Ледовая армия (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

Кормовой шлюз «Хваталы» опустился разинутой пастью хищника.

Я развернулся, побежал обратно к громгару и забрался наверх, к дверям, охраняемым помощником Ротенбруста. Внутренний двор все так же ровно тарахтел двигателями ледоходов. Внизу, в свете фонарей, к громгару неслись наши. Мне все казалось, что в любой момент их заметят, загудят трубы ледоходов, и все кончится. Все ходы на суда перекроются, и запертых среди кораблей Братства людей расстреляют из орудий. Да что там, если я сейчас постучу, не откроет ли мне настоящий солдат Братства, не увижу ли я на полу труп моего напарника?

Выдохнув, я отстучал условный сигнал, сжал в руке нож.

Дверь распахнулась, помощник Ротенбруста мотнул головой, мол, заходи. Пропустив меня, он встал в проеме.

Я вошел в тепло, снова стянул шапку. Отер ею мокрый лоб и услышал шаги. Кто-то топал по кораблю прямо к нам. Несколько шагов и он окажется в проходе, где будет стоять мальчишка, а в открытой двери будет виднеться притворяющийся цитадельцем охотник.

Зажмурившись, я вцепился в идущего по коридору человека. Туалет. Туалет. Боги, как же хочется в туалет. Как же хочется в туалет. Очень. Лопну. Просто лопну! Распирает так, что режет. О, только бы не описаться. Но как же хочется. Шаги ускорились, а я все давил ему на это желание, превращал его в основное, самое яркое, самое сильное.

— Дрань, — раздалось из коридора изумленное. — Дрань-дрань-дрань!

Да, знай я секреты наемников Ока, все было бы проще. Описавшийся цитаделец остановился в нескольких шагах от поворота, растеряно глядя на себя. Когда я выскочил ему навстречу, он только и смог, что поднять на меня взгляд. Нож вошел ему под подбородок. Человек Братства схватил меня за руку, всхлипнул и повалился на пол. Собачья жизнь, ему было почти столько же, сколько и мне.

Вымазанный в крови, я отступил прочь, не в силах отвести глаз от убитого мною подростка. Потом посмотрел на нож, вытер его о свою парку, и так уже замызганную.

— Отойди, — сказали мне сзади. Сильная рука легла на плечо, оттолкнула к стенке. В коридоры вышли люди Фарри. Растеклись по ходам. Я услышал, как лязгает дверь на лестницу. Как открывается путь к другим палубам.

— Молодец, — раздался рядом голос Бурана. Он лихо подмигнул мне и скользнул мимо.

Откуда-то спереди послышался вскрик. Неясно, то ли кто-то нашел открытую каюту, то ли специально поднял тревогу, чтобы выманить наружу цитадельцев. Не знаю. Вот только после этого вскрика началась настоящая резня. Люди Фарри врывались в каюты, забивали сонных обитателей и спешили назад. Наверху что-то глухо щелкнуло. Мимо пробежало несколько наших. А затем человеческий поток хлынул на другие палубы, оставив эту истекать кровью. Я смотрел на черные лужи, выползающие из открытых дверей, смотрел на цепочки кровавых следов и не мог поверить, что это происходит со мною. Воин Пустыни? Бросьте, маленький, потерянный в брюхе гигантского ледохода мальчик.

Прислонившись к стене, я сполз вдоль нее вниз, опять уставился на труп заколотого мною паренька. Что такое… Я же уже убивал людей. Почему сейчас вот так?

Мир погрузился в туман, и даже когда огромный громгар дернулся, разворачиваясь, я еще не пришел в себя. Там, снаружи, титан Пустыни таранил и мял стоящие вокруг корабли, а его бортовые пушки изрыгали огонь по полусонным соседям, а внутри, на второй палубе, сидел с потерянным видом мальчик по имени Эд ан Бауди.

Когда же у меня нашлись силы, и я побрел по залитым кровью коридорам искать своих, основной бой уже закончился. В драку мне больше вступить не довелось. Пустыня за бортом громгара полыхала, и в горящих кораблях Братства сплавлялись в единое целое металл и человеческая плоть.

Глава двадцать первая «Герои»

Ледоходы гудели победой. Восторг, воодушевление, изумление переполняли суда. Меня немного тошнило от повальной радости. Ноги еще помнили липкость чужой крови. Поэтому во всеобщем ликовании я участия не принимал. В то время как в столовой все нормальные люди праздновали, я драил на нижней палубе, в общей умывальне, свои унты. Просторный зал, опутанный веревками с отстиранной одеждой, был прекрасно пуст. Кровь въелась в шерсть, пропитала подошву, но я не сдался. Тер ее, скреб и пытался понять: отчего ж мне столь тошно? Ведь свершилось невозможное, свершилось возмездие. Но в душе извивались шаркуны, изъедая нутро в поганую кашу. В убийстве ли дело? Нет, мне уже приходилось убивать. Но то были чудовища в человеческом обличии, что убийца женщин из Снежной Шапки, что Гончая. В боях, которые мне выпадали, все оставалось прозрачным. Либо ты, либо тебя. То, что я сделал с Шоном, в надежде его спасти, было моей ошибкой,и я заплатил за нее сполна. Но никогда я не убивал вот так, из-за угла, ничего не подозревающего человека. По чужому распоряжению. По чужой воле.

По воле Фарри… Да, он не давал мне такого приказа, но, чтобы его план удался, пришлось заколоть идущего в туалет парнишку. Этот вывод прокатился по телу колючей дрожью. Я даже отвлекся от чистки унтов, уставился прямо перед собой. Неужели все дело в том, что на этот раз я винил в случившимся не себя, а другого человека?

Закончив со стиркой, не справляясь с потрясением, я вернулся в каюту и лег на свою койку. Фарри — мой друг. Я готов был сделать для него все. Так мне казалось. Но на этот раз мой поступок стал проявлением не дружбы, а служения.

«Эд, ты сошел с ума?»

Когда прошла целая бесконечность, пришел Фарри.

— Я так и думал, что ты здесь, — сказал он. — Искал тебя, но знал: ты уже тут.

От него пахло шаркункой, несмотря на это, ан Лавани держался так, словно был трезв. Возможно, следовало ему ответить, но я накрутил себя так, что боялся открывать рот.

— Ты молодец. Хорошо справился.

Фарри в бой не ходил, он остался на кораблях, вдали от сражения. Он не видел того, что видел я. Он просто наблюдал со стороны, как воплощается в жизнь его план.

— Это была резня, Фарри, — сказал я наконец. — Резня.

— Нет-нет, это была победа, Эд, — покачал головой он. Присел рядом. — Ты же знаешь, что они…

— Знаю, — обрезал я.

— Эд, ну перестань. Что же ты так все принимаешь тяжело? Вспомни «Звездочку»! Вспомни Снежную Шапку. Ты видишь, кем мы теперь стали? В это вообще можно поверить? Льдинки-ботинки, мы только что разгромили целый флот Братства. Мы захватили громгар! У нас теперь гораздо больше возможностей. Жители этого города, Рудин-Онга, стали свидетелями нашего триумфа. Может, их сварили бы через неделю, а?

— Рудни-Онг, — поправил его я. Даже название города Фарри не запомнил.

— Да какая разница! Это была первая битва, Эд. И мы в ней были не случайные участники, мы это сделали!

— Ты… Это была твоя идея.

— Ну… Да! Кто знает, может, и обо мне теперь сказители будут рассказывать, а? Я же все это придумал! Загнать в чужой лагерь корабль, набитый воинами, и вырезать его ночью, ты вообще слышал такие истории раньше?

— Нет…

— У нас все получилось! Мы расскажем всем в…, — он замялся на миг, — в Рудни-Онге, что делает Братство. Мы возьмем с собой желающих покинуть город для войны с Ледяной Цитаделью. Таких будет много, так как вряд ли Братство оставит их в покое, когда узнает, как мы победили их флот. У них и выбора особого нет. Часть команды с баржи переселим на громгар. Разведем жителей по кораблям. Я посмотрел на карту, рядом есть еще несколько городов. Мы обойдем их все, станем сильнее. Все узнают, что Братству можно сопротивляться. Все узнают о том, что мы сделали здесь с их флотом.

Фарри замахал руками в возбуждении:

— Мы объединим уцелевших и в конце концов дадим бой Цитадели. Переловим их корабли один за другим. Снова будет мир!

— А как же компас? — спросил я.

Он застыл, и у меня по затылку пробежали мурашки.

— Компас… — произнес Фарри немного раздраженно. — Компас… Ничего с ним не сделается. Я все придумаю, Эд. Льдинки-ботинки, у нас тут такая радость, а ты опять темнее черного льда. Пока все получается — нужно действовать. У нас семеро пленных цитадельцев. Завтра нужно будет послушать их на допросе.