Избранница колдуа - Алеся Лис

со всем справляемся. Единственное, что нависает над нашей маленькой семьей — это финансовый вопрос. Но и его я надеюсь решить с помощью ярмарки. А после и с личными проблемами придет время разобраться.

— Теперь пускай сохнут, — командую, когда вся пена смыта, и влажная шерсть блестит в лучах заходящего солнца.

Можно было бы высушить с помощью все той же магии. Но теплом воздействовать, как я делала с клеем, боюсь, вдруг повредится ворс.

Мы просто максимально удаляем влагу полотенцами и оставляем просыхать, проследив, чтоб доступ воздуха был ко всем участкам изделия.

А когда до ярмарки остается не больше суток, от моей деловой холодности не остается и следа.

И ведь еще сама себе удивлялась — сплю, как убитая, ем за троих и работаю, работаю, работаю… Ни разу сомнений и тревоги не возникало. Даже о Сиварде и Каоре не думала, так уставала к вечеру.

Но последняя ночь все расставляет по местам. Беспокойные мысли словно специально копились все это время, намереваясь ударить волной в последний момент.

Я ворочаюсь на кровати, сгребая под себя шерстяное одеяло, перекладываю снова и снова прохладной стороной подушку, а сон все не идет и не идет. Так и маюсь до утра, пока горизонт не прорезает светло-янтарная полоса рассвета.

Глава 49

Конечно, багаж частично был загружен в повозку еще с вечера. Конечно, все пункты расписаны до мелочей. Конечно, я тщательно сверяюсь со списком, чтобы ничего не забыть — как-никак ярмарка продлится неделю. И конечно… от суматохи мой скрупулезный и гениальный план нас ни капли не спасает.

Внутренний двор наполненный гомоном, криками, топотом и раздраженными возгласами. Голова пухнет от этого шума и напряжения. Плотная парусина, которой накрыта телега, лишь немного защищает меня от окружающей суматохи.

Еще раз пересчитываю мешки с провизией, посудой и приправами. Нас едет всего трое: я, Кадир и Тента. Но припасов мы берем впрок, чтоб поменьше тратить деньги. Ручаюсь, цена на обычную овсяную крупу в близлежащих к ярмарке лавочках этой ночью подскочила втрое. А ведь еще и шайрам нужно что-то кушать. На подножном корме лошадки долго не протянут.

Да и то, что особняк остается без присмотра двух сильных магов, беспокоит ни на шутку. И даже серьезная защита, наложенная Кадиром, и успокаивающая пульсация источника, отдающая привычной вибрацией под ложечкой, не умаляют волнение.

На минуту отрываюсь от своего занятия и сажусь на пятки.

Прикрываю уставшие веки. Внутри слишком мало света. Приходилось немного напрягать глаза. Тихо вздыхаю, наслаждаясь покоем. Мне настолько хорошо, что даже не сразу понимаю? что-то так. А когда до сознания начинает доходить скребущее несоответствие, сердце буквально подпрыгивает в груди, как маленький лягушонок. И сжимается под ребрами таким же холодным крошечным комочком.

Тихо! Во дворе слишком тихо! Подозрительно тихо…

Бесшумно пробираюсь к выходу и дрожащей рукой откидываю край парусины. Да так и замираю, как статуя, сжимая в руках шершавую ткань. Но внутри у меня словно целый мир переворачивается с ног на голову, и маленький Везувий взрывается, заливая раскаленной лавой свои Помпеи.

— Здравствуй жена!

Он сидит на огромном гнедом жеребце. Улыбается одними глазами. А во взгляде северный лед блестит на солнце.

Корсаж начинает сдавливать ребра, а перед глазами пляшут огромные черные мушки.

Встряхиваю головой, откинув косу за спину, и поправляю сползшую с плеча блузку.

— Не жена больше, — напоминаю.

— Для меня жена, — упрямо повторяет.

Спешивается с коня, подходит, и, обхватив ладонями мою талию, снимает с повозки.

— Готовы в дорогу?

Кровь приливает к щекам. И печет, там, где ладони дотрагиваются до тела, словно нет между моей и его кожей преграды из плотного корсажа и батиста тонкой белой рубашки.

— Да… — отчаянно припоминаю, досчиталась ли я последнего мешочка соли для лошадок… — Точно, да…

Боковым зрением замечаю, что Тента проскальзывает внутрь фургона. А рядом появляется Кадир.

Руки Сиварда продолжают сжимать мою талию. Затем одна все же отпускает, а вторая, слегка развернув, прижимает к мужскому боку.

«Метит территорию», — мысленно фыркаю, стараясь незаметно освободиться, пока мужчины меряются напряженными оценивающими взглядами.

Словно хищники…

— Сивард Киндлоу, — хмурится колдун.

Рука на талии напрягается. Кидаю искоса взгляд на лицо бывшего мужа. В светлых глазах поселяется холод.

— Кадир Саадат, управляющий Отгрифа, — оценивающе смотрит друг.

Черные глаза вспыхивают. Дар внутреннего огня рвется наружу. Считает своим долгом меня защитить… Но Кадир сумеет его обуздать. Этого достаточно, чтоб показать противнику свою силу, но не натворить беды.

А пока они увлечены друг другом, я таки выворачиваюсь и, обогнув повозку, забираюсь на козлы рядом с местом кучера. А там уже перевожу дух.

От этих безмолвных схваток мне становится жарко и душно.

— Ну что? — за спиной шепчет Тента.

Поворачиваюсь к служанке. Та, просунув голову между двух половинок занавески, с любопытством смотрит на меня.

— А то ты не подсматривала, — недоверчиво фыркаю.

Судорожно мотает головой.

— Боялась. Вдруг молниями швыряться начнут.

Снова фыркаю.

— Да, ничего. Поглазели друг на друга. Наверно, до сих пор меряются… эм… магией…

— Леди, я, конечно же, за нашего Кадира… Но колдун душка, — торопливо шепчет на ухо и исчезает в недрах повозки.

Спешит, видимо, «не подсматривать».

А через минуту на лавку возле меня плюхается Кадир. Вид у друга помятый и немного уставший.

— Муж у тебя, Кася… — трясет головой, словно по ней чем-то шандарахнули.

— Он что, тебя ударил? — вскакиваю на ноги.

Дергает за руку, усаживая обратно.

— Нет, конечно! Успокойся, мамочка… Уверен, он даже вполсилы не действовал. Так просто… кхм… «порыкали» друг на друга… Пощупали ментально… Я маг, он колдун…

Гневно соплю.

— Касси, я мужчина! Я должен тебя защищать, а не ты меня. Ты ничего не перепутала?

Начинает сердиться.

— Кадир тебе едва за двадцать, а ему…

— Кася, я мужчина, он тоже… Мы разберемся…

Раздраженно закатываю глаза и откидываюсь на спинку лавки. Ладно. Пускай разбираются.

Затем поворачиваюсь к высыпавшим на крыльцо домочадцам и машу на прощанье рукой. Повозка трогается. Мимо проносится гнедой жеребец колдуна.

Провожаю его гневным взглядом. Это ж надо было настолько взбаламутить наше спокойное озерцо только одним своим присутствием.

Но обманывать себя не хочу. Тут на пустынной утренней дороге чувствую себя под защитой Сиварда намного увереннее и спокойнее. А глупую радость в сердце от его присутствия спишем на всю ту же безопасность.

Глава 50

Ярмарка из года в год проводится на пустынном поле за городом. Огромная площадь оного позволяет вместить в себя легкие деревянные прилавки, на которых расположат товар. А