Дюна: Дом Харконненов - Брайан Герберт

Довольный, что это занятие отвлекает его от кровавого зрелища, Абульурд тщательно рассматривал странную глыбу, которая имела слишком правильную форму, чтобы быть случайно отколовшимся от ледового шельфа куском льда, который теперь, свободно дрейфуя в океане, сталкивается в воде с другими айсбергами.

И вдруг на уровне воды Абульурд увидел нечто, подозрительно напоминающее дверь.

Решительным шагом принц направился на капитанский мостик.

— Вы будете работать здесь еще не меньше часа, не правда ли, капитан?

Широкоплечий человек кивнул.

— Так точно. Потом мы пойдем домой. Вы хотите спуститься и принять участие в разделке туши?

Абульурд едва не вздрогнул. Перспектива вымазаться в китовой крови не вызывала у него ничего, кроме отвращения.

— Нет… на самом деле я хотел бы одолжить у вас одну из шлюпок, чтобы посмотреть на одну интересную вещь, которую я обнаружил на айсберге.

Конечно, надо было попросить сопровождающих, но все матросы и китобои были заняты разделкой туши. Даже здесь, в этих, не обозначенных ни на одной карте водах, Абульурд был счастлив оказаться подальше, чтобы не нюхать запах смерти.

Капитан вскинул свои кустистые брови. Абульурд видел, что суровый морской волк едва не выказал свой скепсис, но смолчал. Его широкое плоское лицо не выражало ничего, кроме уважения к правителю планеты.

Абульурд Харконнен умел управлять судами — он часто выходил во фьорды и исследовал береговую линию, — поэтому он, не колеблясь, отклонил предложение китобоев сопровождать его в опасном предприятии. Итак, он в одиночку отправился в море, передвигаясь с малой скоростью и внимательно наблюдая за опасными перемещениями льдин. Позади продолжалась разделка, наполняя воздух запахом крови и внутренностей.

Дважды, блуждая в лабиринте плавучих гор, Абульурд терял из виду цель своей экспедиции, но потом снова находил ее. Спрятанный среди других айсбергов, этот не дрейфовал. Видимо, он фиксирован к месту якорем, подумал принц.

Он осторожно подвел утлое суденышко к зубчатому краю странного айсберга и причалил к нему. Монолит производил впечатление чего-то нереального и находящегося не на своем месте. Когда Абульурд осторожно ступил на плоскую поверхность монолита, то понял, насколько экзотичен этот предмет.

Лед не был холодным.

Абульурд наклонился и потрогал рукой молочно-белую поверхность, казавшуюся ледяной. Потом постучал по ней кулаком. Вещество было какой-то разновидностью полимерного кристалла, прозрачного и твердого, почти идеально имитирующего лед. Он сильно топнул ногой, изнутри отдалось гулкое эхо. Все это действительно очень странно.

Абульурд обогнул зазубренный угол и подошел к месту, на котором виднелась геометрически правильная линия трещин, это был параллелограмм, похожий на входной люк. Принц долго смотрел на него, пока не разглядел углубление, панель доступа, поврежденную, видимо, во время столкновения с настоящим айсбергом. Абульурд нашел кнопку активации, нажал на нее, и трапециевидная дверь скользнула в сторону.

Принц едва не задохнулся от сильного удушливого запаха корицы, возбуждающего аромата, который он мгновенно узнал. В свое время, на Арракисе, он вволю нанюхался этого запаха. Меланжа.

Он глубоко вдохнул воздух, только для того чтобы окончательно удостовериться в правильности своей догадки, и вошел в темный зловещий коридор. Пол был гладким, словно его истоптало множество ног. Тайная база? Командный пункт? Секретный архив?

Взгляду Абульурда открывались помещение за помещением, заполненные контейнерами с нулевой энтропией, запечатанными рундуками с гербами Дома Харконненов. Хранилище пряности, заложенное членом его семьи, — и никто не сказал ему о нем ни слова. Карта с координатами показывала, насколько глубоко под воду простирается хранилище. Здесь, на Ланкивейле, под самым носом у Абульурда, барон спрятал огромные нелегальные запасы пряности!

За количество спрятанной здесь меланжи можно несколько раз купить такую планетную систему, как Ланкивейль. Ум Абульурда пришел в смятение, не в силах справиться с осознанием того сокровища, на которое он совершенно случайно наткнулся. Ему надо подумать. Надо поговорить с Эмми. При ее великой мудрости она даст ему тот совет, в котором он нуждается. Вместе они найдут решение, поймут, что надо делать.

Абульурд считал членов экипажа китобойной шхуны честными и цельными людьми, но такое сокровище может ввести в соблазн даже лучших из них. Абульурд спешно покинул подвал, запер за собой дверь и перешел в шлюпку.

Вернувшись на шхуну, он постарался накрепко запомнить координаты хранилища. В ответ на вопрос капитана, нашел ли принц что-нибудь интересное, Абульурд отрицательно покачал головой и уединился в своей каюте. Он не мог довериться своей способности контролировать выражение лица в присутствии других людей. Предстоит еще долгий путь, прежде чем он увидит свою жену. О, как ему недоставало ее, как он нуждался в ее мудрости.

Прежде чем покинуть Тула-Фьорд, капитан подарил Абульурду печень мехового кита в качестве вознаграждения, хотя ее стоимость не шла ни в какое сравнение с долей, которая причиталась принцу как члену экипажа.

Когда он и Эмми наконец оказались одни за обеденным столом, Абульурд нервничал и не находил себе места, ожидая, когда повар закончит приготовление кулинарного шедевра из китовой печени.

Дымящуюся и источающую аромат китовую печень, обложенную горами соленой зелени, подали на двух серебряных позолоченных блюдах. Было и дополнительное блюдо — копченые устрицы. За длинным обеденным столом могли свободно усесться тридцать человек, но Эмми и Абульурд сели за стол вдвоем, сами накладывая себе порции из больших блюд.

У Эмми было приятное широкое ланкивейльское лицо и квадратный подбородок, в котором не было ничего блистательного или аристократического, но Абульурд обожал это лицо. Волосы Эмми были иссиня-черными и прямыми, подстриженными до плеч. Круглые карие глаза напоминали своим цветом полированную яшму.

Абульурд и его жена часто обедали в общем зале, принимая участие в разговорах, но поскольку принц только сегодня вернулся после недельного отсутствия, слуги решили, что супруги нуждаются в уединении, чтобы спокойно поговорить друг с другом. Абульурд нисколько не колебался, стоит ли рассказывать жене о тайне, которую он обнаружил в ледяном море.

Эмми была молчалива, но чувства и мысли ее были глубоки. Прежде чем что-то сказать, она всегда думала и никогда не говорила, если ей нечего было сказать. Сейчас она, не перебивая, молча слушала рассказ мужа. Когда Абульурд замолчал, Эмми некоторое время обдумывала его рассказ. Он подождал, понял, что она уже обдумала несколько возможностей, и спросил: