Начало - Николай Грошев

Штык ворвался в комнату, из которой доносились звуки борьбы.

Замер посреди комнаты. Красивая кстати. Ну, не шибко, но уютненько обставлено. Мужик вон сидит на диване. Такой, сильно пожилой. Лысый чутка на макушке, а так мужик как мужик. В майке алкоголичке. Пирожки из маленькой кастрюльки кушает. Устроился удобно так, кастрюльку на живот поставил и кушает их. Живот такой мощный. Можно даже бадью целую поставить.

— Дееед. — Донеслось из соседней комнаты. — Дед! Сделай тише! Ну невозможно уснуть!

Штык смущённо кашлянул. Улыбнулся круглым глазам старика. За спиной опять кто-то матом заругался, потом хлопнул дверью, а женщина в слезах вся, стала набирать номер, милицию вызывать. Вампир обернулся. Шкаф красивый, резной. С посудой всякой внутри, посередине телевизор стоит, в специальном отделении шкафа, тоже хороший. Шарп или что-то в этом роде…

— Ты это, дед, ты извини, ошибочка вышла. — С улыбкой на губах, промямлил Штык и, пятясь, направился прочь из комнаты. Старик провожал его довольно таки ошалелым взглядом. Потом проглотил не дожёванный кусок пирожка. В комнате уже нет никого. Взял пульт от телевизора, нашёл кнопку — внук позавчера показывал кнопка где, ещё вот не забыл, нажал на неё. Звук борьбы стих. Старик откинулся на спинку дивана и такими же круглыми глазами глянул на телевизор. Что не званый гость слегка шепелявил — так у многих бывает…, а вот четыре мощных клыка, из-за которых челюсти не закрываются полностью, этого он как-то не замечал у других людей.

— Старость…, - прохрипел старик, ставя кастрюльку с пирожками обратно на живот. Сглотнув, выдавил. — Не радость…, однако, зря таблетки-то пить перестал…

Штык шёл по улице и в полном расстройстве чувств, пинал камни и всё, что попадалось на пути. Такая подстава! Вот кто вообще разрешил такие зверские фильмы днём показывать? Сбивают всю охоту! Изверги! Это всё Дума виновата. И президент. Причём американский тоже. Это вообще всё из-за американцев. Даже их громадный вклад в воспитание молодёжи, через очень поучительные фильмы, такие как, например, Хищник и Хищник-2 ничего не меняет! Абсолютно ничего!

Кстати, вот если бы не Хищник — ни в жисть не знал бы чего от инопланетян ждать. А теперь подкован, в курсе зачем они прилетят, если вообще существуют. Что б людям бошки отрывать, рычать на них и кислотой в них плеваться. А, не, кислотой это Чужой. Тоже классный фильм. Такое чудище — жуть. Не, так не очень, а вот понакурке — Штык знал не понаслышке о людях, которые пачкали штаны в процессе просмотра! Ну так там образина такая, ещё и кислотой харкается, кишки наружу, личинки в людей откладывает. Жуть просто.

Как же быть-то? Как??? Есть хочется, аж кишки в узелки завязываются. Шкет гад нажрался этим своим Петей, теперь дрыхнет без задних ног, а Штыку с голоду помирать?

Он даже всхлипнул. Проклятая эта новая мораль. Ел бы всех подряд и не парился. Нет же, придумал себе идиотский кодекс запрещающий кушать от пуза. Мало проблем в жизни? Он ещё одну себе создал! В голодающие йоги записался, причём добровольно…, кстати, а что если в категорию злодеев записать представителей вероисповеданий непривычных для России? Так — католики, православные, иудеи, кто там ещё есть? Стоп. А в России какая вера больше распространена?

Блин и здесь подстава. Не знает он. Да и если подумать, вера аргумент слабоватый. Не, нужно оставить эту свою мораль как есть — злодеи, те, кто злодействуют. Во. И…, тссс!

— …и я этого лоха финкой в глаз!

— И чё сдох?

— Пфф, сразу. Тока упал, сразу ласты склеил. Я его ещё в печень, что бы наглухо. Ну, давай, ещё наливай. Накатим, за упокой фраера.

Уррррраааа!!!

В соседнем доме разговаривают!

Пища! По всем статьям подходит.

Штык развернулся на звук. Тоже развалюшка. Только посолиднее. Стены обшиты листовым шифером, забор из некрашеного профлиста. Собака ещё есть. Очень умная — в будке сидит и молчит. Любопытно, но от неё словно невидимая волна идёт и с каждым шагом к этому дому, он чувствует новые импульсы волны этой — страх, чистый, животный и, почему-то, очень приятно его чувствовать.

Штык ощерился, открыл калитку. Порезался об острый край профлиста, но даже не обратил внимания. Рана затянулась мгновенно. Дорожка из брошенных наземь досок. Прошёл по ней, так мягко, что даже пёс, прятавшийся в будке, ничего не услышал. Пусть себе сидит. Не нужно еду предупреждать, что за ней пришёл сильный свирепый кошмар ночи, истинный хищник!

Курить охота прям вообще…, хм, Чего б и не покурить? Никуда еда не убежит. Судя по тональности бульков, когда в рюмки наливают, в бутылке ещё грамм двести. Штык зашёл в веранду, прикурил. Эх, Балканка — вещь. Хотя и говорят что сигареты эти для быдла, плохие, с элементами радиоактивными и прочее — брешут. Нормальные сигареты, не лучше не хуже прочих. Всякие Кенты и Парламенты, это всё понты, что бы статус свой серьёзный, в плане финансовой подкованности, демонстрировать всем и каждому. И зачем спрашивается? Что бы однажды к тебе гости пришли, и утюг на пузо поставили? Или паяльником инициалы свои на мягком месте нарисовали? Делать народу нечего. Вон, Коняев — у него рынок самый крупный в городе в личной собственности. Он когда-то полгорода крышевал, геру толкал — хоть и недолго, подвинули с бизнеса, спирт возил, а недавно купил кусок земли в тайге. Правда, тут больше слухи, точно никто не знал. Но не в том суть. Вот человек такими деньгами крутит, богат до неприличия, а что он курит? Беломор курит! Причём без травы, реально Беломор, с тем солома подобным табаком. А эти Кенты, Парламенты…

Штык выкинул бычок и взялся за ручку двери. Тихонько потянул. Заперто. Постучаться? Хм, как-то не солидно. Вампир он или непонятно кто, в шлёпках на босу ногу?! Напряг руку и ударил основанием ладони. С громким треском, дверь перекосило, замок вылетел, приземлился внутри дома. Разговор там мгновенно стих, и Штык вошёл внутрь, храня на лице хмурое, очень мрачное выражение. Нормально внутри оказалось. Стены побелены, лет сорок назад. Ровного серого цвета. Пол деревянный, половичок на нём, шитый тоже примерно в те времена, когда стены штукатурили. У стены печка тихонечко гудит, по краям дверцы светится желтоватый огонь. Под потолком лампочка Ильича горит, а посредине комнаты небольшой стол, два табурета и компания из двух человек. Оба в майках, трико и лицами красные. Только что видать выпили по рюмашке.

— Эй, ты кто такой сука!? — Рявкнул на Штыка один из двоих.

Худой мужик, сие сказавший, даже из-за стола подниматься стал. С кухонным ножом.

— Имя моё, потеряно в веках. — Прошептал Штык и рывком преодолел расстояние от двери до стола. Для обитателей домика, это выглядело так, будто незваный гость на мгновение превратился в смазанную тень, исчез и возник уже возле стола. С тихим звоном нож выпал из руки парня, он упал обратно на табуретку и, открыв рот, стал смотреть на мрачное лицо красноглазого человека.

— Я пришёл за ним. За грех его, жизнь его возьму, я! — Тут голос повысил и, подняв руки, поведал. — Я! Ангел смерти! — На мужика выронившего нож посмотрел. — Это я типа Ангел, вкурил ушлёпок? — Мужик кивнул, громко сглотнув. — И ты, — Штык показал на второго, с интересными, но ему незнакомыми наколками на руках, — наказан будешь, за убиение лоха!

И замолчал. Краем сознания отметил, что осталась какая-то незаконченность. Что-то не то сказано или не до конца сказано. Подумал и решил добавить.

— Убиением наказан. За лоха этого, которого ножом. Ну ты меня понял.

— Я не уббббивал. — Заикаясь, ответил мужик. С табуретки поднялся, за ножом потянулся. — Я так, для понта сказал, что бы кореша впечатлить…, не убивал я, блять буду, не убивал!

— Реал за базар отвечаешь? — Прищурившись, поинтересовался Ангел Смерти.

— Отвечаю! — Воскликнул мужик с жаром и схватил нож. Тут же отскочил от стола, взял во вторую руку табурет, занёс его над головой и завопил. — Ну иди сюда падла! Не веришь сука — иди, я тебе…

— Слово не воробей. — Наставительно потрясая пальцем, рёк вампир. — Обратно не поймаешь. А раз сказал — так оно и было. Извиняй мужик, но мне жрать охота сильно, детально разбираться в лом.

Штык развёл руками, как бы извиняясь. Мужик заорал что-то и кинулся в атаку.

Битва длилась недолго. Вампир пропал и словно бы материализовался сразу перед этим мужчиной. Точно между широко разведённых рук. Ни нож, ни табуретка, тут уже не могли помочь. Вампир обнял его двумя руками и клыки погрузились глубоко в шею.

Выпил мгновенно. Две секунды и руки мужика повисли плетьми, глаза закатились, кожа побелела. Штык отпустил осушенное тело. Рыгнул сытно, моргнул пару раз — плывёт всё, словно кровь запил пол-литрой…, хм, интересное ощущение. Вампир развернулся ко второму участнику событий.

— Наливай. — Сел за стол. Мужик напротив что-то пискнул, стал наливать дрожащей рукой. Рюмку опрокинул. — Дай сюда придурок, сам налью. — Проворчал вампир, отбирая бутылку.