Избранная по контракту - Брутальная Старушка

- Двести пятьдесят умножим на три, потом прибавим шестьсот... Это будет у нас... ага... приплюсуем к этому еще тысячу четыреста пятьдесят и это только за письмо... Да еще и золотом..., - шептал, смешно шевеля носом мой личный бухгалтер, а когда закончил, выдал:

- Дашка, это до хрена, это ж даже если мы и мои уши продадим и все твое белье и сдадим весь металлом, нам все равно не хватит.

- Да, нехилые бабки с тебя эта экпресс-доставка поимела, - закручинился по чужим средствам счетовод Вотруба.

Потом видимо вспомнил, что так и не услышал, сколько стоит билет на спину дракона и с тревогой в голосе поинтересовался:

- Кролик, вот чисто из интереса, а сколько они берут за перевозку людей?

- А нисколько, - хохотнул в ответ дроу.

- Что, просто так катают? - Мигом оживился пес.

- Нет, они вообще никого ни катают. Ни один дракон, ни за какие деньги и сокровища не посадит кого-то на свою спину, - разбил наши мечты на комфортабельное путешествие красноглазый погубитель надежд.

- Какие деньги им только Император и Темный Лорд, да прочие богачи не предлагали, но никто из их племени не согласился, - хотел поставить точку в этом вопросе Кролик.

Но у Сосискина было свое мнение на этот счет, и поэтому он, подмигнув, многообещающе гафкнул:

- Это мы посмотрим, это они еще со мной не встречались калоши летающие, узнаем, кто из них сам мне приплатит, чтоб я ему на спину залез.

- Ларда Дариа, а зачем вам дракон? - Недоуменно спросил Кролик, когда Сосискин угомонился.

Говорить дроу о том, что по сравнению с предыдущими Избранными я совершено ущербная, мне не хотелось. Вдобавок опасалась, что узнай Кролик, что во мне магической силы и прочих талантов нет ни шиша, он вполне мог бы разувериться в моей божественности и перерезать глотку, поэтому я соврала:

- Да нам просто любопытно стало, врут про богатства драконов или нет.

И пока дроу не задал еще какой-нибудь неудобный для меня вопрос, я пошла на опережение:

- Вот скажи, Кролик как тут у вас дела с магией обстоят, у кого какой дар и в чем это проявляется?

И Кролик окончательно просветил меня в вопросах магического плана. Магический дар был тут у всех жителей и у каждой расы свой. Русалки могли находить воду, поэтому их очень часто приглашали, когда требовалось вырыть новый колодец. Эльфы обладали талантом выжать денег буквально из воздуха. Дроу могли видеть в темноте и поэтому вели темный в определенном смысле, образ жизни. Гоблины предвидели надвигающееся в горах землетрясение и залежи руды. Цверги умели найти даже в куче навоза бриллианты и сделать тут же из них ожерелье, а лепреконы из спичек построить мост, который мог простоять века. Гномы чувствовали весь окружающий мир. Единороги приносили в дом мир и процветание, и одним своим видом изгоняли из них злых духов. Считалось, что человек поймавший искорку от рога единорога обязательно обретет свое счастье. Домашние и лесные духи понимали животных. Ведьмы видели темные пятна в душе и умели из этого маленького пятнышка вырастить черное зло в сердце. Вампиры локализовывали очаги болезни у человека и так далее. Магический дар окутывал человека или нелюдя наподобие ауры, и каждый ее видел. Детей с раннего детства учили понимать, у какой расы какой дар. Однако с людьми было сложнее. У людей магическим даром называлось то, что у нас называется склонностью или талантом. Так, любой человек, у которого что-то получалось лучше, чем у других, становился обладателем определенного дара. Пока родители не понимали, к чему лежит у ребенка душа и руки, считалось, что дар спит, но когда он начинал что-то делать, и это у него начинало получаться лучше, чем у сверстников, то говорили, что дар просыпается. Окончательно дар сформировывался годам так к восемнадцати-двадцати, когда наступала пора выпихивать свое чадо из родительского гнезда. Тогда в торжественной обстановке архимаг города или приглашенный в деревню волшебник в присутствие родителей и друзей провозглашал о расцвете дара и объявлял, чем же боги наделили дитятю. К примеру, если парень лучше других выслеживал зверя на охоте, то ему присуждали магический дар читать звериные следы. Или там девица хорошо крестиком вышивала, то ее объявляли магически одаренной вышивальщицей. Отдельной строкой стояли волшебники и маги, их ауры сияли ярче всех, но они напустили такого тумана вокруг своих личностей, что все давно забыли как распознать какой у этого волшебника дар. А вот мою ауру не видел никто, поэтому ни Сивка, ни Яфор, ни орк, ни Кролик, ни все прочие не чувствовали во мне магии. С этим мне, безусловно, надо было что-то делать. Только что, мне пока в голову не приходило, потому как в чудодейственную силу амулетов-усилителей дара, произведенных руками местных умельцев, я абсолютно не верила.

За разговорами я не заметила, как мы вышли на поверхность за стеной города. Там нас уже ждала карета, запряженная животными похожими на помесь жирафа и осла. Вокруг средства передвижения гарцевал на великолепных лошадях отряд дроу. Я, наконец-то, увидела вблизи знаменитых гшердов. По мне - лошади как лошади, ничего супер навороченного в них и не было. Так чуть выше в холке наших земных, хотя я и деревенского кобыздоха, на котором пастух стадо пасет, от чистокровного скакуна арабского шейха не отличу. Кролик с явным облегчением опустил Сосискина на землю, а потом поклонился и срывающимся от волнения голосом попросил меня взять его с собой в поход. Этого момента я ждала давно и поэтому ответила заранее подготовленной фразой:

- Увы, сэр Кролик, как бы я не хотела видеть Вас в своих рядах, но Вы мне нужны здесь, практически на передовой. На Вас я возлагаю миссию по созданию контр-разведки и развертыванию шпионской сети. Я должна знать обо всех коварных планах Темного Лорда и его приспешников.

И пока он не начал думать о том, какие планы Темный Лорд может строить в этом захолустье, я бодренько ухватила его под локоток и отволокла за карету.

- И потом, Кролик, - подозрительно оглядываясь вокруг, прошептала я. - Разве в твоей команде нет молодых и рьяных, которые метят на твое место?

Обрадовавшись проявившейся печати озабоченности на его лице, продолжила сгущать краски.

- Сам подумай: ты уедешь из города неизвестно насколько и не факт что вернешься, как тут не устроить резню за твое место? Даже если мы вернемся с победой, вместо заслуженного отдыха, ты будешь вынужден наводить порядки и возвращать себе законное место.

- Я могу назначить временного Хозяина подлунного города, - чуть колеблясь, возразил он.

- Можешь, - кивнула я, - но где гарантия, что когда ты вернешься, он захочет вернуть тебе твой трон назад?

И, подпустив в голос сомнения, добавила:

- Нет, если ты, конечно, так веришь своим людям и боишься не справиться с порученным делом, то мы с Сосискиным будем очень рады видеть тебя в наших рядах.

Я знала, на что давить. Кто из шишек не боится, как бы его не подсидели? И где вы видели мужика, который признается в том, что он боится с чем-то не справиться? Естественно, этот простачок повелся на коварное слабо, произнесенное женщиной, и судя по сжавшимся в кулаки рукам, сейчас махнет производить чистку в рядах. Вот только закончит клятвенно меня заверять, что в ближайшее время завербует всех и вся в нашу пользу, и помчится всех на лояльность проверять. А пока он, тяжело вздыхая, вручил мне письма к нужным мне людям, при этом нервно дернул кадыком, глядя, как я прячу их в ворот рубашки и, отводя глаза, сообщил, что его люди знают куда меня доставить в Столице. На прощанье он галантно поцеловал мою руку и, на мгновение задержав мою ладошку в своей руке, попросил:

- Возвращайся с победой Избранная, я очень хочу увидеть твои расправленные крылья.

Наверное, дурачок подумал, что я взамен попрошу показать мне кое какие его части тела, но я только кивнула в ответ. Потом он подсадил меня в карету, пихнул на руки Сосискина, и, захлопнув ее дверцу, отдал приказ кучеру трогаться.

Сколько мы ехали, не знаю, но, видимо, я так увлеклась прокручиванием совсем недавних событий, что задремала и сейчас очнулась от резкого толчка. Отодвинув занавеску, я увидела, что мы стоим на краю леса, в окошко ярко светит солнышко, а в распахнутую дверь кареты заглядывает воин-дроу и жестом предлагает мне выйти. Остановка была более чем своевременная. Опираясь на протянутую руку я буквально вывалилась из этой колымаги и, потирая ноющую спину, похромала в сторону кустов. Когда вернулась, то застала уже разбитый лагерь. Тягловые животные были выпряжены из кареты и паслись чуть вдалеке, вместе с расседланными гшердами. На небольшой полянке была накрыта скатерть с едой возле которой кто-то заботливо расстелил покрывало. И возле этой самобранки вовсю отирался Сосискин, нацелившись на тарелку с зажаренной птичкой.

Испугавшись, что мне не достанется моя любимая, будем надеяться, куриная, ножка, я заверещала: