Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

Никто не смог ему помочь с заковыристым незнакомым именем, и маг, потеряв надежду, махнул рукой и продолжил:

— Она ведь и впрямь сказала, что отыскать кольцо можешь только ты.

— Шарлатанка… — прошипел яростно себе под нос отряг, но маг не услышал его, и продолжал:

— …Так, может, и вправду тебе нужно предоставить свободу действий… — великие сомнения отразились на лице старика при этих словах, но он нашел в себе силы договорить: — …и не мешать?..

— Что бы ты стал делать на нашем месте, Олаф? — внимательно и ободряюще посмотрел на дюжего отряга Иванушка. — Ты скажи, а мы тебе поможем, если получится.

Сын конунга задумался, почесал рыжий затылок, пошевелил губами, помял подбородок и, наконец, изрек:

— Я тут подумал… и решил. Я бы на вашем месте стал искать кольцо в домах остальных богов.

Крупные блестящие звезды размером с кулак Олафа, на фоне холодного черного шелка майского неба Хеймдалла казавшиеся еще крупнее и ярче, равнодушно проплывали над упрятанными в воротники головами сыщиков.

Огромная, похожая на слегка недожаренный блин матушки Фригг луна щедро освещала великолепной пятерке путь и расстеленную на спине Масдая карту.

— Их дворец должен быть вот за этой рощицей, — ткнула Сенька сначала в разостланный пергамент, потом в оригинал, вдохновивший когда-то неизвестного картографа Эзира на создание врученного им заботливой Фригг плана местности.

Иванушка вытянул шею.

— Кажется, вижу… — прошептал опасливо он и оглянулся на товарищей. — Вон там, совсем близко…

— Там еще свет горит, — хмуро сообщил Олаф, ни к кому не обращаясь. — Не спят, стало быть…

— Не спят — значит, скоро уснут! — жизнерадостно пообещал маг-хранитель, выбивая бравурный марш на верном посохе подмерзшими на ночном ветру пальцами.

— Ты применишь к ним заклинание сна? — с уважением взглянул на старика сын конунга.

— Нет, конечно, это же боги, всё-таки… Их простым заклинанием не усыпишь, тут возни до утра…

— К тому времени они сами уснут, — буркнула Сенька.

— Но ты сама подумай, Серафима, — игнорируя ее комментарий, воодушевленно продолжил чародей. — Время третий час ночи. Тебе бы на их месте неужели не захотелось бы спать?

— Не задавай провокационных вопросов… — от души зевнула царевна и снова устремила настороженный взор вперед, в ту сторону, где из темноты, будто на фотоснимке, плавно начинали проступать очертания крыш и башенок дворца.

Опергруппа поискателей… искунов… сыщиков, во!.. в полном составе летела на первое задание.

После продолжительной дискуссии в двадцать минут, последовавшей за решением Олафа, сыщики пришли еще к трем выводам.

Первый, что заявиться в дом к богу среди бела дня и начать там переворачивать всё вверх дном от своего имени, и даже от своих пяти имен, никто из них не торопился.

Второй: если перевернуть всё вверх дном в доме бога среди бела дня не представляется возможным, значит, это следует проделать среди темной ночи.

И третий: если они уж решились на такое святотатство, то к чему его откладывать на завтра, если сейчас на улице как раз стоит подходящая для темных дел темная ночь.

Попросив карту у супруги Рагнарока, хмуро сидевшей на кухне за кружкой остывшего чая с мокрым компрессом на лбу — индикатором ужасной головной боли и еще более ужасного настроения — отряд под руководством Адалета погрузился на Масдая и, промчавшись незамеченными над грохотом и ором еженощного пира героев, вылетел на улицу.

Правда, после часа полета небосвод, как назло, очистился от туч и высыпал на сыщиков все свои драгоценности разом, как назойливый ювелир. Ночь сразу перестала быть не только темной, но и просто подходящей, но было поздно: крошечные огоньки обиталища супружеской пары Фрея и Фреи, бога благосостояния и богини плодородия, уже манили, завлекали и притягивали дерзких незваных гостей.

Масдай завис под прикрытием крайних деревьев быстро закончившейся рощицы, и искатели получили возможность разглядеть объект предстоящего налета как следует.

Больше всего дворец Фреев был похож на загородную усадьбу какого-нибудь безумно богатого лесогорского или лукоморского боярина, чьим фамильным проклятием стало полное отсутствие вкуса и чувства меры.

Если что-то присутствовало в архитектуре дома, планировке парка или сада, то не надо было приглядываться, раздумывать и гадать — можно было заранее знать со стопроцентной уверенностью, что этого будет много и везде.

Если лепнина — то ей, как отряжские скалы — лишайником, будут покрыты и карнизы, и фронтоны, и колонны, и скамейки, и бордюры. Если скульптура — то в парке, в саду, в огороде, на хоздворе, на карнизах, на крыше и даже на ограде. Если позолота и драгоценные камни — то ими, как пещера трех подземных мастеров, блестело всё, включая урны и качели в парке. Если цветы — то все остальные украшения и архитектурные изыски терялись и тонули под их удушающим ароматным натиском…

Хозяева всего этого цветочно-мраморного-гипсового великолепия всё еще не спали.

Корпулентный высокий мужчина неопределенного возраста и дама ему под стать неспешно перемещались по парковым дорожкам в сопровождении десятка коротышек-цвергов с вычурными стеклянными фонарями в маленьких ручках.

— Вот глядите, глядите, милейшая Фрея! — останавливаясь то и дело, обращался к женщине толстяк, врожденное благодушие которого не могли скрыть ни ночь, ни обиженное возмущение обойденного большого ребенка. — Полюбуйтесь! Вот вам ваши утренние испытания нового удобрения! Еще вечером ваши фиалки гармонично сочетались с моим «Приносящим дары», а сейчас?.. Его просто не видно из-под всей этой зелени!

— Зато полюбуйтесь, дражайший Фрей, какие распустились цветы!.. — томно всплескивала пухлыми руками и ахала его супруга.

— Вот именно! — с готовностью соглашался бог. — Совсем распустились! И закрыли не только великолепную фигуру, но и вид на вамаяссьскую беседку!

— Но зато ее, дражайший Фрей, прекрасно видно со стороны музыкального фонтана!

— Того, что рядом с узамбарским газебо?

— Нет, того, что позади стеллийского портика.

— Ну, естественно, милейшая Фрея! Как же его оттуда не будет видно, если ваш виноград в обед повалил мою «Пастушку и трубача»!

— А ваша «Пастушка и трубач», разрешите сообщить, упали прямо на мои карамболи, дражайший Фрей!

— К вашему винограду претензии, милейшая Фрея, к вашему винограду!

— Всегда я у вас оказываюсь виноватой… — капризно повела плечиком и надула губки богиня.