Яблоко Купидона (сборник) - Ольга Крючкова

Дворник бросил лопату на сугроб и подошёл к карете.

– Что вам угодно, сударь? – вежливо поинтересовался дворник.

– Голубчик, не упомнишь ли такого актёра Самойлова? – он должен где-то здесь снимать квартиру.

Дворник усмехнулся.

– А то как же, господин хороший. Чего ж не упомнить?

Гварди тотчас достал полтинник из кармана и протянул дворнику. Тот довольно крякнул.

– Квартира, сударь, это громко сказано! Актёр этот проживает в цокольном этаже. Там комнату снимает. На квартиру-то, поди, у него денег не хватает. Вот там они актёрской братией и поселись, трое их кажись… Бывают пошумливают, когда выпьют, соседи обижаются.

– Спасибо, голубчик. А что Самойлов сейчас дома?

Дворник почесал за ухом.

– Кажись, не видал его со вчерашнего вечера. Уж больно пьян был. Собутыльники его, актёры, привезли с трактира еле живого… Небось отсыпается…

– А где вход в цоколь? – поинтересовался Гварди.

– Да я вас провожу, – вызвался словоохотливый дворник.

Гварди очутился перед обшарпанной дверью, и дёрнул за верёвку звонка. Никакой реакции из квартиры не последовало.

– Скажи, голубчик, а есть ли у тебя ключи запасные на случай пожара, скажем, или ещё каких недоразумений?

Дворник снова почесал за ухом.

Гварди, правильно истолковав сей жест, извлёк из портмоне трёх рублёвую ассигнацию.

Дворник тотчас схватил её.

– Сейчас откроем, не извольте беспокоиться, сударь.

Итак, дверь квартиры отворилась. Гварди вошёл в мрачный коридор, на него обрушился запах дешёвых сигарет, пыли, пота и черт знает чего.

Он чихнул.

– Ох, мать их перемать! – выругался он, словно в казарме. – И как здесь жить-то можно?

Альберт прошёл дальше, увидел кухню, уставленную пустыми бутылками и заваленную окурками. Далее шла комната, он дёрнул ручку двери, она была заперта.

Дверь в следующую комнату была слегка приоткрыта: на кровати, облачённый в халат спал небезызвестный господин Самойлов. Альберт вошёл в его комнату и плотно затворил за собой дверь. Как ни странно, но на фоне увиденной им грязи, комната выглядела вполне прилично. Рядом с кроватью на стуле висел вполне приличный костюм, стены украшали театральные афиши. Гварди заметил, что все они пестрили именем актёра Самойлова Григория Ивановича.

– Так, так, – протянул Гварди. – Вот, стало быть, где живёт доброжелатель.

Самойлов завозился во сне и перевернулся на другой бок.

Гварди взял свободный от вещей стул, поставил его напротив кровати, достал из внутреннего кармана сюртука пистолет и произнёс:

– Добрый день, барон фон Унгер! Просыпайтесь, полиция с обыском!

Актёр мгновенно открыл глаза и сел на кровати, спросонья не понимая: что же происходит? Когда же он очухался, то увидел напротив себя знакомого господина с пистолетом в руке.

– Помилуйте, я же уже признался, что – никакой не барон! Тогда в ресторане! Отчего вы опять явились, да ещё и с пистолетом?! Я буду звать на помощь!

– Сколько угодно: в квартире никого нет, я проверил. А дворник сейчас пьёт водку за моё здоровье.

– Что вам угодно? – взвизгнул актёр.

– Убить вас! Как в дурной пьесе: я пристрелю вас, а пистолет вложу вам в руку – самоубийство, да и только!

– Нет, нет! Вы не посмеете! – не на шутку испугался актёр и забился в угол кровати.

– Отчего же? Ещё как посмею! Я избавлю мир от мерзавца, который опорочил мало того, что мою честь, так ещё и честь юной девушки.

– О чём вы говорите? Я ничего не понимаю!

– Вы всё прекрасно понимаете – доброжелатель! Это вы отправили письмо поручику Воронову, где написали страшную ложь. Ваше письмо сыграло роковую роль!

– Это недоразумение, я ничего не писал!

– Писали, не писали – какая теперь разница. Я решил убить вас…

Самойлов покрылся холодным липким потом, понимая, что доигрался. Он слез с кровати и встал перед Гварди на колени.

– Не губите! – взмолился он.

– Великолепно! – воскликнул Гварди. – Какая актёрская игра! Браво! А может не убивать вас? А просто сообщить в полицию о всех ваших проделках, особенно о том, что вы назывались именем фон Унгера. Поверьте, барон не потерпит таких вольностей по отношению к своей известной фамилии: вы сдохнете в подворотне, так как ни один театр не захочет иметь с вами дело!

Самойлов рыдал, и это уже не было искусной актёрской игрой.

– Я раскаиваюсь… Я сожалею…

– Вот и славно. Теперь меня интересует: зачем вы это сделали? Решили мне отомстить?

Самойлов кивнул.

– Да…

– Хорошо, предположим. Но зачем же впутывать госпожу Бироеву?

– Я…я не знаю, как это получилось… Я не хотел, поверьте.

– Конечно, я вам верю. А теперь одевайтесь!

– Зачем?

Актёр дрожал, как лист на ветру.

– Поедем ко мне в гости. И вы лично скажите поручику Воронову, что, мол, не хотели, не думали…и всё такое… Если попробуете бежать: стреляю без предупреждения.

– Вы не имеете право, я – не крепостной!

– О, да как вы заговорили!

Гварди вскинул пистолет и прицелился.

– Хорошо, хорошо! Я одеваюсь! Я поеду с вами куда угодно!

Соня и Марфуша доехали до дома Гварди, и вышли из кареты. Горничная позвонила, дёрнув за шнурок звонка. Дверь открыл пожилой лакей.

– Сударыни, хозяина нет дома.

– Мне нужен Сергей Воронов, – решительно заявила Соня. – Я знаю, он – здесь, раненый. Пустите меня к нему!

Перед таким напором не устоял бы не один лакей! Соня сбросила шубу, быстро развязала шляпку.

– Ведите меня к нему немедленно! – приказала она лакею.

– Простите, сударыня, но как доложить о вас?!

– Софья Николаевна Бироева!

Лакей тотчас переменил тон.

– Сударыня, прошу вас, следуйте за мной. И вы тоже, – обратился он к Марфуше.

Они поднялись на второй этаж. Лакей отворил перед барышней дверь одной из комнат. Соня ещё с порога увидела Сергея, лежащего на постели, он был беден. Она бросилась к нему.

– Боже мой!!! Сережа! Любимый!!!

Воронов открыл глаза.

– Соня… Это ты?

– Да! Ты можешь говорить?

– Да… Но с трудом…

В этот момент комнату вошёл доктор.

– Сударыня, кто вы? – удивился он, увидев прелестную барышню.

– Я – невеста поручика Воронова, – отчеканила Соня.

Сергей кивнул.

– Так вот… простите, не знаю вашего имени…

– Софья Николаевна, – представилась девушка.

– Я – Франц Витольдович, доктор семейства Гварди. Так вот, Софья Николаевна, не волнуйтесь, ваш жених скоро поправится. До свадьбы его плечо заживёт.

Соня почувствовала облегчение. Она кинулась на шею доктору и расцеловала его.

– О, сударыня! Не стоит, а то ваш жених поправится и чего доброго вызовёт меня на дуэль.

Эпилог