Туристка - Торн Мэтт

Я забралась в постель и, обняв бутылку с водкой и стараясь перебороть сумятицу в мыслях, снова и снова просматривала события последних нескольких недель. Вспомнив рыдания Мэри, которая объясняла мне, что легла спать со мной, потому что боялась спать с мужчинами, теперь я понимала, что она в то же время трахалась и с Полом, и с Нилом. Такой обман выходит за все рамки и выглядит патологическим. Я уронила рюмку. Она разбилась. Черт возьми. Я отхлебнула прямо из горлышка, надеясь, что водка поможет мне забыться и я не брошусь совершать необдуманные поступки в приступе ярости.

Перед тем как отключиться, я обнаружила в себе чувство благодарности к пейджеру Нила, как будто он был другом, раскрывшим секреты, которые, по его мнению, должны быть мне известны. Было не так унизительно узнать обо всех этих предательствах от неодушевленного аппарата, который избавил меня от страха перед Полом, Нилом и Мэри (или, что еще хуже, от них вместе), который появился бы у меня, если бы они сидели передо мной и открывали мне глаза на то, что происходит. Я подумала о Чарли, о том, как он описывал свою любовь к Лесли, как будто ожидая, что я буду восхищаться этим. Интересно, приходило ли в голову создателям пейджера, что подобные истории могут случаться? Я заснула, представляя себе жизнь в будущем, когда все любовные связи будут контролироваться машинами, а операторы в белых халатах, работающие на них, будут в изумлении поднимать брови, выводя на мониторы компьютеров данные о совершенных предательствах.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Чтобы разбудить меня, понадобилось всего лишь три стука в дверь. Несмотря на все принятые мной меры, чтобы воскресное утро прошло как можно безболезненней, деликатный стук в дверь, автором которого был Генри, так резко вернул меня к реальности, что я проснулась, с ужасом думая, что забыла что-то сделать.

— Это всего лишь я, Сара. Я подумал, что ты, может, захочешь пойти вместе со мной в церковь.

Странно, почему Сильвия разрешила ему пройти наверх. Предполагалось, что она ограждает меня от непрошеных посетителей. Я была совершенно не готова видеть кого бы то ни было, но в то же время мне не хотелось, чтобы последним воспоминанием о Генри остался звук его голоса с другой стороны двери.

— Хорошо, — крикнула я, — встретимся в церкви!

— Мы будем сидеть в последних рядах, — предупредил он.

Я сосредоточенно потерла лоб, соображая, с кем он мог бы там сидеть. После вчерашнего меня бы не удивило, если бы компанию ему составили Пол и Нил и они втроем сообщили бы мне об их гомосексуальном союзе, menage a trios. Хорошо хоть у тебя сохранилось чувство юмора, сказала я себе, как бы слыша голос моей матери. Мое пуританское Я подсказывало, что мне необходимо провести это утро в церкви. Поэтому, встав с постели и наступив на осколки рюмки, я отправилась на поиски своей одежды.

В церковь я пришла, когда служба только началась. Я сразу же узнала Анн Мари и только потом увидела возле нее Генри. На Анн Мари был фиолетовый джемпер, украшенный вшитыми полосками из кожзаменителя черного цвета, и ярко-оранжевая юбка. Мне показалось странным, что такая дешевая уродливая одежда может выглядеть на ком-то столь сексуально, и мне стало неловко от того отвращения, которое она у меня вызвала. На Генри была белая рубашка, застегнутая доверху, без галстука, и коричневые брюки. Отец и дочь сидели в последнем ряду, там, где несколько недель назад Генри ласкал меня во время службы.

Я опустилась на скамью рядом с Анн Мари и взяла с полочки напротив книгу с церковными песнопениями. Проповедник читал отрывок из Евангелия от Иоанна, в котором описывалось хождение Иисуса по водам. На этот раз священник показался мне моложе, чем прежде, может, потому, что очень оживленно рассказывал прихожанам о том оттенке волшебства, который, по его мнению, носит жизнь в приморском городе и который приводит нас к неизбежному размышлению о божественной воле. Он говорил о том, что некоторые считают Вестон нерелигиозным местом, и назвал это ерундой. На какое-то время его слова вытеснили из моей головы мысли о трио, и я вспомнила рассказ Генри о Мисс Вестон.

После службы Генри коснулся моей руки и спросил, не хотела бы я присоединиться к ним и пообедать в ресторане «Вейфар».

Мне стало понятно, что ситуация серьезная, когда Генри не стал ничего себе заказывать. То, что Анн Мари не стала есть, меня немного удивило, но то, что Генри решил в воскресенье не обедать, было чем-то из ряда вон. Мне в последнее время перепало слишком много переживаний, чтобы я стала отказываться от еды. Уж если и эта парочка собирается расстроить меня чем-то, то я хотя бы перед этим поем.

— Прежде всего, — заявил Генри, протягивая ко мне руку, — пришла ли ты к какому-нибудь решению по поводу моего предложения?

Глядя в стол, я подумала, что почему-то не придала особого значения его предложению. Деньги редко волновали меня, даже когда в кошельке оставалось несколько фунтов, но мысленно я слышала голоса моего отца и Пола, советовавших мне не быть дурочкой.

— Извини, — ответила я. — Я не могу принять его.

— Это плохо, — сказал он. — Это все осложняет.

Я ждала продолжения. Анн Мари положила ладонь на руку отца в знак поддержки.

— Мне трудно тебе это говорить, но мы с Анн Мари уезжаем в морское путешествие.

Анн Мари улыбнулась мне, когда официантка поставила передо мной тарелку. Ее глаза светились удовлетворением и самодовольством, отчего мне показалось, что, может, Генри планировал взять в это путешествие меня. Наверное, мне пришло это в голову, потому что я проанализировала развитие наших отношений, но, так или иначе, в прошлый четверг уже точно были такие моменты, когда Генри обдумывал, глядя на меня, крепость нашей связи. Может, он думал, что я брошу его. До вчерашнего вечера я бы так и сделала.

— Ты уверена, что не хочешь взять деньги? — спросил он. — Меня довольно долго не будет. Я знаю, что на настоящий момент у тебя все в порядке, но мне не хотелось бы, чтобы ты попала в затруднительную ситуацию, лучше тебе принять мое предложение.

Я дотронулась до его руки. Анн Мари поморщилась.

— Я тебе очень благодарна, Генри, но деньги — это самая меньшая из моих проблем.

Он кивнул и посмотрел на дочь.

— Хорошо. Извини нашу бестактность, но будет лучше, если мы оставим тебя, чтобы ты спокойно пообедала. Знаю, что очень неприятно есть, когда на тебя смотрят.

Он поднялся и, дав Анн Мари выйти из-за стола, пошел по выложенному плитками полу к выходу. Я смотрела, как Генри придержал для нее дверь, как они прошли мимо окна ресторана, потом Генри остановился, сказал что-то дочери и пошел назад.

— Я не хотел, чтобы она это видела, — сказал он, поворачиваясь спиной к Анн Мари и доставая из кармана конверт. — Я оставлю это на столе. Ты не можешь помешать мне в этом.

Он поцеловал меня в лоб. Я смотрела, как он уходит. Когда он подошел к дочери, я тихо проговорила:

— Счастливого плавания.

В конверте были, конечно, купюры по двадцать фунтов. Их количество испугало меня, и я решила как можно быстрее избавиться от них. Некоторые магазины работали в воскресенье, а мне было все равно, на что потратить деньги. Я вышла на улицу с большим количеством сувенирных магазинов и аптек, чувствуя себя разбитой и грустной.

Вернувшись домой, я стала разглядывать свои покупки.

Начала с журналов. Я накупила кучу женских ежемесячных изданий в ярких обложках, порножурналов: главное, чтобы на обложке было изображение женщины. Потом я перешла к красному бикини, пляжной кепке с козырьком, полиэтиленовой шляпе, пачке сигарет и пластмассовому ведерку с лопаткой. В аптеке я приобрела косметику, голубую краску для волос и еще перекупила на десять фунтов лекарств у пожилой женщины, которая приобрела их для себя по рецепту. Я не собиралась принимать их (не знала даже, вредны ли они), но в моем мелодраматическом настроении эта покупка казалась удачной.