Царица роз и три папы - Янина Корбут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Краем глаза я увидела, как Дубровский устраивается в соседней комнате. Там стояла приличная двуспальная кровать, на которой громоздилась стопка одеял и полотенец.
От злости я захлопнула нашу дверь и в досаде пнула ногой тумбочку. От нее тут же отвалилась дверца, а Славка опасливо на меня покосился. Но опять благоразумно промолчал.
Поели мы внизу, под навесом. Сидели молча, потому что рядом с нами расположились какие-то шумные соседи, заглянувшие в гости. Они пели песни и играли на гитаре. Видимо, за соблюдением социальной дистанции в глуши следили менее рьяно.
Славик, выпив пива, хотел было подломать колено, но неудачно сделал па и схватился за спину. Наверное, пока мы ночевали в горах, он застудил поясницу. На такое он был мастак.
Потом мы немного побродили по двору – подышали свежим воздухом. У хозяйки был невероятный розовый сад – таких красивых кустов я еще не видела.
Заметив наш интерес, та с удовольствием подошла и что-то долго объясняла Дубровскому на греческом, перемежая свою речь словами на английском. Если честно, я была уверена, что языка он не знает, а просто делает умный вид. Хотя как-то же он с ней объяснялся?
– Что она говорит?
– Рассказывает про свои розы: это редкий сорт, который произрастает только в их регионе. По легенде такие розы росли в садах у греческих царей. Но она жалуется, что никогда не сможет вырастить в своем саду Слезу Ангела.
– Что еще за Слеза Ангела?
– Фиг знает, наверное, какой-то редкий вид розы. Она говорила что-то про легенду, но там я не понял. Я еще не очень хорошо знаю греческий.
– Я удивлена, откуда ты вообще его знаешь. Что ты, что Славик – тайные полиглоты. Са-ран-хэ-йо?
– Это ты кому?
– Да так, хотела проверить, не знаешь ли ты еще и корейский.
– А что это значит?
– Не важно. Так откуда в попе розы? В смысле – откуда такие познания в языках?
– Хотел прикупить себе здесь недвижимость, вот и пообтесался.
Я покачала головой, а Дубровский обиделся:
– Не веришь? При желании в Греции можно купить целый остров. Среди европейских программ получения вида на жительство за инвестиции греческая – одна из лучших. А островов здесь вообще тысяч шесть. Конечно, обустроить остров – удовольствие недешевое. Зато личный райский уголок обеспечен.
При этом он очень выразительно глянул на меня, заставив мои щеки заалеть румянцем. Чего со мной, признаюсь, давно не случалось.
Замешкавшись, я сделала вид, что хочу кофе, и ушла в дом. Там как раз на плите уютно ворчала медная турка. Хозяйка, улыбаясь, ущипнула меня за щеку и жестами показала, что я слишком худая. Чем, признаться, сразу завоевала мое сердце. Она отправилась куда-то в кладовую, со смехом указав на пустую вазочку с конфетами. Греческие внуки ничем не отличались от наших и так же стремились к кариесу.
Пока я, оставленная дежурить, ждала поднятия пенки, успела рассмотреть фотографии на каминной полке. В рамочках разных размеров стояли снимки детишек, какой-то красивой черноволосой девушки в свадебном платье, даже фото хозяйки с пушистым котом. Одним из тех, что валялся на крыльце, когда мы приехали.
Мое внимание привлекла большая горизонтальная фотография. На ней, наверное, собралось все многочисленное семейство. Отдельно стоило выделить дядьку в черной рубашке. С залысинами и таким злющим лицом, что только при одном взгляде на него хотелось залезть под стол.
– Какая-то албанская мафия, – пробормотала я, продолжая изучать фамильные снимки.
Судя по тому, что дядька этот присутствовал на многих фото, а на одной даже обнимал хозяйку, я поняла – он глава семейства. Да, не так в моем представлении жили мафиози. Хотя даже представление о наших мафиози у меня было слабеньким. А что уж говорить про греческую диаспору? Оставалось только радоваться, что сейчас хозяина нет дома.
Кофе побежал вверх, я выключила газ. Тут и хозяйка явилась. Получив чашку кофе с конфетой, я снова вышла в сад. И только тогда нашла в себе силы обсудить с Дубровским наше плачевное положение.
Я подробно описала наших похитителей, на помощь пришел Славик. Он укоротил мой рассказ до «морда кирпича просит» и «мелкая глиста в корсете», а я уже добавила от себя про их интерес к Мише и его поездке в Грецию.
– Сокровища они ищут, как пить дать, – заявил Славик.
А я потихоньку наступила ему на ногу, призывая не болтать при Дубровском про сокровища. Обычно такие истории для нас плохо заканчиваются.
Кажется, тот внял, потому что замолчал и переключился на детишек хозяйки. Те бегали друг за другом и пели какую-то песенку. За ними, вывалив язык набок, носилась Розочка.
– Чунга-Чанга на греческий лад? – хихикнул Славик, закуривая.
Пачку сигарет он нашел на плетеном столике под навесом. Надо сказать, с этой пагубной привычкой он боролся давно и безрезультатно, то бросая, то снова начиная. Шло ему это – как козе баян, но он считал, что дым сигарет с ментолом прибавляет ему мужества.
Дубровский что-то лениво спросил у детишек, те засмеялись и ответили ему, размахивая руками.
– Наверное, песня пиратов, – развел он руками. – Там поется про карту, которая приведет в тайное место.
– А место отмечено печатью рода? – выразительно глянул на меня Славик и выпустил скептическое колечко дыма. – Ну-ну, слышали, плавали, знаем. Нам папа номер три уже про такое вещал.
– Про какое такое?
– Даринины родичи оказались не простые, а золотые. Похоже, от самого царя Миния род идет. Мы же сюда стремились не просто так, а по развалинам порыскать. Вдруг чего завалялось. Так что не мешало бы…
– Славик упал с горы и ударился головой при первой попытке побега, вот его и плющит, – пояснила я Дубровскому, который с опасением поглядывал на приятеля.
– Аааа, понятно. Земля плоская, три черепахи, миру мир и все дела.
– И ничего не плоская, просто блинообразная. И по краям оцеплена ледяной стеной Антарктиды, куда людей привозят и водят вдоль. А еще в космос на самом деле никто не летал, а все это – постановы. Не верите? Илоном Маском буду… – Славик выпучил глаза и сделал жест «зуб даю».
– Может, гадом? – усмехнулся Дубровский, невольно понизив голос.
– Это синонимы, – отмахнулся тот.
Тут надо пояснить, что Славика плющило не просто так. Приятель в связи с пандемией и вынужденным бездействием пересмотрел кучу разных ток-шоу и слегка «переосмыслил» бытие человека. В частности, Антарктиду и космос. Папа № 3 тактично называл это последствиями коронавируса,
