Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - Александр Летуновский

И теперь Митрофан с удовлетворением отмечал, что не ошибся в этом иноке, который шёл путём служения Богу. Этот смиренный подвижник, служа другим в течение дня, не имел и единого часа свободного от труда и молитвы. А братья, с любовью и благоговением взирая на него, всеми силами старались подражать ему. И знал игумен Митрофан, что пришедшему первый раз в обитель трудно было различить, кто тут был старший, а кто младший, кто начальник места сего, а кто подчинённый. Здесь каждый, глядя на смиренного и кроткого Сергия, старался смирять себя перед смиреннейшим.

«Какой поучительный урок гордым сынам нашего суетного века, желающим весь мир переделать по своим безумным мечтам, — писал иеромонах Никон. — Не путём безначалия, насилий и полной разнузданности страстей человеческих достигаются истинно братские отношения между людьми, а путём глубочайшего смирения, путём полного самоотречения в духе Евангельской любви, когда люди забывают о своих правах, и во имя любви думают только о своих обязанностях, да горько оплакивают немощи падшей природы своей».

Год 1349

Кончина игумена Митрофана.

Келью для игумена Митрофана Сергий поставил рядом с церковью. Игумен жил в обители на Маковице более года, служил литургии и помогал Сергию в духовном воспитании братии.

В одно осеннее холодное утро у кельи отца Митрофана собрались все обитатели Маковицы. Моросил мелкий дождь. Иноки стояли молча, опустив головы, ждали. Открылась дверь, вышел Сергий. По его удручённому виду братья поняли — случилось непоправимое. Склонив голову, Сергий тихо произнёс:

— Молитесь, братья, за упокой души новопреставленного раба Божия Митрофана. Да простит Господь ему грехи вольные и невольные и даст ему Царствие Небесное.

Иноки стали креститься, неслышно шевеля губами. Некоторые смахнули слезу.

— Я сам приготовлю усопшего к погребению и сделаю всё необходимое, — сказал Сергий и вернулся в келью.

Братья знали, что игумен Митрофан тяжело болел и что дни его жизни коротки, но всё равно сообщение о его кончине потрясло их. Это был первый из братьев на Маковице, отошедший к Богу. Они не боялись смерти, понимали её неизбежность и готовились к ней, но каждый втайне надеялся, что его день ещё далёк.

— Приходили ходоки, — озабоченно молвил Василий, — сказывали, что в миру чёрная язва свирепствует. Люди мрут, как мухи. Может, и к нам чего ходоки занесли.

— Да нет, — возразил стоявший рядом Яков, — игумен давно хворал, когда ещё только к нам пришёл. А с ходоками он не встречался.

— С ходоками всё Сергий общается, — вставил Михей. — Они у него ищут утешения в горестях жизни. Тяжко теперь в миру.

— Сергий общается с ходоками, а вон не хворает, — вступил в разговор Онисим.

— Господь хранит его, — уверенно заявил Михей.

— Недаром игумен, Царствие ему Небесное, наставлял чесноку есть поболее. Говорил, что помогает от заразной напасти, — подвел итог разговору Андроник.

— Теперь по кельям пойдём, чай до костей уж промокли, просушимся малость, как бы не захворать, — предложил Василий.

— Ещё гроб да могилу готовить надо. — Онисим перекрестился.

Все разошлись. Через короткое время они снова собрались в церкви читать Евангелие и молитву по усопшему.

Год 1351

Стефан приводит к Сергию своего сына Иоанна, которого нарекают в иночестве Фёдором.

Стефан возвращался на Маковицу, которую покинул одиннадцать лет назад, оставив родного брата одного в диком лесу. Строгое лицо, седеющая борода, тревожный взгляд придавали ему суровый вид много пережившего человека, потому он казался старше своих тридцати семи лет.

Уходил Стефан один, теперь с ним шёл его сын Иоанн — высокий красивый мальчик тринадцати лет, скорее даже юноша, ибо на вид ему можно было дать все пятнадцать-шестнадцать.

Стефан не узнавал оставленных им мест. Тогда на Маковице тоже было лето, уходил он по заросшей, едва различимой звериной тропе. Теперь тропа была широкой, натоптанной, по ней вполне мог проехать всадник. В конце пути они подошли к частоколу с воротами и калиткой. Стефан с волнением вошёл во двор и замер от неожиданности. Перед ним открылась улица, по обеим сторонам которой стояли кельи. Сначала он не мог понять, куда ему идти, но, увидев в конце улицы знакомый силуэт церкви, направился к ней, оглядываясь по сторонам. Иоанн шёл позади отца, внимательно рассматривая каждую келью. Стефан был поражён изменениями, происшедшими за годы его отсутствия, ему временами казалось, будто он сбился с пути и пришёл не на то место. Он даже не замечал, что кругом ни души. Только когда подошли к церкви и Стефан увидел свою келью, к нему вернулось чувство реальности. Теперь его душу начинало охватывать новое переживание: как встретит его брат, которого он оставил одного в неведомой пустыне. Стефан подумал, что лучше, если встреча произойдёт в церкви, это смягчит напряжение первых минут.

Дверь в храм была открыта. Стефан и Иоанн остановились перед входом, перекрестились и поклонились. Из церкви доносились звуки молитвы. Стефан снял котомку, оглянулся, ища место, куда её положить, и обратил внимание на новую келью, стоявшую рядом с церковью. Только теперь, словно очнувшись, он сказал сыну:

— Расстроилась обитель. А это, видать, новая келья Сергия, только с его трудолюбием можно поставить такую.

Отец с сыном подошли к новой келье, сложили на порог котомки, прислонили к стене посохи. Из церкви стали выходить иноки. Увидев гостей, кланялись им. Стефан и Иоанн кланялись в ответ. Видимо, решив, что в обитель пришли новые братья, иноки не расходились, в ожидании стояли в стороне, негромко переговаривались. Последним из церкви вышел Сергий.

Увидев Стефана, он пошёл к нему с простёртыми руками. Сергия переполняла радость свидания со старшим братом. В его душе не осталось и следа от того эпизода в их отношениях, который так тревожил Стефана. Сергием полностью владела заповедь Христа — возлюби ближнего твоего, яко сам себя.

— Здравствуй, брат мой любезный, — не скрывая волнения и радости, вымолвил Сергий, обнимая близкого и дорогого человека.

Стефан тоже обнял брата. Только освободившись из его объятий, Сергий обратил внимание на юношу, который стоял рядом и внимательно смотрел на него.

— А это кто? Неужто Иоанн так вырос? — спросил Сергий с удивлением.

— Вот привёл к тебе сына своего, — ответил Стефан. — Не желает он больше жить в Радонеже. Наслышался от Петра о богоугодной жизни твоей и возгорелся желанием жить под твоим духовным водительством. Есть желание у него научиться иконы писать.