Роковое возмездие - Мэри Ройс

Эзио ухмыляется, затягиваясь в очередной раз, и качает головой. При этом челюсти у него заметно сжимаются. На секунду мне даже кажется, что он сдерживает смех, только вот смеется этот человек столь же часто, сколь и шутит.

– Хочешь идти одна?

– А ты хочешь прибегнуть к нарушению порядков в священных стенах?

Эзио не отвечает, и я слышу, как сминается пачка сигарет в его кулаке. Ему не нравится моя осведомленность, но это неизбежно. За прошедший месяц многое изменилось, и в первую очередь я сама. Сейчас ему сложнее вести игру, потому что я требую слишком много ответов.

– Знаешь, не ты один умеешь наблюдать, Эзио. За время проживания в твоем доме я изучила тебя достаточно хорошо. Ты никому не позволяешь увидеть то, что происходит в твоей голове. Но иногда люди делают это неосознанно. Люди не роботы. Вот, например, взять тебя. За шахматами. Ты способен выкурить пачку сигарет и запить все это не одной бутылкой виски, если партия идет тебе на руку. Но никогда не выкуришь последнюю, если на доске остается два короля. Ты просто убираешь сигарету за ухо и покидаешь стол, как вчера.

– Если бы ты наблюдала лучше, – Эзио поднимается на ноги и подходит к окну, – заметила бы одну важную деталь. Я играл не по правилам. – Повернув ко мне голову, Джаро смягчает взгляд, но лед, окутывающий его радужку, не позволяет этого почувствовать. – Не хочешь задать вопрос, почему? – строго интересуется он, вынуждая мое сердце пропустить удар.

Дыхание учащается. Я просчиталась. Наивно полагала, что удалось скрыть один факт, за который этот человек вполне способен убить меня. Несколько секунд смотрю ему в глаза, но то, что в них вижу, вызывает во мне жгучее чувство вины, и я проигрываю, отводя свои в сторону.

В горле резко пересыхает, и я пытаюсь сглотнуть сковывающее напряжение, однако легче мне не становится. Я ошиблась. Джаро все узнал. На секунду позволяю панике поглотить себя, показать мою растерянность, мой страх.

– Что-то не так, Джиа? – Совершенно неожиданно мужчина оказывается в опасной близости от меня. Я резко вскидываю голову и слегка отстраняюсь, словно при первой же возможности готовлюсь сорваться с места. Однако Эзио не дает прийти в себя, схватив грубыми пальцами мой подбородок. Его прикосновение жесткое, и я должна бы скривиться от легкой боли, но всего лишь прикрываю глаза, смиряясь с любым исходом. – Посмотри на меня, – требует не терпящим возражений тоном, и я подчиняюсь. – Хочешь мне что-то сказать? – продолжает он с ледяным спокойствием и склоняет голову, отчего черные пряди небрежно падают на его лицо, разрушая идеальный образ.

В ответ я молчу, едва сдерживая подступающую горечь слез. Быть предателем не лучше, чем быть преданной. В моем случае даже хуже. Потому что меня гложет гребаное чувство вины. Кажется, оно раздирает мою душу подобно колючей проволоке, из которой я пытаюсь выбраться целой, но все равно по пути теряю куски кожи.

– До встречи у алтаря, Джиа, – сухо произносит Эзио и, склонившись, оставляет у меня на лбу кроткий поцелуй. А потом выпускает из хватки мой подбородок и, не задерживаясь больше ни на секунду, покидает комнату.

Какого черта… Шумно выдыхаю и, прекратив сдерживаться, позволяю крупным каплям прочерчивать мокрые тропы на своих щеках. Но вскоре собираю волю в кулак, резко поднимаюсь с места и подхожу к зеркалу, нервными движениями начиная приводить себя в порядок. Не время для слез. Я просто-напросто не имею на это никакого права. Только не сегодня. Всхлипнув напоследок, промакиваю остатки влаги на лице и устремляю на свое отражение укоризненный взгляд.

«Либо ты их, Джиа, либо они тебя!»

Поддавшись внезапному порыву, хватаю со стола вазу и швыряю в чертово зеркало. Не желаю видеть в отражении свое виноватое лицо. Я просто пытаюсь выжить в этом жестоком мире. Всего лишь играю по их правилам.

«Ты все сделала правильно!»

С этими словами я устремляюсь прочь, в самый эпицентр лжи и притворства.

Кто бы мог подумать, что весь этот цирк будет проходить в святых стенах собора. Я делаю глубокий вдох и переступаю порог. Назад пути нет. Охрана по рации сообщает о моем появлении, и буквально в то же мгновение из глубины храма разливается торжественная мелодия, вынуждающая меня следовать за собой. Каждый новый вдох наполняет мои легкие запахом ладана, отчего начинает кружиться голова. Мне всегда становилось дурно в подобных местах. Видимо, темная сторона с самого начала имела надо мной власть. Ловя ртом воздух, я неспешно шагаю по мраморному коридору, держа в руках букет белоснежных цветов, перевязанных атласной ярко-красной лентой. Как символично.

Стараюсь не пялиться по сторонам и как можно скорее достичь пункта назначения. Просто не отрываю взгляда от своих туфель, не желая лицезреть весь этот дешевый спектакль. Однако неожиданно установившаяся тишина вынуждает меня выбраться из вязкого кокона мыслей и все же поднять глаза. Вижу довольную рожу Майкла и даже немного расслабляюсь. Хоть этот клоун сгладит напряженную обстановку и отвлечет внимание на себя.

– Любимая! – выкрикивает он, театрально взмахивая мне рукой.

О боже…

– Ну что за идиот… – бормочу себе под нос, натягивая на лицо искусственную улыбку.

Едва дохожу до алтаря, как Майкл с подобострастным поклоном протягивает мне руку, и я принимаю ее, чтобы подняться по ступеням и не рухнуть к его ногам. Наконец поравнявшись с «будущим мужем», выдыхаю.

– Дедуль, – мелкий надувает пузырь из жвачки и звучно лопает его, заставляя священника вздрогнуть, – давай только по существу. Не люблю лишний треп, – полушепотом выдает этот ненормальный, подмигивая святому отцу, который после услышанного, кажется, теряет дар речи.

– Тебя даже в ад не пустят, – замечаю с ядовитой улыбкой на губах.

– Да мне и здесь неплохо, – парирует Майкл, картинно жуя жвачку и засовывая руки в карманы.

– Что ж, – неуверенно начинает священник и, прочистив горло, продолжает, – тогда перейдем сразу к делу. Кто отдает невесту?

– Я, – раздается женский голос в глубине зала, не позволяя мне ответить на вопрос. Разум тут же простреливает пугающим осознанием. Без сомнения, я узнаю этот голос. – Вы же не думали, что я брошу свою девочку одну? – Замечаю, как в дальнем ряду кто-то