Расцвет русского могущества - Иван Забелин

Три двери, одна серебряная посредине и две бронзовые по сторонам, вводили в следующую палату, которая называлась Три раковины (Триконха), потому что составляла в передней своей части полукружие с тремя глубокими круглыми впадинами и сводами, в виде раковин. Стены были изукрашены разноцветным мрамором, а раковины сводов сплошь вызолочены.

Далее следовали сени и еще палата (Лавзиак), а затем вступали в сени Золотой палаты, в которых находились хитро устроенные часы. Здесь же стояли четыре органа, два золотых, которые назывались царскими, и два серебряных. Эти органы гудели, когда хор певчих воспевал похвалы царю, и потому палата занимала место как бы клироса в соборе.

Из сеней в Золотую палату вводили большие серебряные двери. Золотая палата была круглая, состоявшая из 8 округлых впадин, расположенных звездой, и походившая в самом деле на какое-то святилище или храм божества. Главный вход в нее был с запада, но, кроме того, она имела два боковых входа, с севера и юга, совсем по подобию православного храма. В восточной ее впадине стоял царский престол, а над ним в своде сияло мозаичное изображение Спаса Вседержителя, сидящего на престоле. Свод палаты возвышался обширным куполом, или главой с 16 окнами, посредством которых палата освещалась внутри. В своде против трона висело большое паникадило. Все стены и своды были украшены мозаикой, различными изображениями по золотому полю. Пол также был выстлан мозаикой из мрамора и порфира различных цветов, где переплетались разные узоры и травы, с круглой порфировой плитой посредине и с серебряными каймами вроде рамы по краям. Вверху палаты, ниже купола, были устроены палаты, или хоры, с которых царицы и вообще придворный женский пол смотрели на церемонии.

В этой Золотой палате совершались большие царские приемы всего двора, а также и иноземных посланников. В иных случаях здесь происходили торжественные обеды, за золотым столом. По случаю особых приемов палата убиралась еще с большим великолепием. В восьми ее сводах развешивались золотые венцы и различные произведения из финифти или эмали, также богатейшие царские одежды, мантии, порфиры царей и цариц. На перилах верхних галерей (палатей) ставились большие серебряные вазы и чаши высокой чеканной работы; в 16 окнах также помещались поддонники или блюда от этих ваз и чаш. Только над царским престолом не помещали никаких вещей. Там висели золотые царские венцы. В 8 сводах висели большие серебряные паникадила, а в палате были расставлены 62 больших серебряных подсвечника.

Через сени от Золотой палаты находилась еще приемная палата, называемая Кенургий, построенная Василием Македонянином. Ее свод поддерживался 16 колоннами, из которых половина была из зеленого мрамора, а половина из оникса. Колонны были покрыты обронной резьбой[122], представлявшей виноградные лозы, а в лозах – играющих животных разных пород.

Своды палаты были покрыты превосходной мозаикой, изображавшей на сплошном золотом поле самого строителя палаты сидящим на троне, с предстоящими полководцами, которые приносили ему изображения взятых ими городов. Остальные украшения мозаики, тоже по золотому полю, изображали деяния императора, военные и гражданские.

Возле палаты находилась царская спальня, священная, как ее называли. В нее проходили тоже через сени, небольшие, посреди которых стоял порфировый фонтан на мраморных колоннах, изображавший орла, чеканенного из серебра и сжимавшего в когтях змею. В спальне пол был мозаичный. По самой средине изображен был павлин, в кругу, составленном из лучей из карийского мрамора. Затем из зеленого мрамора составлены были как бы волнистые потоки, направлявшиеся в углы комнаты. Между потоками изображены орлы так живо, что казалось, сейчас готовы улететь. Стены в нижней части были покрыты дощечками из разноцветного стекла, изображавшими различные цветы. В верхнем отделе до потолка по золотому полю мозаика изображала самого царя сидящим на троне и царицу в царской одежде. Кругом по стенам также были изображены их дети в царских же одеждах. Царевичи держали в руках книги, в знак того, что книжное образование составляло главный предмет в их воспитании. Потолок весь сиял золотом: посреди был изображен из зеленого стекла крест и вокруг блистающие звезды; в предстоянии у креста были изображены опять царь, царица и их дети с простертыми руками к символу христианской победы и спасения.

В другом отделении дворца, возле Софийского храма, находилась палата, построенная еще Константином Великим, и не менее богатая, называемая Магнауром, вероятно, от magnus – великий, большой и aunini – золото, что значило бы Большая Золотая. Она также имела вид церкви и была расположена от запада к востоку. Перед нею с западной стороны находились обширные сени, в которых во время приемов собирались знатные придворные люди, начальники, патриции, сенаторы. Вход в палату закрывался дорогими занавесами. Сама палата была четырехугольная, продолговатая, длиной шагов 60, шириной шагов 30. По сторонам высились мраморные колонны (столпы), по шести на каждой, над ними были сведены своды (арки), или кружала, по семь на каждой стороне. За колоннами находились боковые галереи. В промежутках колонн по всей палате висели на посеребренных цепях большие серебряные люстры. Восточная часть палаты была устроена как алтарь, особой округлостью, и на несколько ступеней выше перед всей палатой, так что туда поднимались по ступеням из зеленого мрамора. Это царское возвышение отделялось от палаты четырьмя колоннами, по две со стороны, над которыми возвышалась обширная арка. Между колоннами ниспадали дорогие занавесы, закрывавшие в обыкновенное время это царское святилище.

Возле этого места стоял огромный золотой орган, блиставший дорогими каменьями и финифтью и называемый «царским». В других местах палаты стояли еще два органа, серебряные. В глубине этого алтаря стоял царский престол, золотой трон, весь усыпанный драгоценными камнями и называемый «Соломоновым престолом», по той причине, что он был устроен по образцу библейского престола царя Соломона. У престола были ступени, на которых по обеим сторонам лежали золотые львы. Это были чудные львы: «в известную минуту они поднимались на лапы и издавали рев и рыкание, как живые». Сверху у трона сидели две большие золотые птицы, которые тоже, как живые, пели.

Но еще чуднее представлялось стоявшее неподалеку от трона Золотое дерево, тополь или явор, на котором сидело множество золотых же птиц разной породы, изукрашенных цветной эмалью, которые точно так же в известную минуту все воспевали сладкогласно, точно живые.

Возле престола возвышался, как знамение победы, огромный золотой крест (Константинов, называвшийся Победа), покрытый драгоценными каменьями. Пониже престола помещались золотые седалища для членов царского дома. Во время приемов по стенам были развешиваемы царские золотые порфиры и венцы[123].

Царские приемы в этой палате и в других тронных палатах происходили следующим образом.

Появление царя пред глазами приходящих сопровождалось некоторого рода священнодействием. В палатах, где помещался царский престол, всегда в вышине свода находилось изображение Господа Вседержителя, сидящего на престоле. Когда царю следовало воссесть на свой престол, он, одетый великолепно, в богатейшем царском наряде, с молитвой повергался на землю перед этим изображением и потом торжественно садился. В то время вход в палату был закрыт богатыми занавесами. Когда все было готово для царского лицезрения, тогда занавесы поднимались и придверники с золотыми жезлами в руках пропускали входивших бояр и всех других главных чиновников двора по порядку и по разрядам. Каждый разряд чиновников входил особо. А там, вдали по всем залам дворца, направо и налево, стояли меньшие придворные и разные другие чины и военные дружины в богатых одеждах. В их числе находились и служившие у греческих царей крещеные россы с топорами (секирами) и щитами.

Напоследок вводили иноземных послов с их свитой, которые, увидя царя, должны были воздать ему почесть, упасть ниц, поклониться в землю, что значило по-русски ударить челом. В ту же минуту играл орган, играли трубы. Вставши, посол подходил ближе к царскому престолу и останавливался на указанном месте. В ту минуту играл другой орган, ударяли в литавры. За послом следовали знатнейшие члены посольства, точно так же ударявшие челом императору. Они останавливались у входной ограды. Канцлер (логофет) торжественно вопрошал пришедшего, вероятно, о здоровье и о предмете посольства. В ту минуту золотые львы у трона начинали реветь, золотые птицы на троне и на золотых деревьях начинали сладкогласно воспевать; звери на нижних ступенях поднимались из своих логовищ и становились на задние лапы. Пока все это происходило, протонотариус[124] подносил царю посольские подарки. Вслед за тем снова ударяли в литавры и все успокаивалось: львы переставали реветь, птицы умолкали, а звери опускались в логовища. При отпуске послов снова играли органы, ревели львы, воспевали птицы и дикие звери спускались со ступеней трона, что продолжалось до того времени, как посол уходил за ограду, тогда игра на литаврах снова давала знак и все умолкало и приходило в прежний порядок. По выходе посольства препозит[125] громко возглашал придворным: «Ежели вам будет угодно!» – что значило, не угодно ли вам тоже выходить. Это возглашение делалось несколько раз, особо каждому чиновному отделу придворных. Все выходили в том порядке, как входили, по чинам, младшие вперед, при этом все провозглашали царю многолетие, которое тотчас подхватывалось хором певчих, а певчим вторили все три органа, все птицы, львы и дикие звери, исполняя каждый свою ноту в этом общем торжественном хоре и производя оглушительный, но все-таки, как говорят, стройный гам и шум.