Охота на ламию (СИ) - Иванова Инесса

В лазарете нас встретила гранда Тулия со своей помощницей. Ею оказалась высокая и дородная служанка, больше похожая на подмастерье пекаря, чем на правую руку целительницы. Дама посмотрела на меня с явным неодобрением и нехотя сделала книксен, больше адресованный Рандалу, чем мне.

— Гранда, нам надо видеть вашу опекаемую. Вернее, провести с ней небольшой ритуал в интересах следствия, — начал с места в карьер мой спутник, но целительница совсем не смутилась, скорее, наоборот, склонила голову, не выдвинув ни единого возражения, будто эта просьба была ожидаема.

— Фарфелия без изменений, но, к счастью, довольно старательна в механической работе. Я поручаю ей сматывать бинты и толочь корни растений. Она довольна, за ней здесь хорошо смотрят. Будьте аккуратны, прошу вас. Девушка настрадалась и имеет право хотя бы на покой.

— Покой — удел упокоенных, гранда Тулия. Возможно, пока рано списывать вилу со счетов, — ответил Рандал таким тоном, что я посмотрела на него с изумлением. Ведь именно он говорил только что об отсутствии шанса вернуть разум моей подруге. Неужели есть надежда?

«Нет», — прошипела Анигер в моей голове, но я предпочла её не слушать. Доппельгангер, как мне пояснил гранд Флоус, иногда больше отвечает нашим страхам и чаяниям, чем говорит истину, какова она есть. Всё-таки мы две части одного целого!

Дальнейшее произошло для меня так быстро, картинки сменяли друг друга, что я не могла даже адекватно на всё реагировать. Вот снова пришла Фарф и не узнала меня. Это так больно видеть перед собой подругу и понимать, что это уже не она и даже не мыслящее существо. Бездуховная оболочка!

Рандал, бросив на меня обеспокоенный взгляд, принялся расставлять зеркала, чьи поверхности, стоило Дракону произнести первые слова заклятия, помутнели, как в прошлый раз. Наши руки соединились.

Ладонь Фарф, на которой всё ещё сохранялось чёрное пятно, похожее по очертаниям на морского ежа, была холодна и безжизненна, а прикосновение Рандала, напротив, ощущалось как жар языков пламени.

Мир вокруг исчез, я снова видела густые клубы тумана, подбирающегося всё ближе, и, как и тогда, бесстрашно в него вошла. Ковёр из мягких жёлтых цветов манил прилечь, обещая мягкость и покой, но я больше не обращала внимания на этот зов и шла вперёд. Я звала Фарф, но она не откликалась. И, что самое страшное, я не чувствовала её присутствия.

Лимб казался бы безжизненным, если бы не серые тени, скользившие где-то в тумане, окутавшем всё вокруг.

— Фарф, где же ты? — звала я в полный голос, понимая, что времени мало. Анигер в этот раз не спешила мне на помощь, пантера с бирюзовыми глазами затаилась где-то в глубине моей души и не собиралась выходить на свет.

— Это я, — внезапно послышался вдалеке голос Фарф, и, воспаряв духом и подобрав юбку, я поспешила на звук. Значит, правда, что можно вернуться после лишения Дара! Я всегда знала, что Фарф особенная, ей это под силу, а я помогу!

Туман рассеивался, я уже видела очертания раскидистой липы, и, кажется, я знала это место. Да, так и есть! Липовые аллеи заканчиваются именно таким старым деревом с резной скамейкой в его тени.

Я шла всё быстрее, но ноги снова сделались ватными, вязли в сочной траве, будто в болоте. Под деревом стояли двое. Фарф и мужчина, рослый, с широкими плечами. Он протянул руки к моей подруге, и та кинулась в смертельные объятия, прильнула к губам. А я спешила подойти, чтобы увидеть лицо убийцы. Никто не скажет, сколько будет длиться картинка, может, исчезнет через пару секунд, а я не успею.

Один шаг, второй, третий.

— Я скучала, так скучала, — лился ласковый шёпот Фарф, и от тоски, прозвучавшей в нём, у меня защемило сердце. — Ярлонг, Ярлонг…

Отлично, Фарф сказала имя! Уже что-то.

Взобравшись на пригорок, на котором и стояла одинокая липа, я успела вовремя. Мир начал меняться, приходилось щуриться, чтобы разглядеть мужчину, обнимавшего Фарф, а теперь уже отступившего на пару шагов, чтобы достать цепочку с кольцом. Жёлтый глаз Пожирателя не давал отвести взгляда, он звал, пульсировал, словно звезда, я почувствовала, как невидимая рука сдавила горло, ледяной ветер проник внутрь, а глазам стало так больно, будто попал песок.

— Я люблю тебя, Ярлонг, — сказала Фарф мужчине, и в её голосе была невероятная мука и боль, она ведь понимала, что это конец, но не сопротивлялась, предпочитая разлуке и правде, смерть.

Я оказалась за спиной подруги, протянула к ней руки, желая оттащить, но они пронзили пустоту. Фигура Фарф расплылась, превратившись в песок, уносимый ветром. Я оказалась лицом к лицу с мужчиной, державшем в вытянутой руке артефакт. И посмотрела в его истинное лицо.

Более того, я узнала его!

Междуглавье 7

Стейн всегда был осторожен. Но это не было походило на беспокойство, испытываемое в тёмном переулке, из страха быть схваченным. Повидавший на своём веку всякого Волкодлак чуял опасность за несколько сотен шагов. Осторожность Стейна проявлялась в его жизненной философии: каждое дело и намерение оставляет после себя след, который невозможно стереть.

Остальные глупцы стаи называли его трусом, за глаза, разумеется, но он только посмеивался. Юные Волки слишком молоды, чтобы понимать рисунок, что творит каждый из них, считая себя безнаказанным. Почему-то иные считали, что кто-то да вступится за их побитые в междоусобных поединках шкуры, если несчастных припрут к стенке. Стейн знал, что этого не будет. Каждый одинок перед лицом своей смерти.

И вот последние дни он чувствовал её ледяное дыхание за спиной. Серый, как прозвали его соратники, не раз обманывал беззубую старуху, затаивался, когда остальные наглели и хорохорились, и она проходила мимо, собирая богатую жатву из глупцов, кричавших больше всех. Но сейчас он понимал, что смерть идёт по его следу, и её больше не обмануть, а удар не отвести, просто уйдя с дороги.

Если нельзя спрятаться, значит, надо застать врасплох того, кто стоит за этим гоном, который должен закончиться его гибелью. Стейн решил навестить Главного.

Дракон жил в столице и имел богатый дом, подаренный родителями. Говорят, его будущее блестяще, сам Седьмой Драк отдаёт ему руку своей единственной дочери! Серый не понимал, зачем этому баловню судьбы Лига неравнодушных. Не иначе как от пресыщения. Мальчик задумал поиграть в главу могущественного клана. И кто-то воспользовался его тщеславием.

— Гранд Ивруц дома? — спросил Стейн напыщенного дворецкого, смотревшего на него, представителя Истинных, как на низпородную шавку.

— Я доложу о вас, — милостиво кивнул тот, пропуская наконец его внутрь.

Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут его позвали в гостиную, куда и спустился Главный.

— Что подвигло вас, гранд, на визит? — задал он вопрос тоном светского бездельника, изнывающего от скуки, но глаза, они обмануть не могли. Главный был в бешенстве, но даже это не могло скрыть животный страх, прятавшийся за злостью.

Волкодлаки чуют его, равно как и первую кровь, упавшую на землю во время схватки.

— Хотел сказать вам, что я не такой дурак, каким вы меня представляете. А вы не такой гений, как о себе думаете.

— Поясните, — пожал плечами Главный, но обернулся на закрытую дверь. — Мы с вами едва знакомы, скажем так, у нас разные сферы интересов.

— Помните, что я говорил вам, гранд? — Стейн подошёл ближе и оскалился. — Никто не остаётся незамеченным. Вы хотите от меня избавиться. Но в случае моей гибели в Тайную полицию или Отдел дознания отправится любопытный пакет. Он принесёт славу тому, в чьих руках окажется. Я в любом случае послужу своей стране. Доброго дня, гранд Ивруц!

Стейн усмехнулся, а разлитый в воздухе запах страха стал почти осязаемым. Этот аромат для любого Волка просто изысканный парфюм. Значит, всё правильно. Главный решил от него избавиться, хорошо, что он опередил его.

Серый вышел из особняка Дракона и направился вниз по улице, раскланиваясь со знакомыми и улыбаясь осеннему солнцу. До вечера можно расслабиться, а с наступлением темноты завершить начатое. Несколько дней назад он уже забросил приманку одному важному Волку, служащему в Тайной полиции.