Ледовая армия (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

— Шучу, — огорченно прервал его Неприкасаемый. — Не принимаешь ты мой искрометный юмор. Обижусь.

Охотник промолчал, покосился на меня.

— Не бойся, — сказал я ему тихо. — Я же просто юнга, помнишь? Детишки усыпляют бдительность, да?

— Ты того, дай ему подзатыльник, — не успокаивался Буран. — Очень поможет в роль войти.

Охотник нервно улыбнулся.

— Умолкните, — сказал Торос.

Я стоял рядом с высоким помощником Ротенбруста и примерял на себя испуганно-восторженный вид. Натягивал на непослушное лицо смущенную улыбку, а когда поймал на себе насмешливый взгляд Бурана, то просто отвернулся.

Позади слышалось дыхание сотен вооруженных людей. Иногда раздавались легкие позвякивания оружия. Кто-то беспрестанно покашливал. Я положил руку на клинок, прикрыл глаза. Драться я умею. Драки не боюсь. Смерть же… Она настигает всех.

Удар по корпусу, которого все так ждали, все равно пронзил сердца неожиданностью.

— Идем, — сказал охотник. Подошел к выходу рядом с грузовым шлюзом. Посмотрел на меня, бросил взгляд назад. — Быстрее!

Он выскочил в Пустыню. Холод ударил в лицо, и я поспешил за охотником.

Внизу, на льду у траков, стоял, запрокинув голову, солдат Братства. Сетчатое забрало его шлема покрылось инеем. Небо рисовало кривые алые линии. Звук двигателей отражался от стальных бортов и входил в резонанс, щекотал кости.

— Почему ночью? — с механическим шипением спросил цитаделец. Тревоги в нем не было. Немного раздражения, да и только.

— Торопились, — ответил ему охотник. — Буря идет.

— Разгрузка только утром.

— Буря же… Может мы сейчас выгрузим все? Домой бы добраться, а то заметет так, что на неделю увязнем.

Солдат промолчал. Затем коснулся шлема, щелкнул рычажком на нем и что-то забормотал. Прислушался. Повторил что-то. Все это время он стоял, запрокинув голову, не сводя с нас сетчатых окуляров.

— Идем, — наконец сказал он.

Помощник Ротенбруста ловко скользнул по лестнице вниз. Я последовал за ним.

— А этот зачем?

— Пусть учится. Пацан совсем, опыта никакого нет. Хочу сделать из него человека.

Я улыбнулся солдату, как только что пробовал в брюхе «Хваталы». Смущенно и испуганно.

— Хорошо. Вперед.

Он указал в сторону громгара, и я с трудом удержал облегченный вздох. Когда обсуждался план, мы опасались, что цитаделец, ответственный за провиант, окажется на другом корабле. Тогда все становилось значительно сложнее. И хотя Ротенбруст уверял, что тот обитает на громгаре, я никак не мог отделаться от мысли, что всегда может случиться досадная мелочь, которая обрушит все.

Каждый победоносный случай — это всегда череда счастливых совпадений. Те, кто любят риск, об этом знают. Те же, кто полагаются только на себя, частенько проигрывают, даже не начав игру.

Мы добрались до короля Пустыни, слепящего глаза бортовыми прожекторами. Свет был настолько ярок, что за нами совсем не ползли наши тени. Я даже обернулся, чтобы убедиться в этом.

Солдат остановился у лестницы, спущенной сверху, махнул рукой. Первым полез охотник, я следом. На первой же площадке помощник Ротенбруста остановился. Посмотрел на меня с сомнением. Лица его я не видел, но чувствовал.

О чем он думал? Представлял себе вариант, как сбрасывает меня вниз и предупреждает Братство о засаде на «Хватале»? Считал выгоду и потери для такой ситуации?

«А может , он в тебе не уверен?»

Слава Богам, солдат заткнул свои сомнения и даже подал мне руку, помогая забраться. Внизу клацали о стальные ступени «кошки» цитадельца.

Вход в корабль был заперт. Солдат Братства опять щелкнул чем-то на шлеме, с хрустом провернул какую-то шестерню у уха.

— Четвертый вход, открывайте, — сказал он.

С другой стороны раздался глухой стук. Тяжелая дверь без скрипа раскрылась. Оттуда потянуло теплом.

— Вперед, — сказал цитаделец.

Мы прошли внутрь, миновав еще одного воина Братства. Тот запер дверь за нами и даже не проводил взглядом уходящих по коридору охотников и сопровождающего. Я скинул капюшон, стянул шарф с лица.

Внутренности корабля ничем не отличались от виденных мною до этого. Все те же коридоры, все те же трубы отопления, все та же грязь под ногами. Наверное, я был разочарован. Думал, что тут вокруг все мигает, сверкает и каждый шаг открывает чудеса, что давно познаны Братством, но являются тайной для всех других обитателей Пустыни.

Шли мы довольно долго, мимо запертых кают и дверей в смежные ходы. Солдат пропустил нас вперед и топал позади. Все хорошо. Ни тревог, ни беспокойства. Рутинная служба.

— Здесь, — сказал цитаделец.

Над дверью мастера припасов висела табличка с номером. Больше ничего не отличало ее от десятка кают, что мы прошли. Солдат постучал, и та сразу открылась.

На пороге стоял грузный мужчина с красными от усталости глазами. Он был без шлема, и лицо его, из которого торчали провода, уходящие куда-то за спину, показалось мне белее снега. Я уставился на две вспухшие ранки на висках, через которые крепились эти чудовищные черные щупальца.

— Сколько привезли?

— Двести тридцать три, — сразу ответил охотник.

— Где Ротенбруст?

— Лихорадит. Промерз, отогревается. Просил извиниться. Хотелось бы домой поскорее…

— Это кто?

— Малой наш. Учу вон.

Взгляд мастера провианта упал на меня. Тяжелый, неуютный. Мне захотелось от него спрятаться.

— Нашел время сопляков учить, — недовольно сказал цитаделец. — Выгружай, людей сейчас пришлю.

Он захлопнул дверь, не попрощавшись. Я хотел спросить у помощника Ротенбруста, почему цитадельцы не пообщались друг с другом без этой утомительной прогулки с помощью своих чудо-шлемов, но подумал, что сейчас такой вопрос задавать не стоит. Возможно, для Братства важен этот ритуал поклонения, когда просящий должен идти по этим длинным коридорам для разговора. Да мало ли причин.

Для нас наступал самый ответственный момент. Солдат потопал вперед, а я поймал взгляд охотника. Кивнул в сторону цитадельца и показал пальцем в грудь помощника Ротенбруста. Тот прикрыл веки, дав понять, что увидел мой сигнал.

Второго, у двери, должен был взять я.

Рука скользнула к ножу, тронула холодное навершие.

Мы сработали очень хорошо. Когда первый цитаделец отвлекся на запор, охотник вогнал нож в щель между шлемом и воротником нашего сопровождающего, с правой стороны. Придержал захрипевшего, а я прыгнул на солдата, открывающего дверь и ударил его так же справа. Один раз, другой, третий. Совсем как убийца Трех Гвоздей. Мужчина повалился на пол, позади помощник Ротенбруста положил труп второго солдата.

— Теперь отступать некуда, — сказал охотник. Он приоткрыл дверь, наблюдая за двором. — Стой, смотри, — добавил помощник Ротенбруста. Подхватил мертвеца за подмышки и поволок его в темный закуток, где часовой отдыхал, когда еще был жив. Я застыл у щели, из которой тянуло холодом, и уставился на «Хваталу». Пока тихо. Посланные на разгрузку солдаты Братства еще не объявились. Охотник тем временем оттащил труп первого цитадельца и взялся за второй. Я неторопливо, тщательно отер от крови нож. Еще одно убийство, но в душе ничего не шелохнулось. Это Братство. Из-за них можно не переживать.

Где-то что-то лязгнуло, наверное, раскрылся грузовой шлюз одного из кораблей. Звук несколько раз отразился от стен стальной коробки и растаял. К «Хватале» пополз скорт.

— Выехали, — сказал я.

— Иди, — охотник содрал шлем Братства с головы мертвеца, натянул его на голову, затем сорвал плащ и накинул себе на плечи.

— Ты все правильно сделал, — произнес я, помня о сомнениях помощника Ротенбруста.

— Если вы не врете, то да — все правильно, — буркнул он в ответ. Дверь отворилась. Я выскользнул наружу, слетел по лестнице вниз и пошел к «Хватале». Не побежал, неторопливо пошел, объятый корабельными огнями.

Это и был наш сигнал.

Скорт Братства подполз к «Хватале», остановился. Из него выбралось несколько цитадельцев. Я остановился, силясь разглядеть в изрытом траками снеге фигуры наемников Ока. Они должны были быть там, но в пятнах света и тьмы, под росчерками алых и синих линий с неба отыскать их оказалось невозможным. Только когда люди Братства стали валиться с ног, белые фигуры выросли изо льда и бросились к задыхающимся в ужасе и слабости жертвам. Кто-то из безмолвных запрыгнул в скорт, чтобы добраться до механиков.