо из-под колес, что-то как кинется! Темное, длинное, и луна блеснула, будто по мокрому. Клад! Возле самого уха. Я отпрянул, успел только заметить – клешня, как у рака, но размером с ковш от «Беларуси», живо утянулась под вагон. Ни хрена себе!

– Это еще что за… – поворачиваюсь к проводнице, а она как стояла в дверях, в поручень вцепившись, так и торчит, дура.

– Назад! – кричу и за руку ее дергаю. – Убери голову!

Только вижу вдруг – головы-то и нет. Темный фонтанчик бьет над плечами – прямо на китель льется.

Я по службе кое-чего видывал. Завалы разбирал после взрыва на снарядном складе. Потаскал «двухсотого» и на носилках, и в мешке. Но в этот раз не смог удержаться – вывернуло меня наизнанку посреди тамбура. В глазах поплыло, чуть не отрубился. Но тут в пол подо мной что-то садануло снизу так, что площадка горбом выгнулась. Я отлетел к стене, еле устоял, за стоп-кран схватился.

Рано в обморок падать, думаю. Не время теперь…

Еще раз грохнуло – в полу щель появилась, а в ней та самая клешня. И заработала, с визгом, со скрежетом. Натурально – ножницы по металлу.

Я из тамбура кинулся в вагон, дверь за собой захлопнул. Да что в той двери? Пассажиры с полок выглядывают, смотрят испуганно.

– Что происходит, капитан?

Попробуй объясни, что происходит. Я бы и сам хотел знать!

– Ерунда какая-то происходит, граждане. Отходим в тот конец вагона. Без вещей. К окнам попрошу не подходить.

– А что там, что? – кричат. – Нападение? Ограбление?

Вынул я из кобуры «Макаров», номер 2873, дослал патрон, поставил на предохранитель.

– Удавы с клешнями в нашей местности водятся? – спрашиваю, ни к кому не обращаясь. Так, на всякий случай.

Тут из соседнего купе высовывается девушка – я ее еще при посадке в поезд срисовал, думал, неплохо бы телефончик попросить.

– Как вам не стыдно, – говорит, – военный человек, а людей детскими страшилками пугаете!

– Детскими? – переспрашиваю, а у самого перед глазами проводница без головы.

Ладно. Пускай страшилки. Главное в нашем положении – сохранять спокойствие.