Готический храм - Вероника Ульянова

Удав решил остановиться на чувстве гордости за сына. Но позже возникло еще одно ощущение – что Андрей – это только первая и самая приятная из ожидающих неожиданностей.

Лес начинался метрах в ста от особняка, в двадцати метрах с задней стороны особняка стоит гостевой дом. Перед парадной стороной около пятидесяти машин, БМВ, лексусы и все дела. У главного входа шесть охранников. С задней стороны особняка стоят газели, там же черный ход, и у него сидят десять охранников. На крыше особняка лежат восемь снайперов, по два на каждую сторону света. Внутри здания количество охраны не определено. Периодически все переговариваются по рации.

Посреди главного зала особняка невысокая сцена, вокруг неё множество столов, в одном углу бар, окна занавешены.

На сцене поёт группа блондинок, за столами сидят дорого одетые мужчины, многие в масках, чтобы их не узнали, несколько женщин, они разговаривают, смеются, едят, смотрят на выступление. Красивые официантки в нижнем белье разносят еду, некоторых из них мужчины сажают к себе на колени, и уже не отпускают. Красивые официанты носят тяжелые подносы. Их сажают к себе на колени двое из гостей, а женщины гости протягивают им ноги для поцелуев и массажа прямо за столиком. Диме повезло и с его не самой выдающейся здесь внешностью его только раз тронули за попу. Блондинки допели и уходят со сцены.

За центральным столом прямо перед сценой сидит Виктор. Он болтает со своим соседом.

Начинается номер Алины, для нее устанавливают шест. MUSE Hysteria.

Алина танцует. Она восхитительна, гибка, маняща, но ничего сверх, если бы у нее и Виктора не было истории, шансов не было бы. Виктор узнал ее, он понял, что она здесь не для того, чтобы заработать. Для чего же? Наконец она решила дать ему? Но почему именно сейчас? Максим сказал, что она наладила личную жизнь и завязала со всем. Видимо личная жизнь разладилась. Но, что ей нужно от него? Его самого или ей просто скучно? Была ли искра между ними? По ней сложно понять. Да и виделись они всего два раза, но какие это были два раза. В первый он ее связал и угрожал убить, а потом она в том шикарном синем платье отказала ему. Сначала она не обращала на Виктора внимание, но потом приветственно кивнула ему, слезла со сцены, и забралась на стол перед ним.

Мерцание огней, люминесцентных ламп, прожекторов; блёстки платьев, блики на металлических ремнях и драгоценных камнях, шум, смех, музыка. От нижнего баса вибрирует стул, на котором сидит Виктор. Его глаза слезятся, но он, почти не моргая, смотрит на Алину, танцующую на его столе. Она воплощение страсти. Каждое её движение пускает искру Виктору в сердце. Она вызывающе красива, вызывающе одета, вызывающе танцует, и смотрит Виктору в глаза вызывающе. Девушки, даже самые красивые, смотрят с завистью. Мужчины замерли. Уже фантазируют. Она нагло улыбается Виктору, прикусывает губу, он делает глоток из очередного бокала.

      Виктор уже почти не слышит музыку, уши заложило, но он не отрывает от неё глаз, её тело создает музыку. Виктор держится за стол перед собой, чтобы не вскочить и не схватить её. Как он хочет впиться в её губы. Её приоткрытый рот, жадно хватающий воздух…

Виктор решает тряхнуть стариной, гулять так гулять, и залезает на стол, красивый и мрачный, только глаза его искрились страстью. Он не умел танцевать, он схватил её и прижал к себе сильной рукой за талию. Она изобразила на лице своем негодование и попыталась вырваться, но он запустил руку глубоко в её пышные волосы и впился в её губы. Чуть ли не зло он поедал её. Он оторвался от её губ, отступил на шаг, чуть не упав со стола, но не заметил этого и улыбнулся, видя в её глазах, что ей понравилось, что она хочет ещё, хочет большего, как она хочет, где…она отдалась ему в танце. Он обнял её сзади, и теперь они вместе крутили бедрами, увеличивая диаметр вращения, всё быстрее и быстрее. Он развернул её к себе лицом, скользя пальцами по её тонкой талии, и отклонил назад. Они целовались, они лапали друг друга, грязно, пошло, крики, удивленные и заведенные возгласы, свет мигал всё ярче. То её рука будто хотела разорвать на ней платье, то его. То она как бы случайно приоткрывала белоснежное в клубном свете плечико, то он приподнимал, уж точно намеренно, её и так короткое платье выше и выше. На ней оказались надеты чулки. Наконец она оттолкнула его и вернулась на сцену.

        Казалось, у неё не может остаться сил, но она продолжила танцевать с ещё большим воодушевлением. Ещё больше страсти, голого тела. То скромная, то развратная, она всё смотрела на Виктора. Она хотела прожечь взглядом его, а он её. Она повернулась к залу спиной, вскинула руки, её соблазнительная фигурка в свете прожекторов отпечаталась у него на сетчатке, выключился свет, стало темно, а он видел еще ее.

После нескольких следующих номеров, смены блюд и подачи десерта на сцену вышел ведущий:

– У нас для тебя, Виктор, есть ещё один сюрприз. Ты хорошо помнишь всех, кто выступал?

Виктор кивнул.

– Ты можешь любое количество выступавших девушек и официанток пригласить наверх, в уединенную комнату, где они исполнят любые твои желания.

В зале поднялся одобрительный гул. Виктор довольно улыбнулся.

– Или парней, на твоё усмотрение.

Многие засмеялись.

Живой оркестр исполнял фоновую веселую мелодию, началось торжественное подношение подарков. Некоторые подходили лично к Виктору, некоторые поздравляли и показывали свой подарок со сцены.

Дима с Алиной осматривали зал, стоя около гримерки, Алина заметно нервничала:

– Я не знала, что можно затащить в кровать всех сразу. Да и все девушки здесь заметно лучше меня, я надеялась, что он меня узнает и воспользуется возможностью, но здесь есть такие шикарные телки. Они слишком шикарны.

– Узнает тебя?

– Мы немного знакомы.

– Как?!

– А ты не знаешь?

– Нет, то есть… – Дима замялся.

– Не время юлить. Это Виктор, Максим работает на него. Если сегодня все пройдет хорошо, если ты дашь им Виктора и всех, кто здесь собрался, ты сможешь отмазать Макса?

Дима молчал. Алина схватила его за ворот рубашки.

– Я сделаю сегодня все, но поклянись, что спасешь Макса.

– Как я могу, я… поверь, я хочу, но не все в моих руках.

– Поклянись или я пойду прямо сейчас к Виктору и сдам всю операцию.

– Я думал, ты предана мне, как собака, – укоризненно сказал Дима.

– И я отдам жизнь за тебя, но дело касается брата, я должна ему. Я прошу тебя только попытаться. Я же не знаю подробностей, я не знаю, можешь ли ты. Но хотя бы попытайся. Я вижу тебя, когда ты рассказываешь о брате, я вижу, что ты любишь его, ты не относишься к нему, как к работе. Просто попытайся.

– Я попытаюсь.

– Поклянись.

– Клянусь.

Дима и сам думал об этом, но что он мог? Он и правда давно уже думал с ужасом о том, что однажды он позвонит Максиму и тот не ответит, никогда. Максима нельзя было не любить, как и предсказал Капитан. Дима одновременно чувствовал отвращение к тому, что олицетворял собой Максим, но и привязался к нему, против воли, против убеждений. Стокгольмский синдром. Дима даже сначала, как она вернулась, испытывал к Алине антипатию, потому что она, как он думал, не рассказала Максиму ничего, потом решил, что она все-таки рассказала и Максим теперь просто выжидает, как бы отомстить Диме, и непроницаемость друга, которую он так уважал, стала для него настоящим адом. Действительно Дима постоянно мучился и степень его страданий все нарастала. Жизнь под прикрытием, потом Алина, потом Максим, который в любой момент может обратить весь свой гнев на него. Дима не хотел быть предателем, а теперь он чувствовал, что предает всех, одновременно, не было одной его стороны, был многогранник лжи и боли, в котором он метался. Слова Алины были единственным проблеском откровения за последние полтора года.

– Пойдем готовиться к запасному плану.

– Подожди, – Дима кивнул в сторону.

К Алине и Диме пробирался сквозь официантов и гостей помощник Виктора. Подойдя, он сказал Алине:

– Он выбрал тебя.

И потащил Алину за руку.

Осмотренная досконально Алина прошла в комнату на втором этаже особняка, Виктора еще не было. Шампанское в ведерке со льдом, огромная кровать, ванная комната с наполненной джакузи. Алине стало страшно. Если что-то пойдет не так, чтобы не сорвать операцию, возможно ей придется… она потрясла головой. Это настолько не ее, особенно после того, как у нее появился Артур. Почему он высказался именно сегодня, хотя бы завтра. После его слов все иначе, но она сама вызвалась быть преданной Диме, значит она должна исполнить обещанное ему сегодня и тогда будет свободна для того, чтобы быть преданной Артуру. Пока еще ее тело принадлежит Диме.

– Алина.

Она обернулась, задумавшись, она даже не услышала Виктора, который уже стоял в комнате и закрыл за собой дверь.

– Виктор, – пленительная улыбка.

– Не ожидал тебя здесь увидеть.