Потоп - Михаил Алексеевич Ланцов

материальной отдачи в разумные сроки, это все выглядело в глазах царевича не самым лучшим образом. И только понимание политической верности вопроса заставляло его подавлять в себе дух прапорщика. Жуткого, матерого прапорщика, который похлеще любой жабы пытался спасти ресурсы от растрат на, казалось бы, бессмысленные дела.

А параллельно они с отцом снаряжали корабли. Ведь когда там получится пробиться к Охотскому острогу с материка? Бог весть. И было бы недурно начать двигаться навстречу со стороны моря. Для чего в этот самый острог требовалось много что завозить.

По морю.

И не только туда.

Так что России приходилось создавал торговые эскадры одну за другой. Пару для торговли с Абиссинией и Сиамом, ох, простите, Аютией. Одну для поставки продовольствия из Аютии в Охотское море. К своим острогам там. И обеспечения связности поселений. Еще одну для завоза всякого, включая переселенцев, на Дальний Восток с Балтики… Да и вообще, по предварительным планам лет через десять только океанский торговый флот России должен иметь не менее сорока больших кораблей с постепенной их заменой новыми прото-винджаммерами собственной постройки…

Планы-ураганы!

Понятное дело, что в России своих моряков остро не хватало. Даже для военного флота. Из-за чего все эти проекты могли затянуться на неопределенные сроки, так и оставаясь грезами. Однако из-за кризиса в Англии появилась возможность нанимать в массе бесхозных моряков и морских офицеров этой державы. Они все равно слонялись без дела и уже представляли весьма нетривиальную проблему для английских портов. Так что их охотно сбагривали куда угодно.

Вот Алексей с Петром и не стеснялись.

Закупали крупные корабли в Голландии. Нанимали на них английских моряков. За скромную, но разумную плату. И отправляли в плавание в интересах России.

Изюминкой всей этой комбинации была система надбавок.

За принятие православия, за принятие подданства, за изучение русского языка… за все это доплачивали. Так, получив весь пакет стандартных надбавок рядовой моряк переходил на удвоенное жалование, по сравнению с изначальной ставкой. Которое на круг получалось пусть и не сильно, но лучшим в Европе. Более того — после десяти лет службы моряки могли рассчитывать на получение «стрелецкого статуса» с поселением в приморских городах.

Так что люди шли.

Охотно.

Конкурс даже был весьма нешуточный.

Своих Алексей с Петром тоже привлекали, смешивая команды. С тем, чтобы позже перейти на собственные ресурсы. Но до этого, впрочем, было пока далеко…

Глава 10

1706 год, декабрь, 22. Москва

Алексей отпил чаю.

Терпкого черного чая, заваренного с кусочками сушеной айвы и персика. Он любил делать для себя такие сборы…

— Закончился первый год большой войны. — произнес Петр, привлекая внимание.

Царевич поставил чашку чая на блюдце и посмотрел на него. Остальные участники Нептунова общества также прекратили перешептываться.

— Отец, эту войну мы уже выиграли. Если, конечно, не расслабимся и не наделаем ошибок. Никому, включая нас не нужна затяжная драка с Речью Посполитой.

— Не говори гоп сынок.

— Мы смогли предотвратить масштабные боевые действия на южном направлении и решить все намеченные цели на северном. Полагаю, что следующий год окажется последним годом этой войны. ТАКАЯ война нашим противникам была не нужна. Я думаю, они будут стремиться ее завершить. Что вполне в наших интересах. Если сильно не жадничать — она достаточно легко закроется.

— Ты так уверенно об этом говоришь… — покачал головой Петр.

— Я думаю, что Алексей прав, — произнес Яков Брюс. — Мне передали — французы будут искать примирения.

— И на каких условиях?

— Они хотят сохранить на престоле Великого Конти. И готовы ради этого пойти на территориальные уступки. И даже дать денег.

— Ко мне еще никто с такими предложениями не обращался. — хмуро произнес царь.

— Ко мне тоже, — поддакнул ему Алексей.

— Они еще не успели, — улыбнулся Яков. — Наши друзья в Англии и Шотландии просто слышали кое-что. Вот и поделились.

— Интересно… — произнес царевич, переглянувшись с отцом.

Тот нахмурился, но быстро взял себя в руки.

История с масонами и попытками управления Россией через них, слишком отчетливо проступила в этой ремарке Брюса.

— А что Англия и Шотландия? — сменил тему царевич. — Они все также готовятся к войне?

— Увы… — развел руками Яков Брюс с весьма прискорбным видом.

— Жаль… очень жаль… — также искренне произнес Алексей. — Но их можно понять. Одни хотят жить, вторые — денег. Причем даже не знаю, какой стимул более сильный, держа в уме объемы утраченных доходов.

— Торговля приносила объединенной короне огромные деньги… да… — согласился Брюс «на голубом глазу», видимо не заметив иронии в словах царевича.

— А тебе не кажется, что это — плата?

— Плата?

— Однажды один человек сказал, что нет такого преступления, на которое не пойдут ради трехсот процентов прибыли. А треугольная торговля приносила иной раз и больше.

— Не слышал такого высказывания. А в чем заключается преступление?

— Слухи о делах английских купцов ходят самые разные. Не знаю, чему и верить. Хотя работорговля — она на виду. Вряд ли ее можно назвать делом богоугодным.

— Но ей много кто занимался.

— Но кто заставлял английских торговцев становится лучшими в этом богопротивном деле? — ехидно усмехнулся царевич.

— Ты полагаешь, что вмешался Всевышний? — на полном серьезе спросил Брюс.

— Сила действия равна силе противодействия. Это третий закон Ньютона. У нас в России есть пословица: «Как аукнется, так и откликнется» — по сути своей — тоже самое. Рано или поздно дела английских торговцев должны были по ним ударить. Не сейчас, так через век-другой. А уж Всевышний в это дело вмешался или кто иной — дело десятое. Осторожнее надо быть. Осторожнее. А ребята так увлеклись, что стали оставлять после себя слишком много пустоты.

Яков Брюс выслушал внимательно.

Не перебивая.

И кивнул, принимая комментарий. Словно бы воспринимал царевича как участника этой всей истории. Во всяком случае — не как противника.

— Кстати, по поводу торговли, — произнес Меншиков. — Биржа в порто-франко показала себя выше всяких ожиданий. Объем торгов на ней невероятный.

— В нее ушли голландцы и те английские торговцы, которые еще могут вести торг, — заметил Брюс.

— А еще часть французов, германцев и даже итальянцы. — добавил Меншиков. — Ну и мы. Благодаря этой бирже удалось достаточно легко продать все, что мы завезли в Бремен-Ферден.

— Даже персидские ковры?

— Сам удивился, но да. Я одно из казино оформил ими. И с этого все пошло. Начали спрашивать. И если до того торг почти не шел, то уже через месяц после открытия казино «Тысяча и одна ночь» все улетело. Причем с повышением цены. Разобрали как горячие пирожки.

— Думаешь надо увеличивать поставки?

— Разумеется!

Алексей кивнул, принимая ответ.

Ситуация с персидской торговлей выглядела достаточно интересно.

На рубеже XV-XVI веков шах Аббас I Великий превратил Персию в ведущего мирового лидера по производству ковров. Ну и в крупнейшего производителя шелка на западе Евразии, начав им активно торговать через английских и голландских купцов. По сути — именно шелк был основным источником его экспортных прибылей. Но… уже в 1642 году голландцы придумали схему имитации торговли шелком, при котором собственно торговля им и не велась. А золото и серебро из Персии выводилось при посредничестве индийских купцов. Такой вариант оказался радикально более прибыльным для них, так как устранял издержки почти полностью. Весьма немаленькие при дальней морской торговле в те годы.

Англичане не стали завешивать уши лопухами и сразу же включились в эту игру, подключившись. Из-за чего с 1642 году у Персии почти полностью оказалась парализована внешняя торговля. Сведясь к минимальному объему сделок. И по сути, где-то с 1650-х годов, присутствие Ост-Индских компаний в Персии было практически сведено к нулю. Что вынудило Исфахан искать варианты и пойти на сотрудничество с анатолийскими купцами. То есть, вернуться к торговому пути до Трапезунда и оттуда через Черноморские проливы в Южную Европу.

Как следствие — период вынужденного мира с османами из-за довольно сильной экономической зависимости от них. И закономерное разложение армии, которую приходилось «загонять под шконку». А сами правители Персии оказались вынуждены сосредоточиться