Регресс - Алина Распопова

Я сник. Стало грустно. Хотелось заплакать, закричать. Час за часом я терял своё сходство с людьми и становился тем, кто, обладая человеческим разумом, не имеет возможности реализовать его потенциал. Моя душа… Теперь я знал, что она существует. Я плавал сейчас, плыл в водной среде, помня своё прошлое, надеясь на лучшее будущее и ощущая себя тем, кем уже не являлся. Я был новым существом, а там, за тонкой невидимой гранью находились те, кто имел облик людей.

Но Закхер?… Как он посмел меня кому-то показать?

Раздался стук. Вода вокруг меня завибрировала, меня сдавило волнами. Кто-то тряс меня. Я был для этого некто дешевым лабораторным питомцем. Так вот каково быть таким… От меня добивались реакции, меня же болтало назад-вперед. Меня мутило… Кем же все-таки стал я? Предупредил ли Закхер этих людей снаружи, что я человек?…

Когда вибрации прекратились, я почувствовал, что со мной начались очередные превращения. Я, на глазах у прочих, становился кем-то другим. Моё тело вытягивалось, в глазах темнело, а вода… Попадая мне в рот, она стала вызывать резкие приступы удушья. Я услышал крик Закхера, потом всплеск…

Когда я очнулся, вокруг была тьма. Было ли это недостатком моего нынешнего зрения или вокруг действительно было темно? Мне казалось, что сейчас я погружен в какое-то совершенно непроницаемое для света вещество. Плотная оболочка сдавливала меня, пространство сжимало со всех сторон. Случись такое раньше, я бы испугался, сейчас же я знал, что это продолжается мой регресс. Я чувствовал, что моё тело рефлекторно сокращается. Я двигался вперед. Вгрызаясь в окружающую меня твердь, я непрерывно пропускал через себя её частицы. Я ел. Ел то, что меня окружало, поглощал простирающееся передо мной пространство. Как и раньше, кем я стал, я определить уже не мог. Продолжающийся регресс порождал всё большую ограниченность чувств. Я уже не мог опираться на них.

Я не в силах был распознать ни звуков, ни цвета. Что будет со мной? Я лишался последних возможностей взаимодействия с этим миром.

Кто мне поможет? Чем закончится эксперимент?

Мне казалось, я уже не способен ничего осязать. Я был обречен. И тут случилось нечто – я очень явно почувствовал, как кто-то приближается ко мне. Некто, подобный мне самому, появился где-то рядом. Сначала он просто возник, затем стал двигаться параллельно мне, потом дотронулся до меня и наконец обнял. Всё остальное превратилось для меня в совершеннейший приступ экстаза. Я был счастлив тем, что произошло. Неизвестное существо, переплетаясь со мной, двигалось, билось вокруг. Я вторил ему, его движения приводили меня в восторг. Мы стали каким-то единым целым. Но самое интересное было впереди… Под конец нашего безумия моё тело извергло из себя нечто, что, став самостоятельной частью, углубилось в окружающее пространство, отдалилось и уползло. Я остался один. Недоумевая, я размышлял над тем, что произошло. Мне чудилось, что вся моя жизнь, всё моё существование в этом мире определялись одним лишь этим моментом – тем мигом, когда подобие меня, соприкоснувшись со мной, вывернув все мои чувства наизнанку, зародит во мне нечто новое и уйдет. Каскад нахлынувших эмоций захлестнул меня! Мой разум дал сбой. Мне виделось новые и новые картины происшедшего, каждый раз они становились всё тревожнее, всё более зловещими, наконец, потеряв сознание, я сник.

Я пришел в себя с ощущением того, что со мной всё в совершеннешем порядке. Чувство невероятного блаженства овладело мной. Я попытался открыть глаза, и понял, что у меня их нет, я попытался двинуть хоть одной своей конечностью и только слабый нервный импульс отозвался мне. В какое одноклеточное превратился я? Кем стал? Я уже не мог определить, какими органами, каким восприятием теперь обладаю. Казалось, все ощущения собственного тела канули в никуда. Мой организм жил теперь совершенно иной, неизведанной мною жизнью. Я не чувствовал ничего, однако наряду с этим я не испытывал физической потребности ни в чем. Я превратился в чистый разум. Никогда мои мысли не были настолько ясны. Я мог думать, размышлять, творить, а моё тело в то время, рефлекторно, обеспечивало меня необходимым. Не чувствуя ни голода, ни холода, ни боли, я мог полностью предаться тому занятию, о котором всегда мечтал. Я погрузился в свои раздумья. Я размышлял над монолапарными состояниями частиц, над незаконченной мной работой по квантсистентным нейронам… Теперь я понимал, что когда мой регресс закончится, от меня не останется ни следа. Я сгину, исчезну, пропаду…

Не имея возможности ничего уже изменить, я хотел в последний раз насладиться тем, что у меня ещё оставалось – собственным разумом. Я вспомнил своё прошлое, день за днём… Единственная ошибка – с Эльзой – достойна была сожаления, вся же остальная моя жизнь оставляла у меня ощущение удовлетворенности собою. Я всё привык делать быстрее прочих, лучше всех. Я так был воспитан. Лучшие оценки в школе, раньше всех окончил я университет. Науки, языки, спорт – всё давалось мне, вот только личная жизнь… Я пытался не замечать семейных проблем, бежал от них. Меня сгубило то, что я не считал поводом для раздумий. Смогу ли я когда-нибудь снова стать человеком и хоть что-нибудь изменить?

Теперь я заключен в непроницаемую оболочку какого-то нового тела. Тоска вернулась ко мне. Однако, вместе с грустью от собственного бессилия, другое какое-то странное, неведомое чувство силы собственного разума прибавлялось во мне. Полностью лишившись связи с внешним миром, мой мозг мог теперь беспрепятственно работать. Замкнувшись в самом себе, я практически сразу же решил ту проблему гетеронозных полей, над которой бился вот уже несколько лет. Через какое-то время мне в голову пришла совершенно революционная для нашего времени идея о синхронизации ситропных гистезисонных орбит. Конечно, всё это ещё нуждалось в детальной проработке, но сами эти идеи… Казалось, моим научным открытиям не будет конца. Они просто атаковали мою голову. За считанные секунды я понял, как решить задачу постмолекулярных таблод и понял, почему раньше мне не удавалось рассчитать синематические траектории схи-элементов. Энергия чистого разума бурлила во мне. Но кому нужны были мои открытия теперь, когда нет возможности поведать о них окружающему миру? Для чего мне осознание того, что у меня незаурядный ум, если по внешнему виду я уже давно не человек?…

И тут я понял, что самым разумным будет сейчас направить высвободившуюся силу разума не на решение научных задач, а поиск путей выхода из той ситуации, в которую я попал. Я принялся думать. Прежде всего, я попытался разобраться в том, кем же я стал. Что я знал о липотронных ксинидах? Да практически ничего. Структуры, способные изменять строение органической материи. Почему я решил, что эксперимент Закхера будет направлен на то, чтобы с их помощью изменить мою внешность? У такого ученого, каким был этот чокнутый профессор, подобный эксперимент интереса бы не вызвал. Нет, изменение внешности – это побочный эффект. Закхеру важно было узнать что-то другое… Часы, закон Мелинга, формула Больмаца… Для чего Закхер попросил их вспоминать? Не для того ли, чтобы проследить состояние моего разума в разные моменты времени? Значит, он сознательно хотел погружать меня в определенные неведомые мне состояния. Очистка в начале эксперимента моего ума, затем игра света… Теперь я начал понимать. Закхер научился воздействовать на системы липотронных ксинидов, программируя их воздействие на живой организм. Он сделал эти структуры управляемыми и направил на то… Сначала Закхер сделал из меня пса. Все мои повадки, мой облик в то время однозначно свидетельствовали об этом. Моё мироощущение тогда вполне соответствовала представлениям людей о восприятии мира собаками. Кем стал я потом? Главным ключиком для ответа на этот вопрос был мой значительно уменьшившийся размер. Поразмыслив, вспомнив всё, что чувствовал тогда, я понял, кем был. В тот момент я стал кем-то из рептилий. Скорее всего, некой ящерицей. Было, правда, в моём восприятии на тот момент нечто, что не вписывалось в современные знания об этих созданиях. Но так ли уж верно могли мы о них судить? Насколько хорошо изучили эти существа? Настолько, насколько смогли они себя проявить.