Охота на ламию (СИ) - Иванова Инесса

— Нет. И я уйду тогда, когда решу сам, — сказал я и, пододвинув стул, сел на него с намерением обсудить то, ради чего пришёл. Разговор о метке подождёт. — У меня есть идеи насчёт того, как выудить больше из памяти последней жертвы. Мы должны увидеть его лицо, тогда без труда сможем выйти и на остальных.

— Фарф? Может, хватит? Оставьте её в покое! — руки Регины задрожали, и я подавил желание встать и подойти ближе. — А гранд Дазромак одобрил этот план?

— Да чтоб его подземные сущности сгрызли, какое вам до него дело?!

Я вскочил и в два шага оказался рядом с Региной, всё так же застывшей у стола. Она посмотрела на меня как на врага и, скрестив руки на груди, произнесла:

— Он же официальный дознаватель. Ну, найдём мы этого Мага, с которым встречалась Фарф, и что? Вы поедете предъявлять ему обвинение?

— Объясняю на пальцах. Ты очень оторвана от реальности. Дазромак не станет ни в чём участвовать, если это может бросить на него тень. А вот когда мы получим слепок того, кто казнил твою подругу, здесь уж он в стороне не останется. Поэтому он и разрешил мне участвовать в этом деле, чтобы было на кого свалить вину в случае неудачи. Твой дознаватель не станет ничего предпринимать собственноручно, разве ты ещё этого не поняла?! А ещё говорят, что вы видите каждого насквозь. Видимо, далеко не все из ламий так прозорливы, как принято считать.

— Убирайся! — прошипела она, сверкнув глазами, зрачки которых пожелтели и стали вертикальными.

— И дальше что? Будешь плакать? Только это не поможет ни твоей подруге, ни тем, кому ещё предстоит столкнуться с Охотниками! Хотя, конечно, рыдать оно безопаснее и проще, чем что-то предпринять. Этому тебя учили целых три года?

Мы стояли совсем близко, друг напротив друга. Я видел, что она готова обратиться и разорвать меня, однако и в её гневе находил забавность и восхищался выдержкой. Мне хотелось прикоснуться к её щеке и заправить выбившуюся прядь волос за ухо.

В какой-то момент, поймав моё настроение, она растерялась, снова став всего лишь хрупкой девой, сражающейся со всем миром с помощью веера и прекрасных глаз.

— Что ты предлагаешь? — спросила она, захотев отступить на шаг, но натолкнулась на стол и чуть было не упала. Покачнувшись, Регина всплеснула руками, и я подоспел, обхватив её за талию.

На некоторое время мы оказались так близко, что я чуть было не поцеловал её, но вовремя опомнился. Чем больше мы станем поддаваться влечению, тем быстрее закрепится связь, и это помешает думать и заниматься делом. А Охотники продолжат, и их следующей жертвой вполне может оказаться Регина. Значит, и я сам.

— Дружбу и помощь. Искреннюю, — ответил я, убрав руки с её талии и отступив к окну. — Говорю же, что знаю, как вычислить, по крайней мере, одного из них. Раз уж мы не можем изменить нашего положения, надо извлечь из него выгоду.

***

— Что конкретно ты предлагаешь? — сглотнув слюну, повторила я.

Не то чтобы я поверила в искренность Рандала, равно как и в его непричастность к преступлениям Охотников, но не могла же я в самом деле прятаться. Хотя мне бы этого очень хотелось, ведь в присутствии бывшего любовника я была сама не своя.

Поглупевшая, очарованная курица, лепечущая вздор. А ведь в его отсутствие мысли были такими стройными, правильными и строгими, как у аббатисы средневекового монастыря!

— Я уже сказал.

Лицо Рандала было так маняще близко, что мне хотелось потянуться к нему, даже если это погубит всё дело. Глупый мотылёк, влекомый светом свечи, вот кто я. Мотылёк, считающий себя большой и хитрой змеёй, подстерегающей жертву!

— Дружба и помощь. Нет, это просто красивые слова. Что за ними скрывается?

Я спросила в сторону, и Рандал отошёл ещё дальше, увеличив между нами расстояние. Действительно, голова немного прояснилась.

— Нам придётся использовать память Фарфелии. Последний раз. Это ей уже не навредит.

Последняя фраза заставила меня поднять глаза.

— Ты уверен, что для Фарф всё кончено? Мы ведь смогли вернуть её!

Мне так хотелось верить, что со временем подруга очнётся от бессмысленной погружённости в себя и снова станет той милой и весёлой девушкой, с которой я три года делила комнату! Но по лицу Дракона легко было прочитать — он уверен, что этого не произойдёт.

— Мы не смогли. И это не твоя вина, Регина. Ты и так сделала почти невозможное, чтобы там тебе ни говорил Дазромак, а сила у тебя большая. Надо только научиться ей пользоваться.

— Ты говоришь так, будто это самое сильное проклятие, — усмехнулась я. Вот какая штука: мы разговариваем не как враги или любовники, а как союзники. И одновременно я понимаю, что он мне врёт или недоговаривает. Вот сейчас я снова поймала себя на мысли, что не верю в виновность Рандала. Не хочу верить!

— Пойдём. Доверься мне, Регина, прошу.

Он протянул мне руку, и, не успев подумать, я уже вложила в неё свою.

— Боюсь, у меня и выбора-то нет. Ты сегодня мне снился.

— Да? И что я делал?

Он спросил это с лёгкой рассеянностью, видимо, решил, что я говорю обычные женские глупости.

— Протянул мне руку, и я проснулась. Это всё мой опыты по Магии Прорицания. Так, просто глупости. Так что от меня требуется?

— Нам придётся проникнуть в сознание Фарфелии. Это не будет длиться долго, обещаю. Мне она не откроет тайну, может, ты сможешь разобраться в её внутреннем мире.

— Это будет как в прошлый раз? — спросила я и вспомнила густой туман, хруст стеблей с жёлтыми цветами под лапами пантеры и бледную тонкую копию Фарфелии, которая откликнулась на мой зов.

Тогда я не обладала той силой, что пришла позже, вот и не получилось удержать подругу. Вернее, вытащить её в наш мир полностью. Но сейчас может получиться! Хотелось думать, что она всё ещё бродит там и ждёт.

— Почти. Возможно, будет легче. Идти надо сейчас, пока нам не помешал Дазромак.

И снова я засомневалась. Логика рассуждений дознавателя была мне понятна, хоть и не близка, да и верить тому не хотелось, но факты — вещь упрямая. Рандал мог быть связан с Охотниками. Почему бы нет? И я решила спросить в лоб:

— Он мне рассказал, почему тебя уволили из Вильгемины.

Я внимательно смотрела на лицо Дракона, уголок его рта дёрнулся, а взгляд сделался тяжёлым. Не самые приятные воспоминания коснулись его души, значит, Волкодлак прав.

— Ты употреблял Адамантову жилу, да?

Если он сейчас скажет «нет», можно считать его ответ признанием вины. Честному существу скрывать нечего.

— Но не изготавливал. И это не было официальной причиной, меня не уволили, а попросили перейти в Кломмхольм, потому что именно отсюда она и поставлялась в мою академию.

Я замерла. Открыв рот. Значит, эта гадость давно изготавливается. И уж никак не Истинными, ведь Рандал приехал недавно. Конечно, если он сейчас сказал правду, а не пытается отвести глаза.

— Пойдём же, надеюсь, допрос окончен?

Я оглянулась на окно, хотела сказать, что сейчас слишком светло, да и занятия я пропущу, но, с другой стороны, кому сейчас дело до уроков?! Мы можем остановить эти покушения, значит, должны это сделать! Сообщить бы Дазромаку, да всё равно не успею. А если это ловушка?

— Уверяю, Регина, твой начальник прибежит на место ритуала ещё раньше, чем тот закончится, — произнёс Дракон, будто подслушав мои мысли. Слово «начальник» прозвучало в его устах как издёвка. — Мы все теперь связаны через мои зеркала, так что он придёт. Но помешать уже не сможет.

— Я согласна. Только обещайте, что Фарф это не повредит. Достаточно вашего слова.

И, глядя мне в глаза, Рандал кивнул. А потом сжал указательными пальцами переносицу, словно на неё давила оправа невидимых очков, и добавил:

— Мы оба знаем, что ей уже ничего не повредит.

***

Мы шли рядом, но всё-таки на расстоянии друг от друга. У меня возникла ассоциация с магнитами: если держаться подальше, всё останется как было, но стоит приблизиться, как разноимённые заряды притянутся, и нет такой силы, что сможет их остановить.