Две богатеньких малышки - Миньон Эберхарт

Джастин давно стоял на пороге и слушал. Эмми не замечала его, пока он не спросил:

– Ты хочешь сказать, Дуг упек Диану за решетку, чтобы распоряжаться ее деньгами? Не верю!

Сэнди вздохнул:

– Ладно, слушайте дальше. Соглядатай ростовщика шпионил вовсе не за тобой, Джастин, а за Дугом. Томас Такер увидел брошку, которую Дуг подарил Эмми – четырехлистный клевер. Эту брошку Гил купил для Коррины и хотел подарить ей в день премьеры, "на счастье". Он показывал ее Томасу. Поэтому, когда Томас увидел ее у Эмми на платье...

– ...он решил, что я причастна к убийству, – сказала Эмми.

Джастин сел:

– Что дальше?

– Вот что еще рассказал мне сегодня Томас. В тот роковой день, зайдя в свою грим-уборную, он увидел, что Дуг нацепил его накладные усы и бороду. Дуг немедля перевел все в шутку. Сказал, что хочет спрятаться от труппы, чтобы спокойно посидеть в углу и поработать над вторым актом. Очевидно, он ушел с репетиции, встретил Гила и рассказал ему ту же историю. Это вполне похоже на Дуга и потому легко представить. Потом он привел Гила к себе домой и убил – из пистолета Дианы, который, должно быть, держал наготове в холле. Дуг хорошо изучил привычки своей жены; он знал, что в это время она дома, знал, что она всгда бросает сумочку с ключами в холле на столе. Положить ключ в карман Дуга, сунуть пистолет в холодильник и выбраться из дому через кухонную дверь и мимо входа в подвал – все это заняло у него не больше минуты. Возможно, Джастин, это произошло как раз перед твоим приходом. Но – учтите, это всего лишь предположение, – Агнес увидела его с бородой и усами! Она, конечно, не была уверена, что это Дуг; но чем больше она думала об этом, тем больше это тревожило ее! Видите ли, Агнес тоже вложила деньги в его пьесу. Десять тысяч долларов. Мне сказала Коррина.

– А потом она увидела в театре, как Томас экспериментирует с бородкой и усами, – сказала Эмми.

Сэнди кивнул.

– Видимо, тогда-то она и укрепилась в догадке, что человек, которого она видела в тот день у дома Дианы, – человек с походкой и повадками Дуга, но усатый и бородатый, – что этот человек на самом деле был Дуг. В письме она пишет, что не хочет рисковать такими деньгами. Речь идет о десяти тысячах долларов, которые она вложила в пьесу. Кто забирал почту, когда вы были в Ницце?

– Дуг... А что? – растерялся Джастин.

– Вот именно: Дуг, – кивнул Сэнди. – Так я и думал. Вот почему Агнес с готовностью вышла к Дугу, когда он заехал за ней на машине. Она наверняка написала тебе обо всем, отправила письмо, сказала об этом Дугу и потому чувствовала себя в полной безопасности. Она хотела выслушать его объяснения, хотела поверить ему. Это ведь так похоже на Агнес: объясниться с человеком напрямую, без обиняков...

– Но ведь все это только догадки, – сказал Джастин.

– Будут и доказательства – может, не всему, но почти всему. Итак, по приезде в Ниццу он, скорее всего, перехватил письмо Агнес и уничтожил его. И успокоился – вплоть до вчерашнего дня, когда Томас пришел к нему узнать насчет летней работы. Но мальчик никак не мог выбросить из головы эту брошку. Он не сдержался и спросил Дуга: видел ли тот брошь, которую Гил купил для Коррины? Нет, ответил Дуг, какую брошку? Томас побыстрее замял эту тему и ушел, но Дуг сразу сообразил, насколько опасен для него этот юноша. К этому моменту он уже начал понимать, что реальная жизнь и сценарий пьесы – это несколько разные вещи.

– Но ведь он попытался забрать у меня брошку еще до того, как Томас заговорил с ним о ней, – сказала Эмми.

– Возможно, он просто испугался. Эта брошка все-таки принадлежала Гилу...

– Но как он мог подарить ее мне?!

– Видишь ли, – сказала Сэнди, – единственной реальностью для него была его пьеса. Он отчаянно хотел, чтобы она как можно дольше не сходила со сцены. И он хотел писать и ставить дальше, а это требовало денег. И, наверное, ростовщик начал угрожать ему...

– Прости меня, Боже, – сказал Джастин. – Он сказал мне, что нуждается в деньгах; я посоветовал ему обратиться к ростовщику и дал адрес!

Сэнди издал глубокий вздох, перерастающий в стон:

– Так ты знал!.. Ладно, забудь об этом – но не раньше, чем скажешь полиции.

– Нет, нет, я ничего не скажу полиции! Меня предупреждали по телефону. Еще тогда, в мае. Ты слышала, помнишь, Эмми? Я не хотел тогда сознаваться, потому что... не хотел, и все!

Эмми сказала:

– Ты не раз подслушивал мои телефонные разговоры.

– Ну должен же я знать, что происходит, как по-твоему?

– Ладно, забудем об этом. Сэнди, прошлой ночью та брошка исчезла. Она была в моей комнате, на туалетном столике, и...

– Значит, он стащил ее. Еще бы, такая улика... – сказал Сэнди. – К этому времени реальность неумолимо надвинулась на него, и он перепугался. Реальности он не любил. Наверное, он обнаружил эту брошку в кармане у Гила, когда засовывал туда ключ, и забрал ее – просто каприз, очередная выходка. Но потом он увидел, как я принес тебе рождественский подарок. Отстать он никак не мог; вот так и всплыла эта брошка. Он же был уверен, что никто о ней не знает, пока Томас не сказал ему. Вот почему он избил Томаса – надеясь, что до смерти.

– И напал на Эмми, – добавил Джастин.

– Я сказала ему по телефону, что Агнес сняла со счета десять тысяч долларов, и что я пишу Диане, – медленно произнесла Эмми. – Он сказал правду: он явился по наитию...

– Это ты по наитию отправилась ночью бросать письмо... Но он не ехал в такси. Дело в том, что на Пятой Авеню одностороннее движение; к твоему дому можно подъехать только с севера. И при этом не видно почтового ящика. Вот почему я понял, что он лжет. Тот человек, водитель, действительно спас тебе жизнь, Эмми. А Дуг – прекрасный актер. Он мгновенно вышел из роли убийцы, изобразил спасителя и на руках внес тебя в вестибюль...

– Он украл мою сумочку...

– Это было проще простого. Полиция искала преступника, а не сумочку. Он сунул ее в сугроб, потом достал – наверное, по пути домой, – а утром вернул тебе, но уже без ключей. Ему ведь нужно было сегодня проникнуть в дом.

Джастин покачал головой и прошептал:

– Как в дурной пьесе...

– Именно, – сказал Сэнди. – Вот только для Гила и Агнес дурная пьеса обернулась явью... Убить Агнес – конечно, что могло быть проще? Она ведь думала, что он хочет поговорить с ней, преспокойно вышла, и... Остальное понятно. Метель, тьма, взятый напрокат автомобиль, молоток; затем вытащить тело из машины, бросить в сугроб и на следующий день улететь в Ниццу.

Джастин опустился в кресло:

– Если бы Диана согласилась продюсировать его постановку...

– Нет, – сказала Эмми, – она не стала бы этого делать. Он оставил Агнес расписку или что-то в этом роде?

– Если и оставил, она не найдена. Хейли предполагает, что когда вы улетели, он разыскал расписку в столе у Агнес и уничтожил. За те несколько дней управляющий дважды впускал его в квартиру. Всякий раз у него находилось убедительное объяснение – якобы его жене понадобилось то-то и то-то. Но сегодня... Он знал, что ты не успокоишься, пока не выяснишь, куда девались деньги Агнес. Реальность загнала его в угол; обезумев от страха, он сделался опасен.

– Но, – сказал Джастин, – если он хотел заполучить денежки Дианы, не проще ли было... – он вздрогнул, – ...не проще ли было убить ее? Ведь пожизненное заключение – это не гарантия того, что ему достанется ее капитал.

– Я и сам не мог понять до вчерашнего дня. Ведь старик Бигэм все это время лежал со сломанной ногой и только вчера появился на работе; а у него – большая часть бумаг Дианы. Я перерыл все и выяснил, что три года назад Дуг сделал Диану своим доверенным лицом. Это показалось мне странным; потому сегодня я позвонил Диане и спросил, когда именно она сделала своим доверенным лицом Дуга. Оказалось, тоже три года назад.

Эмми ахнула.

– Она все объяснила, – сказал Сэнди. – Она была уверена, что хотя у Дуга и нет деловой жилки, рано или поздно он добьется успеха. Но на тот момент она чувствовала, что сможет более толково распоряжаться его делами. Дуг, видимо, стал возражать; и в результате они решили сделаться доверенными лицами друг друга. В браке это не редкость. Диана знала, что если Дуг совершит какую-то оплошность, она сможет ее исправить. Но весной, когда ему отчаянно нужны были деньги, он никак не мог воспользоваться своим правом доверенного лица... Я думаю, он не убил ее из страха; он понимал, что сразу попал бы под подозрение. Ведь по завещанию Дианы – я видел его у Бигэма – в случае ее смерти все ее состояние переходило к Дугу. Тогда он решил идти обходным путем. Пока Диана в тюрьме, он может распоряжаться ее деньгами.

– Но ведь она могла передумать и сделать доверенным лицом кого-нибудь другого, – сказал Джастин.

Эмми покачала головой:

– Не могла. Она доверяла ему безгранично.

– Конечно, он прекрасно понимал, – угрюмо произнес Сэнди, – что Диана любит его, и надеялся, что сможет навязать ей свою волю. Конечно, это был риск... Он оказался и прав, и неправ одновременно. Диана оставила ему права доверенного лица, но, не доверяя его деловым качествам, одновременно наделила такими же правами и Бигэма. И вот что странно, – бессильно добавил Сэнди, – выходит, что Диана сама вырыла себе яму. Если бы не доверенность, весь этот план и не пришел бы Дугу в голову. У него извращенный, эгоцентричный ум. Люди вообще не являются для него чем-то реальным.