Нурсултан Назарбаев - Ольга Видова

Однако непредсказуемость России, неясность перспектив ее развития и навела Нурсултана Назарбаева на мысль о собственной валюте.

«В 1992 году на всякий случай было отпечатано 20 процентов обменной валюты… Но мало отпечатать деньги, нужен сложный математический расчет – сколько купюр нужно и каких? Надо было определиться, как производить обмен, какой установить курс, как строить отношения при вводе валюты с внешними партнерами. Это был очень сложный финансово-экономический и политический вопрос.

Для отработки всех этих расчетов была создана группа из молодых экономистов. Они теперь работают в Нацбанке, Минфине. Помогали нам и международные финансовые органы своими специалистами (МВФ, Международный банк, Евробанк и другие). Эта группа работала на загородной даче, куда я приезжал каждый вечер. У нас был большой спор по поводу названия денег. Предлагалось назвать их сом, акша. Мне больше нравилось название алтын. Оно понятно всем народам СНГ. Такое слово есть и в тюркских, и в славянских языках. Сейчас я предлагаю по примеру экю на Западе ввести переводную валюту СНГ с таким названием. Остановились на тенге».

Конечно, Казахстану Россия всегда была нужна в качестве лидера огромного евразийского пространства, расположенного между Западом и Востоком, поэтому Назарбаев и не спешил отходить от нее по собственной инициативе. Иметь самостоятельные бюджеты и собственную эмиссионную политику в единой рублевой зоне было практически невозможно. Не случайно Казахстан вынес на бишкекскую встречу глав государств Соглашение о единой денежной системе и согласованной денежно-кредитной и валютной политике республик, сохранивших рубль в качестве реального узаконенного платежного средства. Оно было принято с некоторыми поправками. Но когда речь зашла о создании Центробанка – вот тут-то и начались разногласия. Многие главы государств стали опасаться, что в этом случае они могут поступиться собственными приоритетами, да и россияне, почувствовав опасность вновь превратиться в донора для республик, на это не пошли. Нурсултан Назарбаев до самого последнего дня питал надежды на сохранение рублевой зоны.

«В конце 1992 года главой правительства России стал В. Черномырдин. У меня появилась надежда на сохранение рублевой зоны. Когда В. Черномырдин приехал в Казахстан, я у него прямо спросил:

– Виктор Степанович, мы с тобой старые друзья. Ты – глава правительства. Скажи мне честно… Я знаю, что вы собираетесь менять деньги. Может Казахстан рассчитывать при наших отношениях, при нашем искреннем желании быть вместе с Россией остаться в рублевой зоне? Если нет – ты мне открыто скажи, чтобы мы смогли подготовиться.

Виктор Степанович меня заверил, что в любом случае Казахстан обязательно останется в рублевом пространстве.

Очевидно, что введение национальной валюты осуществлялось в экстремальных условиях. Честолюбивые, амбициозные российские реформаторы во главе с Егором Гайдаром ориентировались на один-единственный принцип – Россия должна освободиться от «балласта». Под последним подразумевалось большинство вчерашних республик СССР. Отталкивая и расталкивая всех в разные стороны, иногда в резкой категоричной, но в любом случае унизительной форме, Российское правительство считало, что ему удастся опередить всех на пути реформ. Соседи должны были, по их мнению, остаться на «коленях», выстроиться в очередь за право прицепить свой «вагончик» к российскому локомотиву реформ. Возможно, это был тактический ход со стороны молодой команды реформаторов, однако привел он к большому политическому проигрышу. Тогдашний экономический эгоизм Российского правительства вылился в отказ от единой валюты, от единого народнохозяйственного комплекса, а в результате все это самым непоправимым образом отразилось на интеграционных процессах.

После того как Назарбаев по-своему разрешил внутренние и внешние проблемы, связанные с дальнейшим развитием Казахстана, а это в сущности каждодневный кропотливый труд, направленный к одной цели – вывести Казахстан на мировой уровень развития, он, осмысливая прошлое, в 1995 году скажет: «В 1991–1992 гг. на начальном этапе независимости в Казахстане, как и в других государствах Содружества, преобладали утопические представления о быстром и необременительном переходе к новому состоянию. Сегодня стало очевидно, что из тоталитарного общества к этому нет прямой и короткой дороги. Оказалась иллюзией и надежда на быстрый переход к рынку. Это стало особенно понятным в 1993–1994 гг. К этому времени произошла резкая поляризация социальных групп. Это было время разочарования людей в реформах, глубокого общественно-политического стресса. Но это был и период отрезвления».

В декабре 1992 года премьер-министром России стал вместо Егора Гайдара Виктор Черномырдин. Его первый визит был в Казахстан. Важнейший вопрос был о валюте, о дефиците наличных денег в Казахстане. Черномырдин пообещал, что Казахстан останется в рублевой зоне, что позже подтвердил, встретившись с Назарбаевым на Всемирном экономическом форуме в Давосе в начале 1993 года.

«Другой разговор состоялся в начале 1993 года на Давосском экономическом форуме. Я сидел рядом с В. Черномырдиным. Вышли на улицу подышать. Разговор начал он сам:

– Нурсултан Абишевич, наверное, мы будем с 1 апреля вводить другие деньги. Хочу, чтобы ты знал. Для Казахстана специально печатается необходимый объем денег. В крайнем случае, на них будет специальный казахстанский знак.

– Виктор Степанович, это точно?

– Точно».

В начале 1993 года Назарбаеву показали первые образцы национальной валюты, которые были напечатаны британскими компаниями.

«26 июля 1993 года Россия неожиданно вводит новый рубль, что и привело к фактическому распаду рублевой зоны. В тот же день я дал команду Нацбанку Казахстана максимально ускорить печатание всего объема национальной валюты. Звоню в Москву:

– Виктор Степанович, когда мы получим деньги?

– Скоро получите.

Председатель Национального банка В. Геращенко сказал честно:

– Нурсултан Абишевич, у меня все для вас готово. Я жду команду от руководства.

Хочу особо отметить, что Виктор Геращенко открыто был против выталкивания Казахстана из рублевой зоны. И он до конца помогал нам, даже в ходе ввода нашего тенге.

Но денег все нет… Оказывается, теперь необходимо сблизить законодательства. 20 августа я снова в Москве, и мы подписываем с Б.Н. Ельциным второе заявление о том, что остаемся в единой рублевой зоне. К этому времени мы изменили свои таможенные законы, финансовое законодательство привели в соответствие с российским, изменили закон о Национальном банке.