Острова эфирного океана - Борис Красногорский

На следующий день, во время дневного привала, Добровольский обратил внимание на то, что у самой поверхности почвы заметен небольшой слой углекислоты, так как не удавалось развести костра. Огонь гас при приближении его к почве. Было ясно, что впереди лежала новая долина смерти, подобная той, в которой едва не погиб Карл Карлович, и потому спускаться вниз было опасно. Что же, однако, оставалось делать бедным путешественникам, загнанным жестокостью самой природы в такой непроходимый тупик: сзади гроза вулкана, впереди пропасть, в стороне долина смерти…

Вдруг оглушительный взрыв потряс окрестность. Облако пара с шипением поднялось над скалами в той точке горизонта, за которой приблизительно находился вулкан. Очевидно, произошло так долго подготавливающееся в недрах подземного мира извержение лавы на поверхность.

— Смотрите, — сказал через минуту Имеретинский, — лава течет ужасным потоком и кажется в нашу сторону! Надо спасаться!..

— Но куда же нам идти? — в отчаянии вскричал Добровольский. — Мы кажется, погибли…

— Господа, не будем терять присутствия духа! Давайте серьезно обсудим наше положение, — сказал Штейн. — Быть-может еще…

Но вдруг счастливая мысль озарила Имеретинского, при взгляде на отдаленную группу сигиллярий.

— Господа! — вскричал он, — ни одной минуты промедления! Мы устроим мост через пропасть…

— Что вы, какой мост? — с ужасом посмотрел на него Добровольский, но вспомнив, как уже однажды его друг спас их, когда пошел чинить разорванные цепи "Победителя Пространства" над пропастью междупланетного пространства, — он готов был поверить и теперь в спасение, хотя помощи не было видно ни откуда.

— Мы срубим одно только вот это дерево и, положив через пропасть, спустимся на ту сторону. Вы замечаете, что противоположный берег трещины лежит ниже нашего, следовательно, уклон, к нашему счастью, в ту сторону. Итак, за дело, не теряя времени…

Подрубить сигиллярию было делом одной минуты. Трудно подавалась только крепкая кора, внутреннюю же древесину можно было перерезать также легко, как мочалу. Срубленный высокий ствол рухнул вниз; благодаря легкости, путникам не стоило особенного труда стащить его к пропасти.

— Теперь, господа, все дело в том, чтобы суметь перекинуть его на противоположную сторону. Сделаем так. Положим дерево перпендикулярно к трещине, вот на это место, которое, наиболее возвышается над противоположным краем.

Все молча последовали за Имеретинским и общими усилиями положили ствол дерева на указанное место, отрубив верхушку.

— Попробуем толкнуть его теперь сразу так, чтобы оно скользнуло вдоль своей оси и противоположным концом попало на тот берег.

Сказано-сделано… но всего на какой-нибудь метр не достигнув противоположного края, дерево с треском зашумело в пропасть и вскоре скрылось в ее мрачной глубине. У всех опустились руки с досады от постигшей их неудачи. Однако, медлить было нельзя. Они начали рубить другое дерево, более тонкое, чем первое. В это время на скалах юго-западного горизонта что-то ослепительно блеснуло, как струя раскаленной стали на каком-нибудь металлургическом заводе. Это поток лавы спускался со скал прямо на наших путников, вздымая над собой клубы паров.

— Скорее, скорее господа, иначе мы опоздаем. Видите — гибельная лава уже надвигается! — вскричал Имеретинский.

На этот раз дерево толкнули удачно и оно опустилось противоположным концом на тот берег, выгнувшись над бездной под собственной своей тяжестью.

Первому предложили спуститься Штейну на ремне собственного пояса. За ним последовал Добровольский. Оба удачно соскользнули по продольной ребристой коре сигиллярии на противоположный берег. Имеретинский сидел на конце ствола, чтобы дерево не скользнуло по инерции дальше, вместе со своими пассажирами, и не обрушилось бы в пропасть. Но все обошлось благополучно. Тем временем он успел заострить и вбить кол возле конца дерева и бывшей у него веревкой привязать его к нему, Подвесившись на ремне своего пояса, он готов был соскользнуть на противоположный край трещины. Штейн и Добровольский, стоя на противоположном берегу нетерпеливо ожидали конца его приготовлений.

Вдруг клубы паров с шипением вырвались из трещины и покрыли ее густым облаком…

Наташа, Карл Карлович и Блауменберг, оставшиеся вблизи "Победителя Пространства", вскоре начали скучать без своих друзей. Когда же подземный гул землетрясения докатился и до них, они начали тревожиться. Начавшееся извержение лавы из кратера вулкана повергло их в полное уныние. Карл Карлович пытался скрыть свое волнение от Наташи и, как мог, успокаивал ее, стараясь уверить, что путники идут на большом расстоянии от места катастрофы. Блауменберг был молчаливее обычного и сидел все время над своим микроскопом.

Когда извержение окончилось и наступил период относительного спокойствия, Наташа стала часто ходить в том направлении, куда ушел Имеретинский и его спутники. Ей все казалось, что они, встретив неодолимые препятствия, скоро должны возвратиться. Напрасно, однако, смотрела она на окрестности в бинокль: никто не появлялся над унылыми скалами… Сердце ее мучительно сжималось от боли за дорогих друзей. Прошло уже много дней после катастрофы. Карл Карлович ломал себе голову над вопросом — живы или погибли его друзья? Все данные были за то, что они не остались в живых, но он отгонял эти навязчивые мысли и ему не хотелось допускать этой ужасной возможности. Он видел, как страдает Наташа, как она исхудала и побледнела за эти дни и всячески старался ее развлечь. Наташа грустно смотрела на него и говорила:

— Ах, Карл Карлович, оставьте, не надо! Я не могу допустить, чтобы они погибли. Ведь с ними Валентин Александрович, а помните, как он выручил нась там, в мировом пространстве? Не могли же стать они жертвой своей неосторожности…

В этот день Наташа с Карлом Карловичем спустились по направлению к "Долине Смерти", поискать новых насекомых в кустарниках. Так как местность к северу и западу отсюда была достаточно известна, то на этот раз они углубились к востоку. Каково же было их изумление, когда здесь они увидели идущих навстречу им своих друзей. Радости не было конца. Не только Наташа, но даже и Карл Карлович растрогался, увидев своего Бориса целым и невредимым. Путники сильно устали и измучились, но сознание, что они опять "дома", придало им сил, и Имеретинский начал рассказывать о своих приключениях. Он был на волосок от гибели и едва успел спуститься через пропасть, как она начала наполняться потоком лавы; ему пришлось употребить нечеловеческие усилия, чтобы, спускаясь на ремне собственного пояса, не потерять сознания от удушливых газов, поднимавшихся над клокочущей лавой, и не упасть в пропасть. Очутившись на противоположном берегу они бросились бежать без оглядки, и только отбежав уже на порядочное расстояние, убедились, что трещина в сущности спасла их, так как лава, устремившись в нее, долго не могла заполнить ее бездонной глубины и потекла, по-видимому, уже по руслу самой трещины. Только удушливые газы с облаками пара еще долетали до них, но и они скоро сменились проливным дождем с ужасными раскатами грома, заставившими их пробыть несколько дней в пещере. Гроза, оказалось, прошла и через ту местность, где оставалась другая часть экспедиции, подарив их проливным дождем и эффектными разрядами электричества. Особенное впечатление у Наташи оставил своеобразный шум Венериного леса во время бури, которая предшествовала грозе.