Тайны Вавилона - Виталий Белявский

В богатых семьях тоже имели место разделы земли между наследниками, что создавало препятствия для мобилизации земельной собственности и роста крупного землевладения. Однако богатые собственники гораздо чаще делили не землю, а ренту с нее. В этом заключалось одно из важных преимуществ крупного хозяйства перед мелким. Мелким хозяйчикам, лично обрабатывавшим свою землю с помощью домочадцев и немногих рабов, волей-неволей приходилось дробить парцеллу, нанося тем самым. непоправимый ущерб хозяйству. Крупные же собственники, как правило, своего хозяйства не вели и сдавали землю в аренду. Поэтому дележ ренты, при котором имения как хозяйственные единицы не дробились и их доходность не падала, был для них гораздо выгоднее дележа земли. Арендаторы, со своей стороны, тоже прибегали к одновременной аренде нескольких соседних мелких участков, принадлежавших разным хозяевам. Таким путем эти клочки земли сливались в имения, а их собственники становились совладельцами, делившими между собой ренту.

В психологии вавилонского гражданства произошли резкие изменения, сущность которых помогает понять следующий эпизод. В 569 г., когда Навуходоносор II вел подготовку к египетскому походу, состоявшемуся в следующем году, землевладелец Бэл-шум-ишкун из района Шахрина под Вавилоном, чтобы раздобыть серебро для найма заместителя на военную службу, занял под залог своей земли и двух рабов у знакомого уже нам Иддин-Мардука около 3 мин (1,515 кг) серебра, обязавшись покрыть долг за счет урожая фиников. Бэл-шум-ишкун откупился от военной службы, но долг заплатить не смог и спустя полгода разорился9.

Бэл-шум-ишкун и многие его сограждане предпочитали разорение военной службе. Они были по горло сыты победами и завоеваниями, от которых не видели ничего, кроме смерти, увечий и опять-таки разорения. Так рассуждали и поступали сыновья и внуки тех, кто полвека тому назад, не щадя жизни, штурмовал гигантские валы Ниневии, отражал яростные атаки египтян и доведенных до полного отчаяния ассирийцев в Харране, дрался в кровавом рукопашном бою с солдатами фараона на горящих улицах Кархемиша.

Эпоха просперити высоко подняла значение денежного богатства, что вызвало существенные сдвиги в структуре средних слоев гражданства. В то время как ряды мелких землевладельцев, живших за счет урожая с земли, сокращались, росло число городских собственников — владельцев имений, доходных домов, трактиров, мастерских, ростовщиков. Для них богатство заключалось в деньгах. Они скупали земли, дома, пребенды, рабов. Свои доходы они исчисляли не размерами урожая, а размерами ренты, процентов, наживой. Именно в 60-е годы выросли состояния Иддин-Мардука и семьи Эгиби. В это время вавилонское общество с невиданной силой охватили дух стяжательства, тяга к паразитическому существованию и политический индифферентизм. Пожалуй, наиболее ярко эти настроения проявились опять-таки по отношению к основным гражданским обязанностям. Каждый старался откупиться от них, нанять заместителя или заплатить деньги. Даже службу в храмах владельцы пребенд перекладывали на плечи наемников и рабов. О разнице в психологии этих новых средних слоев и граждан, продолжавших жить по-старому, можно судить по следующему факту, зафиксированному в документах семьи Эгиби.

4 апреля 523 г. Надину и его жена Инцабтум, жители города Киша, обменялись имуществом с Итти-Мардук-балату, главой семьи Эгиби. Супруги отдали городской участок площадью 288 кв. м в обмен на участок пашни в 1,33 га под Вавилоном и четырех рабынь; затем в мае 523 г. они продали рабынь, а землю оставили за собой10. Итти-Мардук-балату охотно пошел на обмен, поскольку городской участок стоил дороже пашни и рабынь. Супруги тоже считали обмен выгодным: вместо участка с развалившимся домом, который они не могли восстановить и который не приносил им никаких доходов, они получили землю, а от продажи рабынь выручили наличные деньги и снова стали самостоятельными хозяевами.

Но почему Супруги прибегли к обмену, а не продали свой развалившийся дом, чтобы прямо купить землю на добытые таким путем деньги? Ответ простой. Такую операцию легко мог осуществить Итти-Мардук-балату, владевший десятками имении и домов, сотнями рабов и большими деньгами, но не нищие супруги, не имевшие средств к жизни и не умевшие спекулировать. Кроме того, важную роль играл глубоко укоренившийся взгляд на собственность. Вавилоняне, воспитанные в духе традиции, не могли допустить даже временной потери земли без ущерба для своей чести. Поэтому они предпочитали мену даже в убыток себе.

Ниже средних слоев на социальной лестнице стоял античный пролетариат, плебс — разорившиеся граждане, лишившиеся земли, рабов, домов. Для них гражданские права превратились в пустой звук. Они были вытолкнуты из рядов господствующего класса в число эксплуатируемых. Сюда относились арендаторы, поденщики, клиенты, окружавшие богатых сограждан и служившие им агентами, приказчиками и приживалами. Некоторые из них изо всех сил старались сохранить хотя бы видимость принадлежности к гражданству. Другие, махнув на все рукой, просто опускались на дно и пополняли ряды наемников и уголовников. Численность таких деклассированных элементов непрерывно росла вместе с ростом имущественного расслоения гражданства. Они. были продуктом разложения гражданского коллектива, грозным симптомом начавшегося кризиса античного строя.

Классу свободных, гражданству, противостоял класс рабов. Раб был лишен свободы и должен был служить другому человеку. Он не имел гражданских прав и обязанностей, а потому и права собственности. Сам раб и все, чем он владел, являлись собственностью господина. Господином раба мог быть как отдельный человек, так и целый коллектив, государство. В античном обществе, однако, понятие рабства (по-вавилонски ardutu) отличалось от современного. Под рабством древние понимали не только рабство в собственном смысле слова, но и любую форму зависимости человека от человека. Для вавилонян рабами были и храмовые крепостные, и пленники, и покоренные народы. Даже на свободных наемных рабочих, ремесленников и людей «интеллигентного» труда, работавших по найму, смотрели как на рабов, потому что они работали не на себя, а на других людей. Так понимали рабство и в Греции и Риме, где рабами считались и спартанские илоты, и фессалийские пенесты, и афинские союзники эпохи Перикла, и все подданные персидского великого царя. Состав рабов в античном обществе был очень пестрым и неоднородным.

В развитом античном обществе — а Вавилон представлял таковое в эпоху столпотворения — гражданин не мог быть рабом в своем отечестве. Рабство-должничество для граждан было запрещено в Вавилонии еще в 1790 г. до н. э. Законами царя Хаммурапи11. Рабами могли быть только иноземцы. Следовательно, между свободными и рабами существовали и социальные, и этнические различия. Правда, в Вавилонии имели место отдельные исключения из этого правила. Читатели уже знают, что во время осады Вавилона в 650–648 гг. и Hitiulfpa в 627 г. граждане, чтобы спастись от голодной смерти, продавали в рабство своих детей и самих себя. Такие же случаи известны и в голодные годы, в частности в 596 и 544 гг.12

В подавляющем большинстве случаев люди становились рабами не по доброй воле, а в результате насилия, внеэкономического принуждения. Война и разбой являлись главными источниками рабства. Все войны, которые вел Вавилон, сопровождались захватом и порабощением пленных. С этого, собственно говоря, и началась история Нового Вавилона. В 689 г. побежденные вавилоняне сами были обращены в рабство, а через 70–80 лет поработили своих поработителей-ассирийцев. Затем в вавилонский плен попали урарты, маннеи, египтяне, сирийцы, финикияне, иудеи, киликийцы, лидийцы, арабы и др. После каждого похода и Заречье — а такие походы с 605 по 586 г. происходили почти ежегодно — Навуходоносор II пригонял в Вавилонию все новые и новые тысячные толпы рабов.

Другим источником рабства служила работорговля, ввоз рабов из-за границы. Вавилон был крупнейшим центром работорговли на Ближнем Востоке. Кроме того, вавилоняне сами ездили за рабами за границу. Так, например, семья Эгиби приобрела в Иране рабынь-эламитянок и рабыню-гандаритку.

Основным источником рабства внутри страны было размножение рабов. Многие рабы имели жен и детей, еще больше насчитывалось рабынь с детьми без мужей. 8 сентября 508 г. братья Эгиби произвели частичный раздел имущества. Среди 98 рабов, которых они поделили, 53 раба были членами семей (родители и их дети), 17 — рабыни с детьми и 28 — рабы-одиночки13.

Столь высокий процент потомственных рабов типичен для развитого античного общества. Не менее характерен для него и незначительный перевес числа рабынь над числом рабов мужского пола[34]. Новый Вавилон представлял собой общество потомственных рабовладельцев и потомственных рабов.