Правда о допетровской Руси. «Золотой век» Русского государства - Андрей Буровский

В ходе тяжелейших для Московии, малозаметных для Речи Посполитой войн конца XVI — начала XVII века Речь Посполитая наступает, ставя под сомнение само бытие Московии.

В ходе тяжелых, изматывающих войн середины XVII века Московия не только нанесла Речи Посполитой серьезные поражения, но и начала отрывать от нее кусок за куском. В 1655 году, после завоевания Белоруссии и Литвы, в царский титул поспешили внести: «Всея Великия и Малые и Белыя России самодержца Литовского, Волынского и Подольского». Вот так! Четкая претензия даже на Галицию с ее столицей Львовом…

По Андрусовскому перемирию 1667 года Московия не получила Левобережной, Западной Украины, и тем не менее к ней отошло не только спорное пограничье — Смоленск, но и те земли, которые в Московию до сих пор никогда не входили и которые Речь Посполитая считала частью своей территории, — вся Левобережная Украина.

Речь Посполитая не смирилась с поражением вплоть до Вечного мира 1686 года, когда просто пришлось замиряться под угрозой войны с Турцией, но перелом в соотношении военной мощи вполне определенно произошел. В ходе Украинской войны Московия отрывала от ее территории кусок за куском, а не наоборот.

Точно так же возрастает мощь Московии на всех остальных направлениях. Русско-шведские войны и времен Михаила Федоровича, и времен Алексея Михайловича формально не приводят к блистательным победам и ведутся все еще в основном на территории Московии. Центральным эпизодом этой второй войны становится осада русскими Риги: города не взяли, но, во-первых, все же взяли Дерпт (древнерусский Юрьев, современный Тарту) и несколько других крепостей; во-вторых, и тут, на северо-западе, война выплескивается за пределы Московии. По Кардисскому договору 1661 года часть населенной русскими территории — Ижорская земля — остается у шведов и после войны 1656–1658 годов, но ведутся эти войны совершенно по-новому, и Швеции приходится все выше оценивать силу русского оружия.

Еще в начале XVII века крымские татары набегами уводили людей в рабство. В. Н. Татищев называет цифру уведенных — 100 тысяч человек; С. М. Соловьев — даже 200 тысяч человек. Причем татары шли малыми отрядами, почти не скрываясь — не творили воровской набег, стараясь удрать побыстрее, а шли основательно, солидно, с высоты седел прикидывая, какие деревни и города грабить и разорять; а воеводы южных городов сидели по крепостям, не решаясь выйти навстречу неприятелю. Дело не в трусости воевод — у них просто не было сил, не было войска, и они могли только наблюдать за творящимся ужасом да скрипеть зубами. В мае—июне 1622 года татары почти опустошили Епифанский, Донковский, Одоевский, Белевский, Дедиловский уезды, и ничего нельзя было поделать.

К 1640-м годам вырастает засечная черта, построены новые и отстроены прежние городки-крепости. Но это — восстановление бывшего раньше, засечные черты строились еще в эпоху Киевской Руси, и действие это чисто оборонительное.

Вот захват казаками Азова — это совершенно особое дело! В 1637 году донские казаки захватывают Азов и пять лет сидят в нем, отбивая атаки турецко-татарской армии — знаменитое «Азовское сидение»

Такого посягательства на земли собственно Турции никогда еще не предпринималось! В конечном счете Московское государство отказывается иметь дело с этой казацкой добычей и изо всех сил старается лавировать между казаками и турками, откровенно боясь раздражать Оттоманскую империю. Но дело — совершенно новое!

А в 1676 году Московия все-таки оказывается втянута в войну с Оттоманской империей. Кровавая круговерть на Украине вызывает и у турок соблазн отхватить себе что-нибудь… например, всю Украину.

В 1676–1681 годах идет жестокая, очень кровопролитная война с Оттоманской империей, и в ней московитская армия оказывается вполне в состоянии бить турецкую. В конце июля 1677 года стотысячная армия Ибрагим-паши выступила к Чигирину — город этот оказался политическим и военно-стратегическим центром всей Южной Украины. 3 августа к стенам города подошли турки и союзная армия татар — 40 тысяч остро отточенных сабель.

Чигирин отбил несколько штурмов, его защитники даже устраивали вылазки, тревожили турок прямо в их лагере. А подошедшая русско-украинская армия под командованием Григория Григорьевича Ромодановского и гетмана Сагайдачного 28 августа в генеральном сражении наголову разбила турок. Поражение Ибрагим-паши было без преувеличения позорным, катастрофическим, потеря армии — полнейшей. Татарам было проще — они унеслись в степь, легко оторвавшись от преследования.

9 июля 1678 года турецкая армия визиря султана Кара-Мустафы опять стояла под Чигирином и приступила к осадным работам. Кара-Мустафа был опытнее и умнее Ибрагим-паши и не хотел повторить его судьбы — неудачливый полководец получил от султана «в подарок» тоненький черный шнурок — знак, что он должен покончить с собой, задушить себя этим шнурком.

12 июля русская армия ударила на турок и выиграла первое сражение. На этот раз поражение турок не было таким сокрушительным. С 1 августа разыгралась грандиозная битва, в которой армии то сходились друг с другом, то отдалялись. Был момент, когда Ромодановский, по мнению других воевод, упустил время… буквально несколько часов для полного окружения турецкой армии. Был момент, 12 августа, когда турецкая армия захватила часть Чигирина — Нижний город, а гарнизон оставил крепость. Чигирин в руках турок?! Да, московитская армия покинула дымящиеся развалины Чигирина и отступила. Но у турецкой армии нет уже сил воспользоваться призраком победы. Турки какое-то время шли следом, но что характерно — даже не пытались атаковать. Ведь армия Московии вовсе не бежит, она не разгромлена!

Кстати, вот типичная черта европейских армий, в которых берегут людей… Армии восточных стран или терпят поражения, или побеждают. Но вот способность потерпеть поражение и в то же время не быть разгромленными — это яркая черта европейских армий. Московиты отходят, они побеждены, поле боя осталось за османами. Но московиты отходят в полном порядке, с барабанным боем и под знаменами, при появлении неприятеля тут же разворачивают пушки.

И турки не только не нападают больше на армию Г. Г. Ромодановского, не только не вторглись в пределы Московии. После Чигирина они вообще не хотели больше воевать с московитами!

На этом их агрессия не кончилась, и в 1683 году турецкое нашествие затопило Центральную Европу — Венгрию, земли Австрийской империи Габсбургов. Получается, Оттоманская империя еще не истощила своих сил, еще готова была воевать, но вот с Московией воевать уже не хотела и пошла на Австрийскую империю и на Польшу.

Поляки до сих пор гордятся, и справедливо, что в 1683 году Ян Собесский под Веной разгромил турецкие армии, остановил мусульманское нашествие, грандиозное по масштабу, грозившее неисчислимыми бедствиями для всей Европы.

Но интересное дело! «Чигиринские походы» 1677–1678 годов в Польше тоже помнят лучше, чем в России. Может быть, проблема в том, что московиты формально проиграли? Но тогда это поражение, которое стоит победы!

Чигиринские походы — важный эпизод войн, которые вели с Оттоманской империей все державы Восточной и Центральной Европы: Речь Посполитая, Австрийская империя, княжества Германии. Христианский мир сплачивался против общего и грозного врага, и с 1686 года и Московия вошла в состав антитурецкой коалиции (Венеция, Австрийская империя, Речь Посполитая).

Силами коалиции располагал и Ян Собесский — кроме польской армии, под его командованием были войска Австрийской империи, германских княжеств.

А вот под Чигирином никакой коалиции не было, и тем больше славы солдатам Ромодановского и Сагайдачного. Они сами по себе, без поддержки других европейцев, остановили турецкую угрозу, заставили турок изменить направление главного удара. Это отмечается в каждом польском учебнике истории, который я держал в руках.

В России про Чигирин пишут меньше — ведь чигиринское дело заставляет еще раз усомниться в справедливости петровского мифа. Получается, что большое, европейского масштаба дело совершили русские воины первый раз не в 1703 году, когда взяли Нарву, а в 1678 году, когда остановили турок под Чигирином. Да по справедливости говоря, чигиринское дело посерьезнее, помасштабнее взятия Нарвы, третьестепенной крепости на краю европейского мира.

За 69 лет правления новой династии, между 1613 и 1682 годами 30 лет приходится на войны, причем очень часто — с несколькими врагами одновременно. Добавим к этому сокрушительные восстания 1648 года и «медный бунт» 1662 года, семь или восемь казацких мятежей, крупнейшим из которых стало восстание Степана Разина, плавно перетекшее в крестьянскую войну, угрожавшую всей Московии новой Смутой и развалом. Добавим необходимость тратить большие военные усилия на освоение Сибири и против «немирных кочевых людишек» в Башкирии и ногаев в окрестностях Астрахани (в Смутное время ногаи ушли с Ногайской стороны на Крымскую и стали «воевать московские украинские городки»). И теперь для нас уже не будет странным название, которое дали XVII веку современники, — «БУНТАШНЫЙ» век.