Холодный пляж - Валерий Георгиевич Шарапов

Мнение об этих людях по-прежнему не составлялось. Испуганные, возмущенные – все это могло быть напускное. Известие о гибели соседа Бакланова не расстроило. Напугало, смутило – но не расстроило. И, кстати, не удивило – почему? Или хреновый из него физиономист? Велико было искушение уже сегодня закрыть дело – и никто бы из местных сотрудников не возражал. Но что имелось против этой родственной парочки? Техническая возможность убить Кравцова – больше ничего. Да и то рискованно – сидящие по соседству любители рыбной ловли могли заметить, что соседи отлучаются. А еще удобное расположение квартир – вместе работаем, рядом живем… Все это было хорошо, но мало! Никакой суд не примет к рассмотрению без внятных доказательств. Нина Витальевна вкрадчиво допытывалась: с кем общался убиенный? Часто ли уходил из дома? Кто к нему приходил, о чем говорили? Отпрыск Юрий тоже принимал участие в беседе, вспомнил, как неделю назад Кравцов в спешке выбежал из дома, сел в машину и уехал. Вроде рюкзачок за спиной болтался. Но рыболовом-грибником-ягодником (а уж тем более охотником) Кравцов точно не был. Выпивал в меру, никто к нему не приходил. Как-то, лежа на диване, Юрий слышал через стену, как Кравцов разговаривал по телефону. Стены – штука ненадежная, если ухо приложить, можно многое услышать. Но «ген» любопытства у Юрия был вырезан, он даже не прислушивался. Кравцов сорвался на крик, проорал, что «так быстро он подготовиться не сможет, нужно время, хотя бы день», после чего опомнился, убавил громкость, и больше Юрий ничего не слышал.

Закрывать семейку Баклановых было не за что. В доме не обнаружили ни одной улики. В гараже, в сарае тоже. Умные люди, разумеется, все попрячут. Заполнив протокол, сотрудники милиции удалились.

– Не нравятся они мне, – брюзжал Пещерник. – Очень не нравятся… Бакланов точно себе на уме, и пацан что-то знает, да помалкивает. В гараже, кстати, нашли набор охотничих ножей – устрашающие такие вещички. Вроде чистые, но на всякий случай изъяли, оформив как положено: может, кровь обнаружится. Также пару ножей из дома взяли, но это так, от бессилия…

– Мне они тоже не нравятся, – поддержал Пещерника Светлов. – Но нам с ними детей и не крестить. Мне половина населения страны не нравится. Так что же теперь, всех под суд? С Баклановых наблюдение не снимать, но проводить его скрытно, это понятно? То есть абсолютно скрытно, чтобы люди расслабились и показали, какие они на самом деле. Что так смотришь, Алексей Григорьевич? Жутко занят другими делами и не знаешь, за что хвататься? Учитесь работать скрытно: в жизни пригодится. После обеда отчеты экспертов – ко мне на стол, а также соображения по делу Кравцова. Распыляться не будем, в данный момент в приоритете именно Кравцов. Выясним, кто его завалил, – автоматически решатся остальные вопросы.

Гиблый туман окутывал это дело. Расследование не продвинулось ни на шаг. Скисал подполковник Мелентьев – вера в «гениального сыщика» из Москвы превращалась в пустышку. Отчеты экспертов ничего нового не дали. Кравцова умертвили ножом с хорошо проникающим лезвием – длинным, идеально заточенным, не широким. Все, что нашли у Баклановых в гараже, – даже близко не то. И крови экспертиза не выявила. Лезвия широкие, с зазубренным обушком, и заточка, мягко говоря, никакая. То же самое с кухонными ножами. Все это как-то неправильно, расследование уходило в сторону…

– Отслеживаем связи Кравцова, – принял единственно верное решение Светлов. – Как бы он ни шифровался, а следы должны быть. Он где‐то встречался со своими сообщниками, делили барыш, готовили новые акции, обменивались информацией. Они же не в параллельном мире это делали? Понятно, что осторожничали, но даже умные люди прокалываются. Вперед, товарищи! Не едиными Баклановыми, как говорится. Ходите по квартирам, спрашивайте, пытайте бабушек во дворе. Мы недооцениваем значение этих бабушек для отечественной криминалистики. Что по барыгам? Что по «секретным сотрудникам» из числа мелкого уголовного элемента? Только не рассказывайте мне сказки, что у вас их нет. У каждого опера есть свой тайный человечек – в противном случае это не опер. Заметьте, я не прошу раскрывать их имена. Играйте сами в свои игрушки, дайте лишь результат. Что по телефонным звонкам Кравцова? Топайте к прокурору, а затем на телефонную станцию. Возможно, остались следы. Кому чаще других звонил Кравцов? Кто чаще других звонил ему?

По последнему случаю требовалось время. Результат же оказался плачевным. Местная телефонная станция не являлась чудом технического прогресса. Отследить звонки было практически невозможно. Мы же не в будущем живем? Номер проверили. Удалось лишь выяснить, что в последние дни жизни Кравцов никому не звонил. Возможно, в плане безопасности пользовался таксофонами. Ему звонили раза три, но абонента отследить не удалось. Видимо, и ему звонили из автомата.

К вечеру он отвез Людмилу на улицу Пархоменко. «Опекунство» над уже не нужной свидетельницей становилось в тягость. Людмила это чувствовала, почти не разговаривала, сидела, сжавшись в комочек, и смотрела в окно. В доме кинулась что‐то готовить, разогрела воду, чтобы майор помылся, орудовала веником, поднимая пыль. Ему было жалко эту девчонку – безнадежно влюбленную, никому не нужную, даже собственной матери. Майор ел, удивился, когда Людмила извлекла из холодильника бутылку «Жигулевского», сама открыла, налила в стакан, придвинула ему под нос. Это было приятно. Но странно.

– Это что? – не понял он.

– А ты не догадываешься? – она печально смотрела ему в глаза. – Ну, просто решила сделать тебе приятное. Все мужчины, даже малопьющие, любят пропустить перед сном бутылочку пива. Не говори, что ты не такой. Днем сбежала от конвоира, шаталась по вашему зданию, забрела в столовую. У вас такого не продают, но достать-то можно? Ваши поварихи еще и не такое достают, и куда потом пропадает это добро? В общем, я подружилась с одной из них, посетовала, как ты устаешь, и упомянула, что я, в принципе, знаю схему, по которой сбывается произведенное в Геленджике пиво…

– Ты знаешь эту схему? – насторожился Андрей.

– Да откуда же, – вздохнула Людмила. – Где они и где я. Мои знания несколько специфичны. Например, я знаю, что давление, производимое на жидкость или газ, передается в любую точку без изменений во всех направлениях. Это называется закон Паскаля. А вот закон распространения пива мне неизвестен…

– Да и слава богу, – засмеялся Светлов, с удовольствием отпивая из стакана. – Лишние знания