Крылья страха - Анна Данилова

Он с силой прижал ее к себе и, взяв большим и указательным пальцами правой руки ее за подбородок, приподнял его и больно поцеловал в губы. Это был страстный, жаркий поцелуй, от которого Юля чуть не задохнулась. Колени у нее подкосились, и она исторгла горловой, полный неудовлетворенности стон…

Ломов исчез, словно его и не было. А Юле потребовалось где-то с полчаса, чтобы прийти в себя и успокоиться под прохладным душем. Она знала, что стоит ему сейчас вернуться, и она, забыв о приличиях, сама отдастся ему прямо на полу в прихожей.

– Ты что это такая бледная? – встретила ее Надя и чмокнула в щеку. – Ну что, поедем? Шубин тебя ждал и уехал. Он хочет сначала найти могилу Соболева, чтобы потом, сориентировавшись, успеть незаметно вывезти Полину.

– А она сама-то этого хочет?

– Крымов поговорил с ней.

– О чем? – удивилась Юля. – Он что, открыл ей все карты?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Сама потом у него все спросишь. Ты будешь что-нибудь есть или пить?

– Нет, Надюша, спасибо, мне ничего не нужно. Разве что адрес Вали Кротовой. Ты нашла?

– Записывай: улица Электронная, 25, квартира 156. Еще ты просила прежний адрес Лоры. Адрес Альбины я тоже узнала.

Юля записала.

– Спасибо, ты настоящий друг. А теперь закрывай все окна и двери и, как говорится, поехали…

Дождя не было. Заплатив у ворот за проезд, Юля медленно повела машину вдоль довольно широкой дороги к участку номер 135, как подсказали ей женщины, торгующие при входе на кладбище искусственными цветами и венками.

– Надо же, даже бомжи и нищие знают про похороны Садовниковых… – удивилась Надя, во все глаза глядя из окна на показавшуюся впереди траурную процессию.

Хоронить супругов Садовниковых пришли довольно много людей. Но все они были чем-то похожи друг на друга: рослые, одетые во все черное, молодые мужчины со своими еще более молодыми и такими трогательными в черных кружевах и газе спутницами. Вдоль улицы, прижавшись к правой стороне дороги, стояли, как на аукционе по продаже иномарок, красивые дорогие машины. Юля, припарковав свой скромный белый «Форд» позади новенького «Мерседеса», была поражена, когда поняла, КОМУ он принадлежит. Павел Андреевич тоже заметил ее, едва она вышла из машины.

– Давай подойдем поближе… – шепнула Надя и, схватив Юлю за руку, потянула за собой, осторожно пробираясь сквозь толпу притихших людей.

Два гроба стояли на возвышении таким образом, чтобы все присутствующие могли еще раз проститься с покойными. Юля прекрасно отдавала себе отчет в том, что видит перед собой коричневый лакированный гроб с телом Лоры Садовниковой, но в ушах ее почему-то продолжал звенеть голос ТОЙ Лоры, которая вчера вечером лакомилась тортом, подарком Павла Андреевича… Кто же из этих двух женщин настоящая Лора?

И тут ей в голову пришла неожиданная и совершенно дикая по своему цинизму мысль. От нее у Юли даже перехватило дыхание. «Булавка». Она открыла сумочку и достала оттуда простую английскую булавку. Расстегнула ее и, когда подошла их с Надей очередь пройти мимо гробов, склонившись слегка над гробом, в котором лежала Лора, незаметно вонзила острую булавку в плечо покойницы. Но напрасно. Никто не закричал, не выскочил из гроба… Больше того, под белой с черным орнаментом повязкой, прикрывавшей половину головы покойной, Юля заметила темные очертания височной раны…

Она отошла подальше от провожающих и, сбиваясь, все же рассказала Наде о том, что произошло вчера ве чером.

– Не переживай, ты видела обыкновенное привидение… У меня тоже так было, – успокаивала, гладя ее по руке, Щукина. – Ты в последнее время много работаешь, немудрено, что нервы расшатались… Не бери в голову, все пройдет…

– Ты думаешь?

– Конечно…

И тут она увидела Крымова, ведущего под руку высокую женщину в узком черном платье. Поверх ее красновато-рыжих волос на ветру развевалась прозрачная черная газовая шаль. «Полина…» – у Юли сжалось сердце при виде этой фантастично красивой соперницы.

Полина ступала осторожно, мелкими шажками и олицетворяла собой саму женственность. Крымов по сравнению с ней выглядел серым посредственным мужчиной неопределенного возраста. Казалось, он потускнел рядом с этой роскошной, породистой женщиной.

Толпа, слегка расступившись, пропустила Крымова и Полину к гробам Садовниковых. Между тем Юля с Надей подошли к площадке, на которой происходило все это скорбное действо, с другой стороны и успели увидеть, как Полина, склонившись над гробом Сергея Садовникова, приподняла рукой с лица черный газ, еще ниже опустила голову и поцеловала покойника в щеку.

– Она прошептала: «Прости»… – сказала Надя на ухо Юле. – Ты только посмотри, какого удивительного оттенка волосы Полины… Ты извини, конечно, но она сделана из какого-то другого материала, чем мы… В ней есть что-то такое, демоническое, что ли… Я никогда еще не видела таких огромных глаз. Не удивлюсь, если она спустя несколько месяцев точно так же поцелует щеку мертвого Крымова.

– Надька, да ты с ума сошла, – Юля дернула подругу за рукав, – разве можно говорить такие вещи?!

– Да ты только посмотри на нашего Женьку! Ты хоть раз видела, чтобы он вот так перед кем-нибудь пресмыкался? Он же у нее вот где… – Щукина сжала свой маленький кулачок. – Смотри, по-моему, она даже плачет… Надо же, от одной могилы перейти к другой… А где же Шубин?

– Я здесь, девочки. Извините, но я подслушал весь ваш разговор. По-моему, вы еще не скоро оправитесь от шока. Мне, конечно, неудобно перед вами, потому что вы такие милые и хорошие. Но, кажется, я понимаю Крымова… Такая женщина опасна для жизни. И все-таки, Юля, ты не забыла, зачем мы сюда пришли?

Юля, не поворачивая головы, открыла сумочку и достала оттуда запасной комплект ключей от своей квартиры, куда Шубин и Крымов должны повезти Полину.

– Держи, – она сунула ключи в горячую ладонь Шубина и, всего лишь на мгновение оглянувшись, чтобы убедиться, что ключи действительно попали по назначению, увидела, что позади Шубина, стоявшего за ее спиной, находится человек, о котором она постоянно думала все это время.

Она взглянула на часы. Пора. Она обещала ему. Но как же тогда быть с подружками Лоры, беседы с которыми она запланировала?

– Надя, ты поезжай с ними, а у меня тут есть одно дело. Очень прошу тебя, никому ничего не говори… – Юля обращалась к Наде, зная, что Шубин уже давно стоит у раскрытой дверцы своей машины и только и ждет знака Крымова, чтобы подъехать к процессии и увезти Полину. Дело в том, что в толпе Юля успела заметить нескольких человек из уголовного розыска и прокуратуры. Это были в основном мужчины, и все они, как один, смотрели на эффектную рыжеволосую женщину…

И хотя ей было неприятно, что все смотрят на Полину, умом она понимала, что ей это на руку. Потому что неподалеку стоит человек, который смотрит только на нее, на Юлю.

Она медленно, насколько это было возможно, выбиралась из толпы, стараясь не привлекать к себе внимания, пока, оглянувшись, не увидела Ломова, уже стоявшего за оградкой могилы, расположенной в стороне от процессии. Он словно манил Юлю, хотя не производил ни единого движения, а только пристально смотрел на нее и звал одним взглядом.

Скользя подошвами туфель о влажную глинистую землю и держась за шероховатые, выкрашенные черной краской оградки, Юля как загипнотизированная шла за Ломовым, углубляясь все дальше и дальше…

Кладбище было большим и старым.

«Сейчас он меня изнасилует на какой-нибудь могилке и убьет…»

Но вдруг она увидела дорогу, о существовании которой и не подозревала. И машину. Ту самую, большую и черную.

Юля опустилась рядом с Ломовым на заднее сиденье и замерла.

– Как тихо… – прошептала она, глядя в окно и отмечая про себя, что находится в царстве мертвых. Она чувствовала, как Павел Андреевич, тяжело дыша, медленно скользит ладонью вдоль ее бедра вверх, как шуршит ее юбкой, елозит прохладными тяжелыми пальцами по шелковистой поверхности чулок…

Она закрыла глаза и почувствовала, что он, словно зверь, готовящийся к нападению, вдруг замер, а потом схватил ее за талию, развернул к себе, приподнял и мягко опустил Юлю лицом к себе, на свои колени.

– Ты чувствуешь меня? – спросил он хрипловатым голосом.

– Чувствую…

– А знаешь, ПОЧЕМУ ты чувствуешь?

– Почему?

– Потому что ты – ЖИВАЯ… А они, вон там, за оградками, – мертвые…

Ее бросало то в жар, то в холод. В жар, когда он, раздвинув ей бедра, принялся расстегивать на ней жакет и блузку. А в холод, когда начал нести этот покойницко-кладбищенский бред.

– Вас возбуждают эти разговоры?

– Нет, меня теперь вообще мало что возбуждает… Мне скучно на этой земле… Если бы ты только знала, как же мне скучно…

– Вам и со мной скучно?

– Нет. – Он целовал ей грудь и что-то бормотал про себя.

– А почему бы вам не уехать за границу?