Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Андрей Буровский

Так, позже среди конкистадоров причудливо смешивались бедные рыцари, так сказать, «избыточное население», и всевозможные психопаты, садисты, пьяницы, патологические грабители, убийцы по призванию и прочая сволочь. По отношению к язычникам допустимо было все, и грехи отпускались заранее. А для «завоеванных» речь шла о полной зависимости от воли всегда приблудных, всегда случайных и очень часто — не вполне вменяемых людей.

Ордена были страшны не только своим вооружением, дисциплиной и подготовкой солдат. Даже не тем, что религиозная идея позволяла делать из солдата-завоевателя хоть в какой-то степени, но и солдата-фанатика, равнодушного к ранам и самой смерти во имя сияющей Истины.

Самое страшное было в том, что за крестоносными рыцарями стояла вся романо-германская Европа. Рыцари побеждали далеко не всегда. Можно привести множество примеров их, казалось бы, сокрушительных поражений.

В 1234 году новгородский князь Ярослав Всеволодович нанес им тяжелое поражение под Юрьевым.

В 1236 году был разгром под Шауляем, славное дело Миндовга. На Чудском озере в 1242-м Александр Ярославович Невский утопил основные силы Тевтонского ордена.

В каждом из этих сражений орден терял больше половины своих людей и все руководство. Разгром был абсолютным, окончательным. Ни одно обычное государство уже не оправилось бы от любого из таких поражений… но не орден. Потому что и во всех странах — в Германии, Франции, Италии — продолжали подрастать злополучные третьи сыновья. Изо всех обществ Европы извергались злобные, подлые, преступные, отягощенные пьянством отцов и одержимые темными желаниями сыны. В обществе, где детей учили креститься раньше, чем подносить ложку ко рту, вырастали новые фанатики, готовые отдать жизнь за воцерковление язычников. На место перебитых приходили новые и новые. Сменялись папы и неизменно поднимали руку в благословении своим верным сынам, прорубающим сквозь орды полузверей-язычников дорогу Святому кресту Господню.

В этом смысле Drang Nach Osten очень напоминает нашествия викингов или набеги ватаг германцев и славян на империю. Каждый набег викингов можно остановить. Каждую ватагу варваров можно окружить и уничтожить. Но на их место неизменно придут новые и новые — просто потому, что так устроено извергающее их общество. И будет устроено, пока не научится получать больше продуктов на той же территории.

До сих пор не все осмыслили это обстоятельство — в XII–XV веках продолжался типичный Drang Nach Osten, лишь торопливо и небрежно прикрытый фиговым листочком Идеи. Крестовый поход должен был расширить семью христианских народов, но для провозглашенной цели были избраны такие средства, что они давали прямо противоположный результат. Множество язычников умерли за свою веру вовсе не потому, что были глухи к могучей поэзии Библии, к проповеди Евангельских истин, и даже не потому, что так уж рвались умирать за своих племенных идолов. А ровно потому, что Слово Христово несли к ним не проповедники, а закованные в сталь разбойники. Язычество стало для них символом нормальной человеческой жизни, жизни племени, семьи и рода. Христианство — символом рева боевых рогов, топота тяжелых рыцарских коней, столбов дыма за зубчатой стеной леса.

Тому, кто готов осудить упорное язычество жемайтов, пережитки язычества у эстов чуть ли не до нашего времени, посоветую одно: эдак живо, примеряя на себя, представить свою собственную семью, спасающуюся в лесах, бредущую тайными тропками по колено в болотной жиже. Вот это мать ваших детей озирается с искаженным от страха лицом, прижимает к себе малыша: не топает ли позади немецкий кнехт. У Вас как с воображением, читатель? А еще лучше — представьте своих мать и отца или своих детей с веревками на шее, уводимых для принятия «таинства крещения» в каменные недра замка.

Кстати, и само крещение вовсе не было спасением от орденского нашествия. Ну ладно, пусть православные, по словам крестоносцев, «такие христиане, что от их христианства самого бога тошнит». Хотя, замечу, само по себе это довольно-таки опасно: самим решать, какой способ исповедания христианства правильный, а какой — нет.

Будем даже считать, что литовцы не особенно крепки в католической вере, используя ее порой так же непринужденно, как князь Миндовг, вернувшийся потом в язычество.

Но в конце концов и поляки, и мазуры приняли крещение по католическому обряду, и вовсе не подвергаясь насилию, еще лет за двести до описываемых событий. Крещение последних германских племен и поляков произошло почти одновременно. Поляки молятся в костелах, служат мессу на латинском языке и признают власть папы римского над церковью. Казалось бы, и для рыцарей орденов, и для папского престола уж они-то должны быть «свои».

Но вот в очередной раз дело доходит до новой войны католиков-немцев и католиков-поляков. И всякий раз в рядах немцев-крестоносцев оказывался весь европейский «интернационал», а папа римский благословлял их оружие. Ни разу папа не запретил орденам воевать с его детьми — славянскими католиками. Получается: даже немецкие разбойники в остальной Европе ближе и роднее, чем славяне — добрые католики.

Более того. С поляками и мазурами псы-рыцари воевали еще более жестоко. Сильная современная армия, централизованное государство делали завоевание труднее… но «зато» и добыча, так сказать, созревший плод войны был бы в случае победы куда слаще. Ведь могучие армии с артиллерией и рыцарской конницей защищали-то как раз тучные, ухоженные посевы, торговые города, поместья и замки, в которых поднакоплено добра.

Централизованное государство к тому же препятствовало завоевывать, обирать, порабощать язычников. Литва и Польша страшно мешали крестоносцам, сковывали их силы, не давали завоевать до конца Жемайтию, разделаться в русскими княжествами, вторгнуться в Мазовию.

Славяне, балты или финно-угры, вошедшие в число цивилизованных народов, известные в сердце Европы не хуже немцев, вовсе не становились для них «своими». Наоборот — вызывали невероятное раздражение.

Став частью «цивилизованного» мира, причем самостоятельно, явно без усилий псов-рыцарей, славяне ставили под сомнение сам смысл Крестового похода, саму идеологию Drang'a. А преступления, чинимые орденом против христиан, все-таки вызывали неодобрения мира, форпостом и защитниками которого хотели показать себя крестоносные разбойники.

Одна из любимейших легенд Московии, что она своей грудью защитила Европу от монголов. Вспомним хотя бы ставшее классикой, из А. С. Пушкина: «России определено было высокое предназначение… ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Россию и возвратились на степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией» [60. С. 268].

И из записок графа Алексея Константиновича Толстого: «Какой могла бы быть Россия, если бы не проклятые монголы!»

Но ведь с тем же успехом (и с таким же пафосом) можно сказать и иное: «А что осталось бы от России, захвати ее проклятые немцы!»

Весь XIII и XIV век страшная опасность висела над всеми русскими землями и землями всех прибалтийских народов. Западная Русь своей собственной грудью заслонила и черноземный Юг, и княжества Северо-Востока (зарождающуюся Московию) от опасности быть завоеванной немецкими рыцарями. Ни одно из этих княжеств ни разу не подверглось ни одному нападению тевтонцев! Ни разу не велись военные действия между Киевским, Тверским или Владимирским княжествами и армией меченосцев или ливонцев.

Кстати, вопрос — насколько вообще могли бы русские княжества воевать с любым из орденов? Только Новгород и Псков могли эффективно воевать с Тевтонским орденом, а Туровское и Полоцкое княжества ушли под власть литовских князей именно потому, что не могли воевать с крестоносцами.

Что же до княжеств Юго-Запада и Северо-Востока… Как мы увидим ниже, немцы почти всегда били монголов. Монголы почти всегда били русские княжества… Кроме княжеств крайнего Юго-Запада. Это наводит на размышления.

Еще менее вероятно, чтобы княжества русского Востока, включая и Московское княжество, могли выдержать удар, сравнимый с ударом Великой войны 1409–1411 годов. Итак, чтобы остановить агрессию, потребовались совместные усилия Польши и Великого княжества Литовского — объединенной Западной Руси и Польши.

Глава 11

МОНГОЛЬСКАЯ ОПАСНОСТЬ

Горе! Малый я не сильный,

Съест упырь меня совсем!

Одновременно с натиском крестоносцев на Русь обрушился еще один враг: степные дикари из Монголии. Это нашествие было намного опаснее и страшнее тевтонского. Тевтонцы несли порабощение, подчинение славянского мира романо-германской Европе. Монголы несли разрушение и смерть, прекращение всякой вообще цивилизации, одичание и полную гибель.