Тучи на рассвете (роман, повести) - Аркадий Сахнин

— Надо вообще убрать его из вагона, — услышал он женский голос, — тут совсем нечем будет дышать.

Чо искоса посмотрел в сторону говорившей и увидел, как дама, которая только что проходила мимо него, захлопнула дверь своего купе.

— Сюда прошу, — указал проводник на последнюю дверь.

Чо робко заглядывает внутрь. Там, вытянувшись на диване, с газетой в руках лежит молодой кореец. На руках перчатки. Наверно, владелец завода: вид самоуверенный, важный. Только зашел в вагон, а уже разлегся.

— Конничива, господин, разрешите к вам?

— Аллёнхасимника [13], заходите, если здесь ваше место, — недовольно отвечал пассажир.

«Какой неосторожный и злой, — думает Чо Ден Ок. — В таком окружении не боится отвечать по-корейски, хотя к нему обращаются на японском языке. И какой наглый, будто он японец!»

Чо Ден Ок ставит в угол саквояж и опускается на диван.

Что же это они так обращаются с ним? Ну, пусть кричит японский генерал. По крайней мере, можно будет рассказывать, как довелось беседовать с генерал-полковником. Конечно, детали придется опустить, но о встрече он расскажет. А вот как смеет этот грубо отвечать? Ведь сам всего-навсего кореец. А тоже вид хозяина принимает. Нет, здесь уж Чо не уступит! Пусть не хвастается своими капиталами. Может быть, Чо богаче этого заводчика! Надо сейчас же это доказать.

Он нажимает кнопку и вызывает официанта. Тот появляется так быстро, будто стоял за дверью и только ждал сигнала.

— Что у вас там есть? — говорит Чо, растягивая слова. — Я ужасно устал.

Официант называет десяток блюд и вопросительно смотрит на пассажира. Чо хочет заказать самое дорогое; он решил назвать это блюдо погромче, чтобы сосед знал, какие дорогие блюда он выбирает, но больше половины названий Чо слышит впервые и не, знает их цены.

— Что это ты бормочешь? Ничего не поймешь! — брюзжит он, глядя на официанта. — Давай карточку, я сам посмотрю.

Он смотрит на цены. Хорошо бы съесть осьминога в уксусе или трепанга, но они самые дешевые в карточке. Они, правда, вдвое дороже, чем в обычном ресторане, и раз в пять дороже, чем на рынке, но здесь это самые дешевые блюда. Еще подумают, будто у него нет денег.

Чо Ден Ок читает вслух названия дорогих блюд, которых никогда не ел.

— Морская черепаха… плавники акулы… обезьянье мясо в тесте… Как все это надоело! Ни одного настоящего блюда!

Он читает дальше. Глаза останавливаются на незнакомом названии, против которого стоит очень высокая цена. Да, он закажет это блюдо, надо только правильно произнести длинное слово и, главное, небрежно, будто он ел это блюдо сотни раз и надоело оно очень, да ничего лучшего здесь нет.

Чо наконец делает заказ.

— Может быть, и вы поужинаете? — обращается он к соседу.

— Благодарю вас, я собираюсь спать, — отвечает тот сухо и натягивает на плечи легкое одеяло.

А все же интересно, кто это такой?

— Вы до Пусана? — снова обращается Чо к соседу.

— Е [14]

— Очень хорошо, я тоже в Пусан, — улыбаясь, говорит Чо Ден Ок по-японски. — Страшно не люблю, когда в пути меняются пассажиры. Знаете, — Чо совсем наклонился к соседу и зашептал, — как вы не боитесь говорить здесь по-корейски? Ведь услышат, может быть скандал.

— Скандалов должен бояться тот, кто их устраивает.

— О, какой вы храбрый! Как говорит пословица: «Грудной ребенок не боится тигра».

— Да, но напуганный тигром, боится кошки, — парирует сосед, пренебрежительно взглянув на Чо Ден Ока и снова берясь за отложенную в сторону газету.

«Ну и пусть читает, свинья!» — злится Чо Ден Ок. Сейчас подадут дорогое японское блюдо и саке. Дома он сэкономит. Да и пора наконец, чтобы подчиненные приносили ему подарки, ведь он все время дает взятки своим начальникам. Почему же ему никто не приносит подарков? Ну ничего, на новом месте будут носить, он обучит и сотрудников, и просителей.

Надо записать название этого блюда, выучить его и требовать в ресторанах, не заглядывая в карточку. Чо усаживается удобней, подбирает под себя ноги и сладостно мечтает.

Пусан… Ближайший к Японии порт. Рис, хлопок, рыба, ценные руды — все это идет на острова через Пусан. Сюда из Симоносеки приходят оружие и стратегические материалы… Крупнейшая военно-морская база Японии. С тех пор как началась война с Америкой, Пусан приобретает особое значение. Туда посылают людей, которые облечены доверием империи Ниппон. Ему так и сказали, посылая в этот порт. Там больше ста тысяч рабочих, и половина из них — красные. Если он справится с заданием в Пусане, то получит назначение в Сеул.

О, он найдет зачинщиков, он по-настоящему покажет себя! Он изучит все гавани и пристани, излазит все фабрики и верфи, он обшарит Черные скалы — все эти островки вокруг порта, хотя их там несколько сот и они такие скалистые, что и шлюпке не подойти к ним. Он заберется и на остров Кочжедо, до которого всего час езды от Пусана.

У него острый глаз и гибкий ум. Он найдет им применение. Это не уездное отделение Восточно-колониальной компании, где не развернешься. Это даже и не Тэгу. Это город с населением в триста тысяч человек. Надо бы не терять времени и еще здесь, в поезде, расспросить о Пусане подробней. Этот заводчик, видно, оттуда.

— Послушайте, — говорит он, оживляясь, — я хотел бы узнать что-либо о Пусане, я еду туда в первый раз!

Сосед отвечает не сразу, и в голосе его чувствуется раздражение:

— Я тоже.

Отчего это он такой важный? Можно подумать, будто он сам Мицуи или Мицубиси. Ну и пусть злится, он всего лишь кореец. И, будто не замечая недовольного соседа, Чо продолжает:

— А все же давайте познакомимся, может быть, у нас в Пусане окажутся общие интересы. Я представитель Восточно-колониальной компании, — соврал он на всякий случай, называя свою фамилию.

— Нет! — резко оборвал его сосед. — У нас разные интересы! — И, повернувшись спиной к Чо Ден Оку, давая понять, что не намерен больше разговаривать, добавил: — Я рыбопромышленник из Маньчжурии.

Чо Ден Ок удивляется: вечер еще не наступил, а он уже завалился спать.

Но сосед Чо Ден Ока не собирался спать.

Он тоже думал о Пусане. Он родился и вырос на Кочжедо и в течение четырнадцати лет из двадцати одного года, прожитого на острове, почти каждый день приплывал в Пусан. Он продавал рыбу, крабов и трепангов, торговал моллюсками — всем, что удавалось добыть его семье и старику Пек Уну.

Почти шесть лет он не был в городе и сейчас уже не сможет, как бывало, спокойно расхаживать по улицам. Сейчас, во время войны, не так легко попасть в военный порт. Недаром он вырядился в полувоенный костюм, надел перчатки, чтобы скрыть шрамы на пальцах, и едет в этом поезде среди ненавистных ему людей.

Зато здесь редко проверяют документы. Но если даже проверят, все равно его не задержат. Он едет для закупки крупной партии рыбы. Его документы в полном порядке, его внешний вид не внушает подозрений.

Надо только научиться спокойно разговаривать с этими паразитами. Ведь он не в рукопашной схватке. Надо наконец научиться выдержке. Ведь он дал слово товарищам, что будет вести себя, как подобает в его роли, и уже нарушил слово, не мог спокойно отвечать этой противной морде. Надо разговаривать осторожнее. В Пусане он не позволит себе ничего подобного. Он не поедет в гостиницу «Ямато», не покажется на залитой огнями прямой, как луч, центральной улице. Он и в темноте найдет на глухом берегу, у самых скал, рыбачью хижину старика Пек Уна. Он сбросит свой костюм и наденет просторную рубаху и шаровары. Только тогда вздохнет свободно и пойдет в город.

Правда, там он рискует, что кто-нибудь из старых друзей, увидев его, закричит: «Аллёнхасимника, Пан Чак, где пропадал столько времени?» Но и это не страшно. Ведь он действительно Пан Чак, рыбак с острова Кочжедо. Он вернулся из Унсана с золотых разработок в родные края. Он может подробно рассказать об Унсане, о том, как за два года до начала войны с Соединенными Штатами истек второй двадцатипятилетний срок американской концессии на разработку золота. Ровно полвека вывозили добычу со всего богатейшего золотоносного района, пока рудники не перешли к фирме «Ниппон сейтецу».

Пан Чак может подробно рассказать о каждом руднике Унсана, будто он действительно только что вернулся оттуда.

Перед Пусаном в вагоне появился капитан из японской военной комендатуры. Он осторожно стучал пальцем в дверь купе, козырял генералам и, извиняясь за беспокойство, улыбаясь, пятился в коридор. Тут улыбка исчезала, и он стучался в следующее купе, готовый снова улыбаться.

У Пан Чака он потребовал документы, внимательно просмотрел их и вернул без единого слова. Лицо у него было сухое, строгое, непроницаемое. Проверяя документы Чо Ден Ока, он вежливо поклонился ему, извинился за беспокойство.