Охота на льва - Лариса Петровичева

– Что? – промолвила Несса, уже не зная, к какой муке готовиться.

– Мне сообщили о Третьем пришествии. Твой отец покинул дом и начал проповедовать в Загорье.

Несса вскочила – откуда только силы взялись. Сказанное звучало настолько шокирующе, что не могло быть ничем, кроме правды.

– Он открыто объявил себя Заступником, – сказал Шани, тоже поднимаясь на ноги. – Деревенщина сравнивает его с обликом Заступника на фресках в храмах и слушает, раскрыв рты. Пока что он плетет им сказки о мире, добре и согласии, но кое-кто под эти сладкие песни уже задается вопросом, почему это Владыка Небесный решил спровадить на тот свет владыку земного, и как это надежа-государь едва не отправил Заступника на костер. И слухи ползут из Загорья все дальше и дальше.

– Быть не может… – проговорила Несса. – Андрей никогда бы не стал, нет… Шани, это неправда!

– Это правда, – устало проронил император и отошел к окну. На столицу наползал циклон, неся осенние дожди, которые продлятся несколько месяцев: глядя на темно-серые тучи, непроницаемые для света, Несса видела в них грозное знамение. – Он забыл про наш договор, и знала бы ты, как я хотел… – Шани сделал паузу и поправился: – Как я хочу отправить к нему курьера с твоей головой в коробке. А я обычно делаю то, что хочу. Особенно в критических случаях.

Несса не удержала возгласа боли – так стонет раненое животное, в котором засел смертоносный арбалетный болт. Шани оценивающе посмотрел на нее, словно прикидывал, как именно будет отделять голову от тела; Несса зажмурилась, будто в ожидании удара.

– Береги наследника, – негромко произнес Шани. – Он единственный, кто сейчас может тебя спасти.

Влад Дичок по прозвищу Пират, корреспондент «Столичного вестника», уже битый час отирался возле решетки дворцового сада, ожидая, когда раскроются узорные ворота, и их величества отправятся в собор Заступника Милостивого на мессу. Тонкий клетчатый сюртук – традиционная одежда представителей его профессии – нимало не защищал от осеннего ветра, а маленькая круглая шляпа с пером намокла после недавнего дождя и сконфуженно опустила поля. Влад, впрочем, игнорировал эти мелкие неприятности: возможность опубликовать в завтрашнем выпуске «Вестника» интервью с самим государем грела его гораздо больше солнышка в вешний день.

По столице ползли самые противоречивые слухи. Все началось с небесного знамения: сиреневое зарево вспыхнуло над городом и полыхало больше часа. Изумленные люди собирались на улицах и смотрели в небо, пытаясь понять, что происходит и чего ожидать. На следующий день директор Центрального института химии Аксл выступил с заявлением о том, что в одном из академиумов произошел взрыв, и таинственное зарево – именно его следствие, однако министру мало кто поверил, и народ по старой привычке подался в храмы. Вспомнились, разумеется, и события двадцатилетней давности, когда в таком же зареве неправедно обвиненный Заступник вознесся с костра на небеса. А потом по стране поползли слухи о том, что Заступник пришел снова.

Влад поежился, поднимая воротник повыше. Вряд ли, конечно, человек, что проповедует по всему Загорью, и есть Заступник, но рассказывают об этом очень многие. И ладно бы какая-то деревенщина! Годы просвещения, конечно, облагородили селюков, но обезьяна в жилетке – все равно обезьяна. Послушать же проповедника собирались и образованные люди, и бывшие дворяне, и даже управитель загорский – тот нашел слова якобы Заступника «проникающими до глубины души». Узнать бы мнение государя по этому поводу да незамедлительно тиснуть в газете: «Столичный вестник» читает вся страна, и разоблачение афериста – если это действительно аферист – не заставит себя долго ждать.

Со стороны парка послышался цокот копыт, и Влад встрепенулся. Дворцовая охрана принялась открывать ворота перед государевым открытым экипажем, Влад ловко поднырнул между охранниками в приоткрытые створки и, подпрыгнув, повис на ступеньке экипажа, вцепившись в дверцу.

– Влад Дичок, «Столичный вестник», – воскликнул он. Руки охранников схватили его за сюртук и потащили в сторону, но Влад закричал во все горло: – Ваше величество! Позвольте взять у вас интервью!

Видимо, его приняли за террориста, и охрана, пытаясь реабилитироваться и компенсировать свою нерасторопность, принялась его мутузить, не обращая внимания ни на форменную одежду, ни на значок корреспондента на лацкане. Впрочем, все кончилось довольно быстро – Влада поставили на ноги.

– Слушаю вас, господин Дичок, – услышал он. – Что вам угодно?

Государь вышел из экипажа и приблизился к корреспонденту. Влад отряхнул сюртук, пытаясь придать себе относительно приличный вид, и попросил:

– Ваше величество, пару слов для «Столичного вестника».

– Извольте, – кивнул император. Со стороны площади донесся мелодичный перезвон часов – значит, месса уже начинается, и нужно спешить.

– Сир, как вы, как глава государства и бывший шеф-инквизитор, можете прокомментировать новость о появлении Заступника в Загорье? – выпалил Влад.

Государь на некоторое время задумался, а потом ответил вопросом на вопрос:

– Не припомню, чтобы я об этом слышал, а откуда такая информация?

– Об этом докладывает загорское подразделение «Вестника», – ответил Влад. – Некто Андерс объявил себя Заступником всемилостивым и проповедует народу мир и добро.

Император усмехнулся:

– Пока он проповедует мир и добро, я не имею ничего против. Пусть. А вообще, господин Дичок, появление этого человека – символичный показатель того, насколько сильно изменилось наше общество за сравнительно небольшое время. Несколько лет назад этого несчастного забрала бы инквизиция по обвинению в ереси и отправила на костер после формального расследования, а теперь он спокойно ходит по стране и проповедует.

– Так-таки и на костер? – недоверчиво поинтересовался Дичок. По молодости лет он не застал разгула основных инквизиционных процессов и считал истории о казнях еретиков изрядным преувеличением.

– Поверьте, друг мой, я знаю, о чем говорю.

– А как вы думаете, может ли быть, что это и правда Заступник?

Император даже рассмеялся, причем легко и совершенно искренне.

– Ну что вы, конечно, нет. Это либо религиозный фанатик, либо бедный умалишенный, причем скорее умалишенный, чем фанатик. Повторюсь: пока его проповеди не нарушают Конституцию, и он не призывает к насилию в любой форме – пусть говорит, я не вижу в этом ничего дурного. Мирная проповедь еще никому не причинила вреда. Если будет оскорблять законную власть и веру или призывать к войне… что ж, отдохнет в новом госпитале для душевнобольных.

– Спасибо, сир! – Влад поклонился, дважды махнув в воздухе шляпой, и побежал за ворота. Охрана провожала его неприязненными взглядами, словно размышляла, не догнать ли и не поучить ли еще уму-разуму, а Шани усмехнулся чему-то своему и направился к экипажу.

– Значит, мой отец сумасшедший, – сказала Несса по-русски, когда экипаж покатился по проспекту Мира в сторону храма. Выглядела она усталой и больной. Синяки и ссадины на шее закрывал высокий и надежно зашнурованный ворот платья.

– Что тебя не устраивает? – устало спросил Шани, глядя, как на виске Нессы пульсирует тугая жилка. – Мне обвинить его в ереси и послать в Загорье отряд для его ликвидации?

– Ты уже отправил туда Мари.

Шани отвернулся. Несколько часов назад он получил от Мари прощальную телеграмму: дзёндари благодарила его за доброту и заботу и извещала, что уверовала в Заступника истинного и останется с ним до последнего часа. Отличные новости!

Едва ли не в первый раз в жизни он чувствовал, как под ногами горит земля.

– У меня только ты и осталась, – с искренней горечью промолвил Шани. – Не топи, а?

Несса провела рукой по шее и ответила:

– Я бы тебя и правда утопила, да вот сил, боюсь, не хватит.

Шани вздохнул и отвернулся. Воистину, у королевской четы Аальхарна были высокие отношения. Не поспоришь.

Когда он думал о том, что несколько часов назад едва не задушил Нессу голыми руками, то его начинало знобить.

– Что ж, – сказал Шани, пытаясь говорить с максимально возможным спокойствием, – тогда после мессы пойдем гулять к фонтанам. Попробуешь. Обещаю не сопротивляться.

Несса пробормотала что-то негромко, но явно нецензурно и больше не сказала ни слова.

Мессу служили во славу Первого исхода Заступника из языческих земель и обращения в истинную веру – малозначительное событие, которое позднее раздули до крайности. Стоя на коленях в императорском ряду и склонив голову к полу, Шани думал одновременно обо всем и ни о чем. Несса рядом пылко и проникновенно повторяла за священником слова молитвы; покосившись в ее сторону, Шани подумал, что не выдержит, плюнет на политику и разведку и прирежет этого амьенского хлыща. Собственноручно, чтобы больше не поднялся. Впрочем, все это истерика. Надо взять себя в руки.