Аврора Горелика (сборник) - Василий Аксенов

КИСТОЧКИН

Буря мглою небо кроет… Выпьем еще для уюта?

АБРОСКИН

Нет, подождите. Вы как-то легко нащупываете в человеке его открытые места. Должно быть, вы сильны в оккультных науках?

КИСТОЧКИН

Не усложняйте, профессор. Все это очень элементарно. (Странным образом преображается.) Главное, забронироваться самому, и тогда длинными руками, чувствительными, как фотоэлемент, перстами, можно щупать любого человека. А человек, так называемый простой человек, ведь это очень несложная конструкция, бронированному индивидууму он весь открыт, весь со своими нехитрыми страстишками и пороками. (Вздрогнув, возвращается в свое прежнее улыбчивое состояние.) Знаете, Сталин это прекрасно понимал. Еще в двадцатые годы на каком-то собрании выступал комсомольский вожак и с большим революционным пафосом спорил с ним. Сталин подошел к нему в перерыве и спросил: «Вам что надо, товарищ? Вам совнаркомовский паек надо? Сделаем». Гениально, правда? Сталин…

АБРОСКИН

(в волнении). Не говорите мне о Сталине…

КИСТОЧКИН

Профессор, профессор… Нужно бережнее относиться к отечественной истории.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(встает и отходит в сторону). Я ничего не понимаю. Мне все ясно, но я не понимаю. Отстал от жизни, что ли? Провинциалка?

АБРОСКИН

(насмешливо). Меня вы тоже щупаете своими чувствительными перстами?

КИСТОЧКИН

Уж и пошутить нельзя. Все это глупости, профессор. Главное – это после бессонной ночи, заполненной философскими размышлениями, выпить дорогого армянского коньяка и распустить вожжи… Помните, у Маяковского: «Я еще могу-с выбросить шпоры в горящей мазурке, выкрутить черный ус…»

АБРОСКИН

(совсем хмельной). Спасибо, Женя, вы меня поддержали. Вы душевный человек. Я пойду, меня ждут те двое. Я буду третьим. (Уходит.)

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(еле сдерживая бешенство, в сторону). Вот он, мой товарищ! Наперсник юности мятежной! Как я все это еще терплю?!

КИСТОЧКИН

(смеясь). Прекрасно проводим время, Петька, правда? Давно я так не веселился. (Встает.) Черт возьми, до чего же ничтожен мир!

В это время Светлана встает из-за стола и выходит играть на просцениум. Стоит, обреченно опустив руки.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(резко поворачивается к Кисточкину). Я, наверно, стал дико провинциальным?

КИСТОЧКИН

Немного есть, старик.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

А ты, кажется, стал супер? Надмирный житель, а?

КИСТОЧКИН

Об этом мы с тобой поговорим на трезвую голову. (Замечает Светлану.) Вот что, старик, возьми ключ и иди ко мне, отдыхай. А я сейчас поеду по делам. Мне нужно в редакцию. Я ведь стал китом.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Китом?

КИСТОЧКИН

(смеется). Да, китом среднего масштаба. Но это, конечно, временно. Скоро перейду на свободный полет.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Станешь орлом?

КИСТОЧКИН

Вот именно.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(кивая на Светлану). Это она?

КИСТОЧКИН

Тише, не спугни.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(торопливо). Как ее зовут? Вот это девушка! Познакомь!

КИСТОЧКИН

Э, брат, нечестно. Я же тебе обещал – найду кадр не хуже. (Он подходит к Светлане, берет ее руку. Она поднимает голову, что-то говорит ему. Он ей отвечает. Они обмениваются короткими односложными фразами. Мы их не слышим.)

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(ходит вокруг, пытаясь обратить на себя внимание, громко). Ты бы хоть познакомил, Женя!

Светлана и Кисточкин словно и не видят его.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(Светлане). Я Петр Треугольников. В детстве звали Треуголкой. Смешно?

Светлана даже не поворачивает головы, разговаривает с Кисточкиным.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Ну и девушка вы! Первый класс. Большая редкость.

Светлана разговаривает с Кисточкиным.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Напрасно вы пыжитесь. Я парень с юмором. Вон Женька подтвердит.

На него не обращают внимания.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

(в досаде). Давай ключ.

Кисточкин, не глядя, протягивает ему ключи. Треугольников берет ключи и уходит.

КИСТОЧКИН

(Светлане). Значит, договорились?

СВЕТЛАНА

(с облегчением). Да, на пятачке возле метро «Маяковская». Ты любишь меня?

КИСТОЧКИН

Конечно.

СВЕТЛАНА

Свистишь?

КИСТОЧКИН

(поспешно). Что за глупости.

Светлана смеется и берет его под руку. Они медленно идут по просцениуму. В углу появляется Суровый-в-Лиловом. Не замечая его, Светлана и Кисточкин приближаются.

СУРОВЫЙ

Мене, текел, фарес!

КИСТОЧКИН

(вздрагивает и замечает Сурового. С жалким вызовом). Ну, это, знаете ли, тривиальные шуточки. Слышали, слышали…

СУРОВЫЙ

Отвечайте прямо – коммунальные услуги оплачены?

КИСТОЧКИН

(нервно). Да! Вот квитанции!

СУРОВЫЙ

Никаких хвостов, никаких задолженностей по основному предмету?

КИСТОЧКИН

Вот зачетка, проверьте.

СУРОВЫЙ

(просматривает квитанции и зачетку, возвращает их Кисточкину). Пока все в порядке. (Уходит.)

Кисточкин смотрит ему вслед.

СВЕТЛАНА

Кто это такой?

КИСТОЧКИН

Да так… знакомый.

СВЕТЛАНА

Шутник.

КИСТОЧКИН

Угу. Большой юморист.

Уходят.

Действие второе

Сцена разделена на две части. Слева редакционное помещение, в котором сидят за пишущими машинками, трудятся трое поджарых молодых людей. Косо и очень примитивно здесь поставлена декорация стенки, на которой дверь с надписью «Зав. отделом». Молодые люди, беззвучно хохоча, перемигиваясь и иронически кивая на дверь заведующего, бодро стрекочут на пишущих машинках. Справа комната Кисточкина, по ней разгуливает мрачный Треугольников. В комнате Кисточкина все, что полагается, на месте: модерн. На стене картина: красные длинные человечки на многосуставчатых конечностях. Треугольников смотрит на картину, стоя спиной к залу, окутывается облаком сигаретного дыма. В просцениуме по-прежнему буфет. Буфетчица за объявлением «Ушла на базу». Разговаривает по телефону. В просцениуме появляется Кисточкин.

БУФЕТЧИЦА

(хрипло вопит в трубку). Жуков? Я на тебя найду управу, Жуков! Ты чего это игнорируешь? Моя точка особая, сам знаешь! Смотри, в торг сообщу! (Вешает трубку.)

КИСТОЧКИН

(подходит). Здрасьте, мамаша! Неприятности?

БУФЕТЧИЦА

Ерунда на базе. Палки в колеса. Просишь гвозди, дают мыло. Просишь доски, дают чай. Здрасьте.

КИСТОЧКИН

(подмигивает). А как там с моей судьбишкой? Все в порядке? Еду?

БУФЕТЧИЦА

(смеется). Все в ажуре. Уж для тебя, Женька, постаралася. Жди, не заржавеет.

КИСТОЧКИН

(потирая руки). Передайте, что я полностью соответствую. (Открывает дверь с надписью «Зав. отделом» и входит в редакционное помещение.) Привет, старики!

СОТРУДНИКИ

Привет!

Привет, старик!

А, шеф, салют!

КИСТОЧКИН

Ребята, надо вмазать дельцам от науки.

АЛИК

Можно начинать?

КИСТОЧКИН

(прикидывает). Нет, подожди, Алик. Виталик, лучше ты начни – у тебя положительная часть лучше получается.

ВИТАЛИК

Успехи нашей науки несомненны… Так начать?

КИСТОЧКИН

Валяй, валяй на полстолбца, только поинтеллигентней. Потом поставишь: «но, к сожалению…»

ВИТАЛИК

Не учи ученого. (Принимается за работу.)

КИСТОЧКИН

Алик, а ты начинай критическую часть. Выбирай выражения похлеще. Трудитесь, старики, я на минутку выйду. Переговорить надо по телефону с…андром…овичем… (Выходит из комнаты, приседает на корточки и наблюдает за подчиненными в замочную скважину.)

Треугольников садится в кресло, рассеянно нажимает клавишу радиокомбайна. Раздается свистящая надмирная музыка. Треугольников вздрагивает, неумело регулирует громкость.

ТРЕУГОЛЬНИКОВ

Мне что-то не по себе в этой комнате. Влюбился, надо же, в эту несчастную девочку. О, я понимаю, какие инстинкты она вызывает в нем. Опять наши дороги пересеклись, дружок.

СЕРЕЖА

Ребята, а вам не кажется, что наш шеф, блестящий Женя Кисточкин, понемногу приучает нас к какому-то подонству?