P.S. Реквием - I.R

— Стыдно признать, я заметил вас ещё на Новолетье четыре года назад, но постеснялся подойти и весь вечер смотрел на вас со стороны, — это был обладатель тех самых глаз, которые запали Вере в самое сердце.

Он набрался смелости и подошёл к ней, когда уже прошла половина вечера и Вера успела потанцевать с некоторыми кавалерами. Это был Герман Золотарёв. Конечно же ей приходилось встречать его на мероприятиях, но большого интереса у Веры он никогда не вызывал. По крайней мере до встречи на Новолетье.

— Позволите ли вы восхищаться вами и называть вас своей дамой сердца?

Вера засмущалась и не долго раздумывая ответила согласием. Сердце сладко ныло. Пришла пора любить, и девушка сдалась ей на милость.

Следующая их встреча не заставила себя долго ждать. Батюшка выдавал Анастасию замуж за простого помещика. Управляться с колдовством девушка не могла. Садулин показался Вере скорее заискивающим, чем добродушным человеком. Он часто спотыкался. Земля просто не хотела его держать. Видимо у неё с ним было некоторое недопонимание.

На душе у Веры было не спокойно, до того момента, как Герман развеял все её тревоги.

— Может быть это прозвучит чересчур самонадеянно или неприлично, — отвел он взгляд. — Но можем ли мы обмениваться письмами?

Вера почувствовала, как жар бросился ей в лицо.

— Ох, — обеспокоенно выдохнула она, и приблизилась к самому уху Германа. — Только передавайте их тайно. Тётушка Варвара проверяет всю девичью почту.

— Я вас понял, — кивнул Герман.

И полетела череда белых птиц от одного любящего сердца, к другому. Оставаться не пойманными им помогал щенок. С виду обычный лохматый с висящими ушами. Только порода была выведена Кириваткиными, и распространялась исключительно среди старого дворянства. Они подарили Золотарёвым одного в честь свадьбы Родиона и их дочери. Но его забрал Герман, который страсть, как любил всяческую живность. А ещё видимость их невинных отношений для тётушки Варвары. Герман в открытую присылал столичные журналы моды, один раз даже достал для Веры заграничный. Она не понимала языка, но до дыр залистала и засмотрела иллюстрации. Именно этот журнал стал хранилищем их тайной переписки.

В письмах к друг другу они писали о самых разных мелочах и событиях, произошедших в их повседневной жизни. Герман учился управляться с чайными лавками, и не только. Что больше всего забавляло и трогало сердце Веры, так это то, что он учил привезенную ему из — за границы птицу произносить её имя. Он обещал, что обязательно продемонстрирует Вере эту удивительную зверушку.

После свадьбы Надежды, Вере стало немного грустно. Без сестры её одолевала скука. Да и Олег покинул дом. Она осталась здесь одна со старшим поколением, хмурым Петром и предпочитающем тихое и не спешное времяпрепровождения с Владимиром.

От скуки спасали только переписка с Германом и Анастасией, и конечно же шитье. Стоило Вере в посланиях Германа прочитать между строк намек на свадьбу, как она тут же принялась кроить и шить себе платье из белого хлопка, высланного из столицы Надеждой.

По иронии судьбы или злого рока, Вере так и не удалось дошить его. Она уже собиралась приступить к обшиванию лифа жемчугом, как пришло время батюшке отойти в мир иной. И мечты о свадьбе, и недоделанное платье, всё забылось. Гробовая тишина наполнила дом.

Вера стояла у дверей родительских покоев, когда Александр спешно покинул их, чуть не сорвав дверь с петель, оставляя за спиной остывающего тела батюшки. За старшим братом было уже не угнаться. Он вскочил на лошадь и не слушая причитаний матушки скрылся в ночи, словно спасаясь от чего — то. Уже тогда Вера затаила на него обиду за бегство в столь трудный для Орловых час. Но даже так, она надеялась, что он вернётся, пока Владимир окончательно не развеял эту надежду.

Вера была безмерно благодарна Надежде за то, что та не оставила её в трудную минуту. Сестра была приятной отдушиной, и сама могла отдохнуть от своих обязанностей. С домом теперь управлялась тетушка Мария.

Вера поначалу не заметила этого, а может быть и не хотела замечать, поглощенная своей скорбью, ища утешения в компании сестры. Но в один из плавно тянущихся летних дней Вера нашла тётушку Алёну, неотрывно смотрящую в окно мечтательным взглядом.

Воздушное настроение тётушки немного смутило её, но Вера сочла нужным промолчать. Сейчас она думала о более важном. О сроках траура и о пурпурном шелке, который по её просьбе прислал Олег. Окропленное слезами белое платье пришлось убрать в сундук, чтобы оно не вызывало тоску по счастливым мечтам былого. Среди паутины тоски и скорби стоило соткать новые мечты, не менее привлекательные, дабы немного развеять тени.

— Даже в таком положении, мы должны находить крупицы радости, — Надежда поглаживала сестру по плечу. — Пурпур на тебе будет смотреться ничуть не хуже.

— Ах, иногда эти традиции просто ужасны, — всхлипывала Вера, сминая в руке письмо, где говорилось об отсрочке свадьбы. — Отчего нас постигло столько неприятностей?

— Поверь, — вздохнула Надежда, — в замужестве нет ничего хорошего. Ты это поймешь на следующий же день, как только вы с Германом обменяетесь кольцами.

— Нет, у нас всё по любви. Мы непременно будем счастливы.

Надежда усмехнулась, она определенно знала, о чём говорила.

Последние несколько дней были солнечными и приятными. Со двора доносился стук молотка, и выкрики дворовых, строилась оранжерея Петра. Дул легкий ветерок, ослабляя жару и прогулки стали приятнейшим занятием. Пошив платья был в самом разгаре, а Анастасия, которая уже несколько месяцев вынашивала ребёнка, подрагивающими буквами писала, что чувствует тяжесть в теле и смуту в душе. Возможно её тревоги передались Вере, а может она заранее почувствовала, что — то неладное, но ворох страшных событий вновь посыпался на их головы.

Сначала привезли Ивана, бледного и еле дышащего. Герман писал ей, что скоро приедет в дом Орловых с радостной вестью. Вера не стала на него злиться. Он не старался обнадежить её или посмеяться. Герман действительно приехал очень скоро. Приехал не для того, чтобы просить руку дочери этого дома (по крайней мере Вера всей душой надеялась на это), а для того, чтобы проводить в последний путь сначала Владимира, а затем Фёдора.

Чтобы посвятить Клару в семейную тайну, в зеленой гостиной собрались женская половина дома Орловых и Иван. Ей было спокойней, когда она видела доброжелательно настроенного человека с лицом её мужа.

— Кларочка, не сочти нас за пособников тёмных сил, — попросила тётушка Варвара, прежде, чем открыть тему их маленького собрания.

— Что вы такое говорите? — нахмурилась тётушка Мария. — Ваши слова пугают