Буду жить тобой - Элена Макнамара

расслабленнее. Что тут скажешь, мой брат умеет вселять уверенность. Он что-то ей говорит, а потом пальцем указывает на стекло. Ева смотрит в указанном направлении и, должно быть, отчётливо меня видит. Машет мне рукой и показывает большой палец. Пытается быть смелой, сильной... Обожаю её за это!

И люблю всем сердцем!

Ева посылает мне воздушный поцелуй, который я, будто бы поймав рукой, прикладываю к груди... Потом ей делают укол, подключают капельницу, и она мгновенно засыпает...

Жека больше не смотрит на меня. Судя по всему, даёт указания всем собравшимся. Наконец медики приступает к делу...

– Я всё же не могу это пропустить, – раздаётся знакомый голос возле меня.

Дёрнув головой, упираюсь взглядом в лицо младшего брата. Говорить с ним я сейчас не могу. Застрявший в горле ком от страха за жизнь любимой девушки лишил меня речи.

– До заседания ещё есть время, – объясняет причину своего появления Кирилл. – Мне показалось, что здесь я сейчас нужнее. Как она, Макс?

Я недоверчиво смотрю на брата. Неужели ему есть дело до Евы? С каких пор?

Он продолжает свой монолог, увидев, что я говорить не намерен. Видимо, приняв моё молчание за нежелание говорить.

А я, чёрт возьми, просто не могу! Мне, блядь, страшно так, как никогда ещё не было! Потому что она там, а я здесь! Это несправедливо!

– Прежде чем ты всё-таки со мной заговоришь, я хочу объяснить тебе, почему отправил твою бывшую в фирму, где работала Ева, – спокойно говорит Кирилл, не сводя взгляда со стекла. – Еву должны были уволить, Макс. Я немного повыяснял о директоре той фирмы. Оказалось, что он тесно связан с твоей сборной. Короче, играл на обе стороны, но твои платили больше. Ты же понимаешь о чем я, да? Ну хоть кивни!

Я медленно киваю. Хотя и не думал, что план выкинуть меня из сборной, пророс так глубоко и на стольких людях завязан. Беспредел одним словом.

– Это её директор, - выплёвывает Кир, — ещё и контролировал все её передвижения по делу. Знали, на что она будет опираться в суде. Соображать надо было быстро, и всё, что я придумал в такие кратчайшие сроки – это диверсия с твоей бывшей. Она же истеричка, поэтому сразу попалась на крючок. Результат - Еву уволили. И она стала заниматься твоим делом без всякого надзора.э

Кирилл замолкает, а я, покачав головой, перевожу взгляд на спины медиков. Сейчас мне совсем не видно Еву. Я вижу всевозможную аппаратуру, датчики, мониторы – но вообще ничего не понимаю. Наблюдаю за старшим братом. Вроде он выглядит спокойно и уверенно, это даёт мне надежду на то, что всё идёт хорошо.

Ведь так? Скоро уже всё закончится? Сколько вообще прошло времени?

– Ты меня слушаешь, Макс? – вновь подаёт голос Кирилл. – Сейчас у нас действительно есть шанс выиграть твоё дело, ведь Ева всё же докопалась до сути. Как там его?.. Мацура? Твою ж мать, дал же Бог фамилию. Так вот он, и правда, причастен к подставе с допингом. Ему выгодно, чтобы тебя выпнули из сборной. И Ева нашла человека, который это подтвердит. Представляешь? И никто в её бывшей фирме не знает об этом! Скажи – гениально же?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, я рукоплещу, – наконец хрипло отзываюсь я, не сводя взгляда с лица старшего брата. – Но сейчас меня мало интересует всё это, Кир. Мне не до этого...

– Но зато ей это важно, – он показывает на Еву, лежащую на операционном столе. Сейчас её отчетливо видно. – Я не её фанат, это очевидно, но я всё-таки смог посмотреть на эту девчонку твоими глазами. И знаешь, что я увидел?

– Что? – коротко смотрю на младшего.

– Она крутая. Правда. Чем-то напоминает меня, если бы я носил юбку, – криво ухмыляется Кирилл. – Да, она немного замкнутая. Конечно, не обладает таким же шармом, как я, но всё же что-то в ней есть. И она любит тебя так же... как я. С ней всё будет хорошо, брат.

Ком в горле становится ещё больше. Грудь сдавливает так сильно, что не получается дышать. Мне хочется и улыбнуться, и пустить слезу от его слов. Кирилл впервые говорит о девушке с таким восхищением. Впервые в жизни! Меня беспокоит мой младший брат и то, что с ним случилось однажды. То, чего мы с Жекой, похоже, не знаем. Но это что-то изменило его жизнь.

– Мне, наверное, уже пора, – подавленно говорит Кирилл, так и не получив от меня никакой реакции. – Я выиграю твоё дело, и, возможно, когда-нибудь ты меня простишь. Ведь простишь, Макс?

– Да, прощу, – вновь бросаю на него быстрый взгляд и опять смотрю за стекло. – Ева меня простила. И я...

Осекаюсь.

– Что ты? – доносится голос Кирилла. – Что?

– Кажется, там что-то происходит, – произношу я голосом незнакомца. Он звучит сдавленно и глухо.

Уперев ладони в стекло и вжимаясь в него лбом, пытаюсь понять, чем вызвана суета возле операционного стола. Ещё мгновение назад ничего такого не было, и всё вроде бы шло нормально.

– Смотри, кажется, давление упало, – Кирилл тоже вжимается в стекло и указывает на какой-то монитор.

– Откуда ты знаешь? – мой голос наполнен страхом. – Да что ты вообще знаешь?

– Я просто очень часто бывал в больнице, Макс, – спокойно отзывается Кир. – А сколько раз падал с мотика... У меня же куча всего переломана и зашита.

– Тогда... Тогда что всё это значит?

Суета хирургов. Агрессивно мигающие датчики. И ещё этот аппарат, который подкатывает к её обездвиженному телу анестезиолог... Как там его? Дефибриллятор.

– Блядь... – глухо бросает Кирилл. – Кажется, всё идёт не по плану, – констатирует он очевидную вещь и вдруг начинает умолять: – Давай же, Ева! Ты здесь очень нужна! – а потом сразу ругаться: – Какого чёрта ты там разлеглась? Пошутили – и хватит! Давай