Прошлое должно умереть - Инна Карташевская

Она с таким рвением взялась ухаживать за больной свекровью, что и муж, и свекор были очень тронуты. Конечно, Викторию Сергеевну положили в хорошую платную клинику, но ей было гораздо спокойнее, когда возле нее сидел кто-нибудь родной, а не приветливые и улыбающиеся, но такие равнодушные нянечки и сиделки.

Альбина взяла отпуск на работе и проводила около кровати свекрови дни и ночи, приезжая домой только выкупаться и переодеться. Муж и свекор наперебой пытались уговорить ее отдохнуть, предлагали заменить ее, но упорно отказывалась и снова уезжала в больницу. Они ведь не понимали, что так ей было легче. Там ей не нужно было следить за своим лицом, не нужно было притворяться, что ее интересуют маленькие семейные проблемы или ее собственная внешность. В больнице она могла сидеть часами около неподвижной Виктории Сергеевны и молча предаваться отчаянию. Там никого не удивляло ее скорбное выражение лица. Введенные в заблуждение ее муж и свекор даже пытались утешать ее, думая, что она так переживает за свекровь.

Ну, да, утешайте, утешайте меня, с непонятным ей самой злорадством думала она, слушая их уверения, что все будет хорошо. Вы же не знаете, какую я пакость вам сделала. Ну, ничего, может, и узнаете.

И тут же сама спохватывалась, что они не должны узнать ни в коем случае. Даже после ее, Альбининой, смерти. Это главное, о чем она поговорит со следователем и попросит его. Предсмертные желания нужно выполнять, иначе она будет приходить к нему после смерти и не даст ему покоя.

Часами сидя в тихой палате и глядя на монитор с бегающими кривыми линиями в изголовье больной, она вспоминала всю свою семейную жизнь.

Вот однажды они задержались после занятий в аудитории, списывая с доски длинное задание, и Саша, встречавший ее с маленьким Сашенькой на руках зашли прямо туда. Как завистливо перешептывались девчонки, глядя на ее высокого красивого мужа и хорошенького кудрявого малыша у него на руках. Одна из девочек, освободившаяся раньше, взяла его на руки и, поднеся к доске, дала ему в руки мел. Первый раз в жизни узрев такое чудо, Сашенька запрыгал от радости и стал пытаться рисовать на доске, каждый раз издавая оглушительный вопль, когда ему удавалось изобразить какую-то загогулину. Его восторженные вопли привлекли внимание тех, кто был в коридоре, и они стали заглядывать в аудиторию, где все смеялись при виде Сашкиной радости.

Почувствовав себя в центре внимания, ребенок еще больше разошелся и стал тоже громко смеяться, еще сильнее запрыгав на руках державшей его девушки.

– Господи, он у вас всегда такой прыткий? – с трудом удерживая его на руках, смеясь, спросила она у Саши.

– Видите ли, – ответил ей как всегда галантный Альбинин муж, – когда он видит возле себя красивую девушку, он от радости сходит с ума.

– Совсем как папа, – не выдержав, подколола мужа Альбина, хотя это была неправда. Саша всегда был не против улыбнуться и подмигнуть хорошенькой девушке или даже сказать ей комплимент, но больше ничего он себе не позволял. А, может, и позволял. Альбина не знала этого, да и не хотела знать. Меньше знаешь, лучше спишь. Так учила ее Виктория Сергеевна, и Альбина слепо следовала советам своей наставницы. Может, потому она и сохранила свою семью.

Первые годы после свадьбы Альбина оставалась очень застенчивой. Хотя она и была всегда хорошенькой, все равно никогда не могла стать в компании центром внимания. Когда Саша приводил ее к своим друзьям, она обычно сидела молча и ждала, когда к ней обратятся. Для нее было почти немыслимо первой заговорить с кем-нибудь. Тем более что она была провинциалка и ни на минуту не могла забыть об этом. Все женщины в компаниях казались ей такими красивыми и так хорошо одетыми, что это подавляло ее. Потом, приглядевшись, она убеждалась, что это не так и даже совсем не так, но это мало помогало. Только с годами она приобрела уверенность в себе. А в начале их семейной жизни, ее закомплексованность просто убивала ее. Она всегда пугалась, если кто-нибудь к ней внезапно обращался, терялась и не могла ответить сразу даже на самый простой вопрос. А если и отвечала, то каким-нибудь дурацким хриплым голосом, и ей казалось, что все с недоумением смотрят на нее.

К тому же ей очень не везло. Если ей и приходила в голову какая-нибудь интересная или остроумная мысль или история, она долго маялась, выбирая подходящий момент, чтобы начать. И всегда, стоило ей, наконец-то, заговорить, в этот же момент или кто-нибудь звонил в дверь, или начиналась громкая музыка, или по телевизору сообщали что-то важное, и ее переставали слушать, и она опять оказывалась в глупом положении. Обладая трезвым умом и изрядным чувством юмора, она в душе сама смеялась над собой и недоумевала, почему у нее всегда так получается. Каждый раз она давала себе слово, что сегодня вечером она будет вести себя совсем по-другому; будет говорить громко и уверенно, кокетничать со всеми подряд и вообще очарует всех. Но пока она как всегда мешкала и тянула время, вперед выходила какая-нибудь девица и, глядя на мужчин широко распахнутыми невинными глазками, заявляла сладким голоском:

– Здравствуйте, меня зовут Аллочка.

После этого она опускала глазки долу, складывала губки бантиком и, склонив головку к плечу, ждала, когда мужчины начнут сбегаться к ней.

И они действительно бежали к ней, хотя ничего особенного в ней не было, а хорошенькая Альбина оставалась сидеть в углу, ругая себя последними словами.

Она видела, что Саша не то, чтобы сердится на нее, но все-таки очень недоволен, и хотя он ей ничего не говорил, она чувствовала, что он разочаровывается в ней.

Ее умная и проницательная свекровь тоже понимала это. Но, решив раз и навсегда сохранить Альбину в качестве невестки, она твердой рукой начала направлять ее и руководить ее преобразованием. Она познакомила ее со своими мастерами в парикмахерских и косметических салонах, помогала ей доставать хорошие вещи у спекулянтов и из-под полы в магазинах, а самое главное – убеждала ее, что она красавица и умница и единственное, чего ей не хватает, это уверенность в себе.

Но это и есть самое главное, так как окружающие воспринимают нас не такими, какими мы есть в действительности, а такими, какими мы сами себя представляем, внушала она Альбине.

И постепенно Альбина выровнялась, забыла о том, что она некоренная москвичка, перестала смотреть на всех снизу вверх, а, наоборот, стала посматривать на окружающих снисходительно или держалась на равных.

И Саша успокоился, зауважал свою жену и даже стал восхищаться ею. И все было хорошо благодаря Виктории Сергеевне, пока Саша не встретил свою старую любовь – Таню.

Это случилось, когда у них уже было двое детей. Альбина расслабилась, решила, что Саша уже никуда не денется, позволила своей фигуре немного расплыться, и вообще слегка опустилась.

На одной из вечеринок они встретили Таню. Она приехала на похороны отца из Парижа, где проживала с очередным мужем-дипломатом, Она ничуть не изменилась. Все такая же изящная фигурка, тонкие восточные черты лица, кожа цвета слоновой кости и блестящие черные волосы. Все тот же тихий нежный голос, загадочной женщины востока. Она казалась прелестной хрупкой статуэткой среди высоких полногрудых блондинок и шатенок, и все Сашины чувства вспыхнули вновь. Альбина, которая ничего не знала об их прошлом романе, ничего не заметила, и искренне восхищалась ею. Но вскоре Саша стал поздно приходить домой, сделался рассеянным и нетерпеливым. Альбина стала подозревать, что здесь замешана другая женщина, но, конечно, Татьяна ей и в голову не пришла.

Однажды, разговаривая с Викторией Сергеевной, она расплакалась, и та начала ее расспрашивать. Когда Альбина, отвечая на ее вопрос, кого они встречали в последнее время, вскользь упомянула о Татьяне, ей все стало ясно, и она, ничего не сказав Альбине, начала принимать свои меры.

Отыскав в справочнике номер телефона квартиры Таниного отца (не так уж много в Москве было корейцев с фамилией Пак), она позвонила Тане. Они очень мило побеседовали. Виктория Сергеевна выразила ей свои соболезнования по поводу смерти ее отца, расспросила о детях, о муже, а затем рассказала ей, какая у Саши хорошая жена, какие чудесные дети. Она также сказала Тане, что очень рада, что у нее теперь очень хороший муж, и выразила надежду, что и у Саши все будет хорошо в семейной жизни. И все. Таня, умнейшая и деликатнейшая из женщин, все поняла, и в духе своей восточной расы ответила, что тоже надеется на это. Помочь она им не в силах, но так как у Саши такая умная и любящая мать, она, несомненно, убережет его семью.

Виктория Сергеевна, поняв, что от Тани не зависит прекратить Сашины визиты, так как его чувства зашли слишком далеко, пошла дальше. Таня собиралась пробыть в Москве еще две недели, и поэтому вечером Сашины родители приехали к сыну и невестке, и Виктория Сергеевна с огромным энтузиазмом объявила, что ей случайно предложили две путевки в Болгарию на Золотые пески по необыкновенно низкой смешной цене. Сроком на две недели. Саша пытался было сопротивляться, но ничего не подозревающий генерал, довольный, что может доставить такое удовольствие сыну и невестке, даже слышать ничего не хотел, и велел Альбине собирать внуков к ним. Саша не успел опомниться, как следующим утром уже летел в Болгарию, где они действительно прекрасно отдохнули. А когда они вернулись в Москву, Тани там уже там не было, и вся дурь благополучно выветрилась у него из головы, и через месяц он уже сам себе удивлялся.