Воспоминания душегуба: Друг (СИ) - Ставров И. В.

Ноги на удивление хорошо держали каргала, но после пяти шагов раны на груди снова заныли. Почёсывая зудящие места, Змей некоторое время приводил мышцы в порядок, делая осторожные движения. Алгунир всё также неподвижно лежала с бледным лицом и потускневшими губами. Её грудь кое-как вздымалась, а смрад немытого тела вкупе с запахом сукровицы и гноем пробивался даже сквозь одеяло. Змей поморщился и оглядел небольшую комнатку, приметив лишь небольшое окошко, полки с книгами и проход в другую комнату.

Свежий ветерок, задувший из открытой двери, привлёк каргала и он направился подальше от спёртого воздуха на дрожащих ногах. Улица встретила его ярким солнцем и мощными порывами ветра. Когда ветер утих, а глаза привыкли к солнечному свету, он опустил руку. Поначалу, бескрайнее море белых облаков поразило его своей безмятежностью, но через какое-то время Змей обнаружил себя стоящим в дверях и прижимающимся к стене. Он вдруг с ясной чёткостью осознал, что боится высоты. А ещё, что всё это время они были на крохотном пяточке земли, который в любой момент мог сорваться вниз.

— Заяц, ты чего? Выходи! — голос воротившегося Радогора разбудил каргала, забывшего, как дышать.

— Ид-ди ты з-знаешь, куда?! Хрена лысого, не-не-не выйду я!

— Ну вот чего вы, зайцы, такие пугливые! На земле всем пасть порвут, а на небе хвост прижмут! Выгляни в окно, домик-то вообще на краю стоит! Не страшно? — с издёвкой хохотнул он.

Змей осторожными шагами, как будто пол вот-вот провалится, подошёл к окну и снова выругался. Земля обрывалась в пропасть облаков через пару шагов от окна. Отпрыгнув ещё проворней прежнего, он вжался в единственную стеночку у открытой двери. Это место он почему-то посчитал самым безопасным. Радогор смеялся уже во всю.

— Давай, выходи! Ничего с тобой не случится!

Выглянув наружу, каргал схватился за косяк двери, как будто он мог спасти его от неминуемого падения. Отсмеявшись, Радогор следил за действиями каргала. На полянке с невысокой травой стояла деревянная беседка, из которой можно было наслаждаться приятным ветром. Почти вплотную к беседке извивалось дерево, отбрасывая тень своими раскидистыми ветвями с крохотными синеватыми плодами. Облепив ветви, невиданные каргалом птицы клевали плоды и распевали самыми разными голосами.

Оставшись одной ногой в доме, вторую Змей выставил за порог, осматриваясь. Показавшееся ранее бескрайним, море белых облаков кое-где было вспорото заснеженными пиками гор. От осознания высоты, он невольно сглотнул. Немного привыкнув, он вышел из дома, всё так же держась одной рукой за стеночку. Здоровяк, стоявший у беседки, приветливо улыбнулся и махнул ему рукой:

— Поди сюда! Да не боись, не упадёшь!

Наконец, решившись, каргал отлепился от стеночки и медленно пошёл к Радогору, подозрительно косясь в сторону пропасти. Немного отойдя от постройки, краем глаза каргал заметил парящий в сотне саженей над их домиком ещё один небольшой остров. Вытянутый книзу, он напоминал выдернутый овощ, со свисающей сверху шапкой пышной зелени. Подивившись такому чуду, Змей не заметил, как подошёл вплотную к здоровяку, положившему свою здоровенную руку на его плечо. Покосившись на Радогора снизу-вверх, он хотел было что-то сказать, но проследил за его взглядом и остолбенел.

В другой стороне, куда он и не думал смотреть, открывался поистине новый мир. Их небольшой островок, на котором можно было лишь оздоровительные прогулки совершать, соединялся деревянным мостиком с громаднейшим островом. Там, вдалеке, у противоположного края острова, высились заснеженные горы. Стекавшие с гор ручейки сходились в большое озеро, из которого в разные стороны отходили рукава рек, водопадами ниспадавшие на нижние ярусы острова. Там, в свою очередь, образовывались ещё озёра, из которых излучинами змеились речушки. Рано или поздно они достигали края острова и водопадом обрушивались вниз, в бесконечный полёт из небес.

По правую сторону острова, на самом краю, подпирало небосвод исполинских размеров древо, едва ли не выше гор. Даже на таком большом расстоянии оно подавляло своими размерами, корнями обнимая весь остров. Вокруг этого острова парила дюжина маленьких островков. Какие-то размером с тот, на котором сейчас стоял Змей, другие побольше, иные поменьше. Некоторые, так же, как и их островок, соединялись друг с другом или с главным островом деревянными мостиками. Утопающий в зелени главный остров изобиловал постройками, а если присмотреться, то кое-где можно было даже рассмотреть людей.

Каргал долго не мог оторваться от такой красоты, стоя с распахнутыми глазами и казалось, что он даже не дышал. На некоторое время Змей даже позабыл, что до дрожи в коленях боится высоты. Ну а Радогор улыбался, оставшись довольным произведённым на чужака впечатлением.

— Что это?.. — очень тихо проговорил Змей. — Где мы, Радогор?

Почему-то каргал уверовал, что, спроси он чуточку громче, видение пропадёт, обернувшись красочным сном.

— Ну что, заяц, уразумел? Говорили же, на Архипелаге Небесном!

— Но ведь это сказки… Разве это возможно?..

Змей на некоторое время задумался, а Радогор ему не мешал.

— Значит, тут несколько таких вот… островов?

— Да, но не несколько. Их ровно 29! — с гордостью ответил здоровяк, выпятив грудь.

У Змея вдруг закружилась голова, и он предпочёл присесть в беседке. Место напротив занял здоровяк.

— Шенгарад, значит?.. А почему острова не падают? Как мы сюда попали? А ты тогда кто? А как это всё… — каргал схватился за голову: — Радогор, у меня столько вопросов…

Немного помолчав, Радогор решил начать с малого.

— Я — шен, — гордо выпятил грудь великан.

— Шен? Тебя же, вроде, Радогором кличут?

— Радогор это имя, бестолочь! — нахмурился великан. — Шены благословлены дланью Даждьбога, жены его — Изумрудой и сыном их — Ветрием! Не позволю так попирать шенов, мокрица!

— Я… Я прошу прощения, Радогор…

— Ничего страшного, — широко улыбнулся великан. — Ты ведь не знал.

— Так ты… У вас… А как остров летает? И чего не падает? А где ещё шены? И сколько их здесь? И ты так и не ответил, сколько я был без сознания!

— Вопросы подождут. Пускай вторая мокрица проснётся, тогда и потолкуем всласть! Ежели по два раза вам всё втолковывать, так никакого времени не напасёшься!

— Кстати, Радогор, почему ты нас мокрицами называешь? И Горазд тоже что-то такое говорил?

— А, да всё очень просто! — расхохотался он, — Просто вы по земле ползаете, вот и мокрицы! Ну иногда зайцами зовём ещё! Мы, конечно, можем вас назвать и червячками, или мышатами, но как-то привыкли шены называть так людей. Но это не в обиду вам, просто забавные вы. Зато вы нас вершками обзываете!

— М-м-мы? Да никто вас так не называет! До этого дня я вообще был уверен, что всё это сказки!

— Странно, странно, — великан потёр подбородок. — Ещё четыре столетия назад все знали о нас… Кстати да, примерно четыреста годков назад к нам последний раз люди хаживали!

— Как это? Сюда что, можно по земле добраться?

— Конечно же! Не слыхал никогда о Пути Тысячи Вёрст?

— Из названия понятно, что штука страшная…

— Эт точно! — хохотнул великан. — Но ты только Горазду или другим не говори такого!

Они похохотали.

Прошло ещё четыре дня. За это время Змей исследовал весь их небольшой островок, стараясь не приближаться к пропасти и мосту. Почему-то деревянный мост казался ему настолько хрупким, что даже смотреть на него было страшно. Радогор заверил, что Ветрий следит за своими гостями и не позволит им упасть. Проверять Змею всё равно не захотелось, хоть великан и утверждал, что прыгать вниз весело и здорово.

Что удивило больше всего, так это то, что шены не задавали никаких вопросов. Это обстоятельство каргала серьёзно тревожило. Он начинал подозревать, что они и так всё о них знают. Может, они используют образы не только для общения, но и для чего-то ещё? Авось, в головы влезают и всё знают о них? Но на вопросы они не отвечали, тыкая пальцем в девушку, лицо которой с каждым днём розовело всё больше. Если до этого она больше походила на фиалку, о которой перестали заботиться, то сейчас о цветке вспомнили, и он начал распускаться.