Хайноре. Книга 1 - Ронни Миллер

холодным приветствием?.. Нет, извиняться она не станет. Гвардеец должен понимать, что она госпожа и леди, выше его положением, и вовсе не должна быть с ним излишне приветливой.

— Ну что ж, раз все наконец готовы, — раздался над двором зычный голос лорда Холмов, — то пора выдвигаться.

Он вскочил на своего вороного, огромного и лохматого, чем-то походившего на самого лорда, и поравнялся с Лирой. Охота началась.

* * *

— Чуть выше… вот… не надо так дрожать, это же всего лишь кролик, он не даст вам сдачи. Вот так!

Лира выпустила стрелу с закрытыми глазами. Она очень надеялась, что промахнется несмотря на то, что лорд стоял за её спиной, держал её руки и сам направлял лук. Она очень надеялась, что дрожь собьёт стрелу с цели.

— Эх! Ну что ж, почти получилось, миледи. Если бы вы не трепетали, будто на мушке, то сегодня бы отужинали собственноручно пойманной дичью.

Лира открыла глаза и выдохнула — кролика след простыл, даже ветки куста ягодника уже не дрожали.

— Позвольте вам помочь, госпожа, — вызвался сир Галлир, и в тот же миг выпустил стрелу дальше и левее, на север, выждал немного, театрально поклонился и побежал за добычей. А когда вернулся, поднял её над головой и как герольд провозгласил: — В честь леди Валирейн Оронца!

Лорд Дормонд довольно крякнул и засмеялся, а следом и вся его свита. Лира тоже постаралась выдавить улыбку, хоть ей и не очень нравилось такое подношение. Но идея взять с собой сира Галлира оказалось на удивление хорошей. Если бы не он, то охота проходила бы в совершенном унынии — ни свита лорда Холмов, ни угрюмый Биро, ни молчаливая Альма не смогли бы так умело развлекать лорда шутками и разговорами. Они так сдружились за время охоты, что милорд даже угостил сира Галлира из своего бурдюка, а сир Галлир, чтобы потешить милорда, разок выстрелил, казалось бы, вхолостую, но попал в сосну, у которой Альма собирала травы для своих зелий, и стрела пригвоздила ее юбки прямо к дереву.

— А вот и куропатка к столу милорда! — объявил шутник, и все снова разразились смехом. Одна только Альма пронзила Галлира взглядом, острее его стрелы, и лорд Дормонд, о чем-то задумавшись, ухмылялся в бороду.

Лира чувствовала себя странно. Ей не очень хотелось привлекать много внимания, но задевало, что будущий жених вспоминает о невесте лишь, когда взгляд его случайно направляется в её сторону. Разве он не должен всегда и везде быть с нею, окружать заботой и вниманием? Разговаривать с мужчинами и шутить про загнанных, как куропатки, девиц ему милее общества невесты? Она ему не нравится… не нравится своему жениху… видно, постель милорд тоже будет делить не с нею, а со служанками, может потому он так поглядел на пойманную стрелой Альму? Присматривался?

Лира невольно нашла глазами Биро, своего защитника, но отвела взгляд, стоило гвардейцу посмотреть в ответ. Это было так глупо и по девчачьи, совсем не в духе взрослой леди, которой Лира хотела бы быть, но как приятно было осознавать, что хоть кто-то думает о ней сейчас. Нельзя, говорила она себе, нельзя при всех смотреть на него, нельзя улыбаться ему. Пойдут слухи, ненужные слухи, как при дворе об Алессе и короле, как о королеве и одном святом отце. Ты знаешь, как все это работает, не делай глупостей, говорила она себе. Как славно, что Биро сдержан и не позволяет себе лишнего. Как грустно, что он так сдержан и не позволяет себе лишнего…

— Леди что-то посмурнела, — голос жениха вывел Лиру из задумчивости. — Видно, на девиц твои шутки не действуют.

Сир Галлир пожал плечами и отпил из бурдюка. Его взгляд уже заметно помутнел, и стрелы не всегда разили цель. Лохматый Грив Дормонда поравнялся с Малинкой.

— Идемте, покажу вам местные красоты, — обратился милорд к Лире и, чуть наклонившись к ней, добавил: — Только вам. Прогоним прочь всю эту ярмарку.

Он улыбнулся сквозь бороду, залихватски, как разбойник из романтической баллады, и Лира невольно улыбнулась в ответ, смущённо глядя в сторону. Лорд Дормонд отдал процессии приказ отстать, а сам погнал коня вперёд, жестом увлекая за собой Валирейн. Она переглянулась с Альмой и помчалась следом, по широкой тропе, вглубь старого северного леса, и в её голове вдруг набатом застучала мысль — что, если это не лорд Дормонд зовёт её с собою, а Папа Ромох?.. Что если сейчас… сейчас настал тот момент… Сердце рьяно забилось, готовое ускакать вперёд Малинки, и лошадка, будто бы почувствовав хозяйку, помчалась быстрее.

Боги, Древние мудрые боги, вы наконец смилостивились, вы наконец спустились ко мне! Я готова, я сделаю, что должна!

Её кудри вились за спиной, глаза налились влагой то ли от счастья, то ли от бьющего в лицо ветра, а тело заполнилось чувством великой причастности. Скоро Папа Ромох наполнит её лоно, скоро она подарит Древним особое дитя, скоро она станет чем-то большим, чем просто девицей дома Оронца, чьей жизнью распоряжается семья и муж. И как только она исполнит волю Древних, то попросит у Папы Ромоха силу и власть, могущество жрицы богов, чтобы стать как Альма, сильнее Альмы! И тогда она сама выберет кого ей класть в постель, а кого отдать в жертву богам!

Пара-другая ударов сердца, и Малинка внезапно выскочила на поле, голое, будто брошенное лесом — только трава, камни и лорд Дормонд, спешившийся на краю. Лира едва успела остановить возле него изголодавшуюся по скачке кобылку, так она разогналась. Милорд помог Валирейн спуститься на землю, чтобы в тот же миг она, охнув, отпрянула назад — они в самом деле стояли на крутом краю, за которым ждала только бездна замшелых камней.

— Красота, верно? — Лорд Дормонд дышал глубоко и спокойно, он смотрел вниз, потом на виднеющиеся впереди горы, словно бы давно уже перестал чего-либо бояться. — Во времена первых войн мы сбрасывали отсюда южан. Красная Пасть. Раньше так называлась. Потому что крови было, почти по края. Так рассказывают старики. Но это чушь, где то видано, чтоб в южанах столько крови водилось, чтоб заполнить эдакую лохань. Верно?

Он глянул на Лиру сверху вниз, словно бы оценивая, сколько крови в ней, и усмехнулся.